Читаем без скачивания Византийцы. Наследники Рима - Дэвид Райс

Несмотря на то что границы Византийской империи значительно менялись, интересующую нас территорию, так называемый византийский мир, можно установить с достаточной точностью (рис. 1). На севере ее границами были Черное море и Дунай. За ними господство Византии никогда не распространялось, однако политические и торговые отношения развивались и за их пределами. На западе естественным барьером служили горы восточного побережья Адриатики, которые препятствовали культурным контактам гораздо действеннее, чем море, находившееся еще дальше к западу.

Рис. 1. Византийский мир

На востоке и юго-востоке находились горы, которые и сейчас отделяют Турцию от Сирии, Месопотамии и Персии. И хотя Сирия и Палестина были важными частями империи, горы эти создавали четко обозначенную естественную границу (на протяжении интересующей нас эпохи) так же, как сегодня они отделяют турецкие земли от арабских и иранских. Точно так же можно четко разделить Византию и Грузию с Арменией на северо-востоке. Несмотря на то что Армения порой подпадала под владычество Византии, эти страны были в той же мере частью кавказского мира, как и так называемая малая Армения в Киликии, игравшей значительную роль в XII веке. Между тем она всегда являлась признанной частью византийского мира.

Обозначенные выше границы империи дают ясное представление о том, что подразумевается под словом Византия.

Характер византийской культуры

Поскольку сама империя, расположенная в Восточном Средиземноморье, в эллинскую эпоху находилась между миром Рима и Востоком, ее культура испытывала влияние обоих. Об этом написано много книг и в спорах сломано немало копий, причем пишущие об этом времени склонны отдавать предпочтение то одному соседству, то другому. Между тем на самом деле ни наследие Рима, ни Востока, ни даже эллинского мира нельзя назвать единственным источником формирования особого характера византийской культуры и пути ее развития. Мир Византии являлся не только географическим понятием, но и «образом мышления», который представлял собой некое смешение или, лучше сказать, сочетание вышеназванных миров, равно обязанное Западу и Востоку. Так было, пока природу, характер и степень этого сочетания не затмила новая индивидуальность, возникшая из них и ставшая критерием и символом того, что называется словом «византийский».

Константинополь был идеально расположен географически, для того чтобы стать столицей государства такой тройной принадлежности. Этот город стоит на границе Европы и Азии, соседствуя с Фракией и Западной Малой Азией, которые во времена расцвета империи были жизненно важными ее частями. Однако, хотя Малая Азия относится к азиатскому континенту, она ни географически, ни этнографически не является неотъемлемой частью Азии, так же как Восточные Балканы едва ли можно назвать частью Европы. Скорее они принадлежат к «ничейной полосе» между континентами, включающей в себя с севера Россию, а с юга Грецию, так как в культуре Европейской России и Греции всегда были сильны некие азиатские элементы. Являясь европейскими странами, они как бы отделены от европейского континента, и до сих пор жители Афин о поездке в Италию, Францию или Германию и так далее говорят, что «едут в Европу».

Мир ортодоксального христианства

После распада Византийской империи – точнее, за три столетия до ее истинного краха в 1453 году – силой, связующей эту ничейную территорию между континентами в некое единство, была вера, ортодоксальное христианство, православие. В XV веке Москва называла себя новым Константинополем, Третьим Римом. Сегодняшняя Греция считает себя наследницей Византии, а также классических полисов, то есть городов-государств. Разница в политической идеологии отделяет ее теперь от России, историческая неприязнь и пропасть между исламом и христианством отчуждает от Турции, языковые различия и некоторая настороженность препятствуют ее сближению с балканскими славянами. Но, несмотря на все перечисленное, существует глубинная связь, сходство в образе мыслей, берущее начало в славные дни Византии, которое является величайшим наследием этой страны, залогом ее будущего.

Однако в настоящей книге нас интересует не эта обширная область, исповедующая ортодоксальное христианство, православие, а более узкий, хотя и не менее существенный регион Византийской империи, каким он был в Х веке во времена правления Василия II. Ключом к этой империи, сплавленной воедино великими правителями и общим управлением, был ее стольный град, Константинополь (рис. 4).

Мысль о переносе столицы из Рима на восток была не нова. Константин примеривался и к Никомедии, и к Фессалонике, но сегодня, оглядываясь на прошлое, мы можем лишь похвалить мудрость его окончательного выбора. Во-первых, город был идеально расположен на пересечении торговых путей. Он не только господствовал над морской дорогой с севера на юг, соединявшей культурный мир Средиземноморья с природными богатствами Руси, но и стоял на перепутье Малой Азии и Восточной Европы, в месте самой узкой морской переправы. Во-вторых, с точки зрения оборонительной, это место обладало значительными преимуществами, так как с юга его ограждало Мраморное море, а с севера бухта Золотой Рог. Доказательством верности стратегического расчета является то, что Константинополь устоял перед всеми нападениями, в то время как почти все другие города не выдержали осад и атак. Его защищали вдоль береговой линии морские стены, а на суше – выстроенная Константином прямая стена, протянувшаяся от Золотого Рога до Мраморного моря. Во времена Феодосия II ее сменила параллельная, более мощная стена, расположенная на милю западнее, чтобы дать простор развитию города.

Эта стена, длиной в шесть километров, сохранилась до наших дней, лишний раз свидетельствуя об отличном качестве строительства и мудрости человека, избравшего этот город своей столицей (рис. 2, фото 1, 2).

Итак, Константинополь был не только удачно расположенной крепостью и торговым центром, но, что еще важнее, был идеально построен, чтобы защищать империю. В дни Константина у Византии были два серьезных врага: персы на востоке и варварские племена за Дунаем к северу. Так что ни из какой другой точки не удалось бы успешно координировать военные действия против этих двух противников. А когда несколько позже возникла опасность с запада и византийским императорам пришлось вновь и вновь одновременно отражать угрозу со стороны арабского мира и со стороны Италии, провидческий гениальный выбор Константина полностью себя оправдал. Ситуация изменилась только на закате империи, когда столица оказалась головой без тела. Тогда лишь маленькие города, такие, как Никея или Мистры, смогли бы уцелеть там, где великий Константинополь пал.

Климат Константинополя также был великолепен: никогда там не было ни слишком жарко, ни очень холодно. Окрестности были плодородны, а море полно рыбы. На протяжении всей византийской истории рыба, овощи и хлеб составляли основную пищу большинства жителей империи. Город практически обеспечивал сам себя свежими продуктами питания, и лишь зерно приходилось импортировать. Ограниченная крепостными стенами территория включала гряду невысоких холмов, что давало возможность разнообразить застройки и оставляло достаточно площади под сады и водоемы, жизненно важные как для повседневности, так и на случай осады (фото 3). Вода подводилась в город чередой подземных и наземных акведуков.

На случай перебоев с водой было построено много огромных открытых и закрытых цистерн-водохранилищ, которые поддерживало множество мощных колонн и арок. Около сорока таких цистерн сохранилось до наших дней, причем некоторые из них и сейчас полны воды (фото 5, 7). Одна из наиболее известных ныне в Турции «Цистерна тысячи и одной колонны», а другая, полная воды, – «Подземный дворец». И эти водохранилища, и многие другие представляют собой красивейшие и технически совершенные архитектурные сооружения. Их наполняли дожди, и во время даже долгой осады они спасали население города от жажды, и потому акведуки, обеспечивая жителей свежей водой, были не столько необходимостью, сколько некоей роскошью.

Рис. 2. План Константинополя

В византийский период существовала также хитроумная дренажная система, и трубы тех времен, соединенные одна в одну, сегодня находят при любых раскопках. Трубы были соединены с более широкими трубопроводами-акведуками, кирпичными, со сводчатыми потолками. Некоторые из последних были такими высокими, что по ним можно свободно пройти в полный рост (фото 6). Сегодня далеко не просто определить, по каким из них подавалась свежая вода, а какие служили для слива и вели к морю. Но их число и расположение является неоспоримым свидетельством инженерных достижений византийской системы водоснабжения и канализации.