Читаем без скачивания Наследник огня и пепла. Том I - Владислав Добрый

явно босс, а значит тут светит клевый лут. Поэтому, едва заметив как дубина демона с изяществом грифа от штанги гремит по камням, я бросился к ней. Но в руки не взял. В воспоминаниях Магна по поводу демонического оружия рекомендаций не было, но на него распространялись общие, касательно демонов — держаться подальше. Поэтому хватать дубинушку прямо вот так сразу я не стал. Стоял рассматривал её, терзаясь сомнениями. Лут, или не лут? Единственное, что пришло на ум — проверить эту хрень Ректором. На всякий случай. Поэтому я пропустил момент, когда весь истыканный и изрезанный демон появился рядом со мной. Рожа уже совсем не такая надменная, с какой он появился тут недавно И руки ко мне потянул, как будто схватить хочет. Я заполошно рубанул ему по ладоням, по привычке ожидая, что сейчас на мостовую посыпятся темно вишневые пальцы, как сардельки из порвавшегося пакета. Хрен там. Порезал я его глубоко, но недостаточно — он сомкнул все еще целые пальцы на волнистом лезвии моего клинка, и рванул его на себя. Это было неожиданно. Я потерял равновесие, шагнул вперед, почти упав на демона. Даже сквозь не самую большую прорезь шлема на меня пахнуло теплым воздухом и густым химическим запахом. Демон, одной рукой держа мой меч, второй рукой схватил меня за шлем. Уж не знаю, что он там хотел сделать — шлем снять и лицо мне лизнуть? Так не получилось бы, у него язык так под носом и трепыхался, арбалетным болтом пришпиленный. Может просто голову свернуть. В любом случае, он не успел — почти тут же он выпусти и меня, и мой меч, и схватился за горло.

— Не лапай меня, гнида, — рявкнул я ему. От всех физических упражнений и нервного напряжения голос сел и звучал хрипло и низко. Демону серьезно не хватало военной подготовки. Первому чему учат рыцарей — никогда не забывать про руки врага. Ладно, меч он у меня зафиксировал. А про левую руку, кто помнить будет? Я? Так я и помнил. И потому, едва оказавшись поближе, тут же воткнул тварюке коготь снизу, под челюсть. Удара он не заметил, дернуться не успел, получилось четко и красиво, как на тренировках.

Вошел черный коготь хорошо. Прям как человеческая дага в человеческое тело. Легко и непринужденно. Будь он подлиннее, я бы пронзил ему гортань и вогнал в мозг. Но увы.

Вокруг все как будто замерли. Я отступил на шаг назад, сжимая в руке коготь и фламберг. В первый раз за все время схватки с демоном, после моего удара все было так, как должно быть. Кровь полилась из его раны, просачиваясь через пальцы, рогатый пучил на меня глаза, хрипя от дикой боли. Вместе с дергающимся языком, торчащем из пасти, это показалось мне даже забавным. А может, просто очередной выброс окситоцина или что там у этих психопатов дает радость битвы? Я неожиданно для себя гыгыкнул. Ну ладно, хоть не…

Хряк! Наше переглядывание с демоном закончил удар боевой киркой. Длинный хищный шип кирки легко проломил висок демону, и тот рухнул к моим ногам. За рогатым стоял Кирка. Латник, которого демон отправил в полет еще в самом начале. Шлем он опять потерял, рожа вся в крови перепачканная, борода красными сосульками висит, и при этом скалится в улыбке. А потом запрокинул голову и захохотал, громко так, глубоко!

Если бы демон вот так захохотал после своего появления, я бы пожалуй к нему лезть не стал. Кирка поставил ногу на труп демона, выдрал свое оружие из рогатого черепа, и сделал контрольный. Лично я убедился — самая опасная тварь в этом мире, пока еще человек. Пусть и не всякий, а специально подготовленный.

Со всех сторон Кирку приветствовали радостными воплями. Набежали латники, начали его по плечам бить, как футболисты коллегу, забившего важный мяч.

Мне тоже пара одобрительных шлепков досталось. Кирку уже, кажется, качать собрались. Это прервал требовательный звук горна Опять три злых сигнала. “Вперед!”. И дубляж от Фредерика, для самых непонятливых:

— Вперед! Вперед! Ковыряло в руки и вперед! Битва еще не окончена!

Глава 2. Не время для сожалений

Некоторые, менее оптимистичные люди, находят в мире неисчерпаемый источник разочарований. И происходящее вокруг меня сейчас дало бы им много отличных поводов для разочарований. Вот, например, Фредерик. Образцово-показательный рыцарь. Красивый, с личным флагом, со свитой, на коне, выглядит даже круче, чем бандит на спорткаре. Но, вместо того, чтобы стоять и сиять своим величием — суетится, как бабулька у полок со скидками. Носится на своем коне туда-сюда, то заново сбивая строй, то буквально пальцем показывая куда стрелять арбалетчикам, то к лучникам, то к латникам, которые за каким-то чертом пошли в тыл. И как после этого хотеть быть блистательным полководцем, ведущим свою армию в бой верхом на коне и в красивых доспехах? Все, теперь это уже не красивая картинка, а сплошное разочарование.

А я вот, например, куда более оптимистичен. Мне по-прежнему хочется быть командиром латников. Ну, как командиром. Главным. Командовать не особо получалось даже у многоопытного Фредерика. Зато, можно было на всех матом орать. А этого мне очень не хватало — тут же в кого не плюнь, все благородные люди из уважаемых и древних семей. То есть такие мрази, которых даже по делу на хер пошлешь, а они тебя потом в спину острым норовят ткнуть. Обидчивые. Я, шутя, полуродного братюню гомосеком обозвал, так он ночью зарезать меня пытался.

Не меня одного, конечно. И, кажется, не совсем за это... Но все равно, случай показательный.

Тем временем наши враги оживились, начали стрелять и попытались перейти в атаку, пока наш строй еще не восстановился — но с ними сыграла злую шутку осторожность. Или страх перед демонами. Рогатый сюрприз явно стал неожиданностью и для них тоже. Кажется, среди наших врагов даже начались дискуссии с широким кругом вопросов и остро заточенными аргументами, в результате которых все оставшиеся в живых быстро пришли к консенсусу.

Лично я удивился степени ненависти, которая толкала этих людей продолжать сопротивление. На самом деле, при таком упорстве, у них был шанс переломить битву. Мне повезло, что демон не сильно загонял моих латников и склеил ласты до того, как нанес заметный урон. Люди Фредерика устали. Как-то так получилось, что в строю осталось едва ли половина от первоначальной их численности.