Читаем без скачивания Ксенофобия, радикализм и преступления на почве ненависти в Европе в 2015 году - Валерий Энгель

17 сентября 2015 года в парламент Великобритании был внесен новый Иммиграционный Билль[20]. Закон стал результатом новой политики консерваторов, направленной на привлечение голосов евроскептиков и тех, кто испытывает откровенные фобии в связи с «засильем беженцев». Летом 2016 г. эта политика привела к победе сторонников выхода Британии из Евросоюза на референдуме о Brexit и к отставке Д. Кэмерона с поста премьер-министра. Закон об иммиграции был воспринят в британском обществе как неоднозначный, поскольку был направлен на сокращение в стране численности лиц, ищущих убежища и нелегальных иммигрантов за счет сокращения им социальной помощи, а также ужесточения контроля на рынке аренды жилья, рынке труда и пр.[21]

Кроме того, правительство Великобритании в 2015 г. заявило о подготовке плана повышения занятости среди безработных от 18 до 25 лет. Предполагается, что эти молодые люди, если они не проходят обучение в каком-либо учебном заведении, будут принудительно отправлены на общественные работы – 30 часов в неделю в течение четырех недель в год. В противном случае они потеряют пособие по безработице[22]. Правозащитные организации обрушились с критикой на правительство по поводу данного проекта, обращая внимание не столько на попытки внедрения практики принудительного труда на государственном уровне, сколько на то, что закон имеет расистскую подоплеку, поскольку объективно направлен в первую очередь на представителей национальных меньшинств и иммигрантского сообщества. Ведь именно они составляют большинство безработных в возрасте от 18 до 25 лет, в частности, более половины чернокожих молодых людей этого возраста, являются безработными[23].

Во Франции в 2015 году также происходило реформирование иммиграционного законодательства. Законодатели обязали миграционные власти в три раза быстрее рассматривать прошения о предоставлении убежища – максимально 9 мес. вместо 24, как было ранее. После этого лицо, ищущее убежище либо приобретало статус беженца, либо подлежало депортации из страны. Кроме того, лица, ищущие убежища, теперь расселялись по всей территории Франции (что разгрузило Парижский регион), под угрозой потери социальной помощи и других привилегий, в специальные лагеря, план строительства которых был представлен правительством в том же году. Кроме того, парламент начал обсуждать новый законопроект о статусе и правах иностранцев[24].

Третьей по значимости группой законов, которые принимались в 2015 году, были законы, направленные на ускоренную интеграцию легальных иммигрантов.

Так, в июне 2015 года греческий парламент принял закон, предоставляющий детям иностранных граждан, если они родились и выросли в стране, гражданство Греции. Закон касается почти 200 000 мигрантов второго поколения[25].

Аналогичный законопроект был принят в 2015 году Палатой депутатов Италии. На момент подготовки настоящего доклада он ждал прохождения через Сенат. Речь идет о так называемом законе ius soli, в соответствии с которым итальянское гражданство будет предоставлено детям иностранцев, родившимся в Италии. Вторым условием предоставления гражданства является легальный статус родителей, которые проживают там «постоянно и последовательно» на основании визы или вида на жительства. При этом отдельно оговаривается, что речь не идет о гражданах стран ЕС[26]. Эксперты считают, что принятие данного закона (а в его прохождении через Сенат практически нет никаких сомнений) будет содействовать тому, что новое поколение итальянцев, практически интегрированных, как считается, в итальянское общество (знание языка, обычаев, наличие образования, полученного в Италии) будет наконец чувствовать себя «частью нации».

С другой стороны, европейские парламентарии принимают меры к тому, чтобы иммигранты лучше (как они это видят) адоптировались к новым реалиям. При этом иногда эта забота выливается в прямые попытки принуждения к отказу от своей традиционной идентичности. Наиболее ярко это проявилось в Нидерландах. Там были приняты поправки к закону «Об интеграции»., который касается иностранцев (не из стран ЕС), желающих получить вид на жительство. После нескольких лет пребывания в Голландии они обязаны сдать языковый экзамен, а также экзамен на знание голландского общества и понимание местного рынка труда. Причем экзамен, по мнению правозащитных организаций, объективно не столько приносит иммигрантам практическую пользу с точки зрения понимания голландских реалий, сколько создает у них негатив и поддерживает ксенофобские и изоляционистские настроения, предлагая им, по сути дела, один выбор – изменить свою традицию и даже идентификацию или отказаться от идеи интеграции и самоизолироваться в искусственно созданном гетто. Например, иммигрантам из стран Магриба и Африки предлагают ответить на вопрос «Что бы вы сделали, если бы увидели двоих мужчин, целующихся на улице?» При этом негативная реакция, как правило, приводит к отрицательному результату на экзамене[27]. Многие отказываются от сдачи таких экзаменов со всеми вытекающими последствиями.

Это типичный пример, который показывает, что европейские политики стремятся ускоренными темпами интегрировать легальных иммигрантов, причем под интеграцией они часто понимают ассимиляцию и утрату их традиционной идентичности.

В России законодатель попытался упростить трудоустройство для части трудовых мигрантов. С января 2015 года те из них, которым для въезда требуется виза, по прежнему работают на основании специальных квот. Граждане государств, имеющие соглашение с РФ о безвизовом въезде, с 1 января выведены из-под действия квот и должны покупать патент на трудоустройство. Оформлять патент смогут те лица, которые честно указали при въезде в качестве цели пребывания – работу. Таким образом трудовые мигранты оказались разделены на две категории, что должно было улучшить положение выходцев из безвизовых стран, однако бюрократические проволочки не позволили реализовать этот проект без проблем (см. раздел 2).

Наконец, четвертым законодательным трендом 2015 года было совершенствование законодательства, направленного на предотвращение радикализации общества, в том числе посредством ужесточения антирасистского законодательства, противодействия различным формам ксенофобии, принятия мер по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений.

25 сентября 2015 года польский парламент принял поправки в Закон о национальных, этнических меньшинствах и региональных языках от 6 января 2005 г. Депутаты одобрили текст ст. 9 Закона «О поддерживающих языках». В ней говорится о том, что язык меньшинства может использоваться во взаимоотношениях с муниципальными органами власти наряду с государственным языком. Это преимущество касается тех муниципалитетов, где число представителей меньшинства, чей язык является «поддерживающим», превышает 20 % населения[28]. Однако президент страны Анджей Дуда наложил вето на законопроект с мотивировкой о «высокой стоимости его применения». Теперь парламент должен заново рассмотреть закон в 2016 году[29].

Также в 2015 году (19 марта) в Уголовный кодекс Германии были внесены поправки (ст. 46.2), обязывающие суды учитывать расистские, ксенофобские или другие дискриминационные мотивы, связанные с преступностью, при вынесении приговора[30]. Это важнейшее решение, поскольку фактически германское законодательство ранее не рассматривало эти мотивы как отягчающие обстоятельства по делам о насильственных преступлениях, фиксируя лишь, что суды могут учесть это при вынесении приговоров.

В 2015 году в Уголовный кодекс Греции была предложена поправка – статья 361В, которая вводила уголовную ответственность за отказ от продажи (покупки, бесплатного распределения) товаров и услуг по признаку расы, цвета кожи, национального или этнического происхождения, а также географического происхождения, религии, инвалидности, сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Поправка обрела силу закона в июле 2016 года[31]. Новая статья УК направлена, прежде всего против неонацистской партии «Золотая заря», активисты которой активно практиковали акции по бесплатной раздаче продуктов питания перед православными религиозными праздниками «чистым» (по крови) грекам, по донорскому забору «чистой греческой» крови и т. д.[32]

Одновременно с дебатами по этой поправке в парламенте Греции шли многолетние баталии по вопросу о строительстве в Афинах соборной мечети и мечети на мусульманском кладбище в столице страны. Законопроект обсуждался с 2006 года и был наконец одобрен парламентом 3 августа 2016 г.[33] Выступая в поддержку строительства мечети, многие комментаторы утверждают, что это в значительной степени социальный, нежели религиозный проект, т. к. он направлен на улучшение положения меньшинств в Греции. В частности, министр образования и по делам религии Никос Филис (Nikos Filis) заявил, что Греция должна избежать ошибок, сделанных другими европейскими странами, которые оставили многие общины мигрантов в социальной изоляции и тем самым сделали их уязвимыми к угрозе экстремизма. «Это действительно слон в комнате: Европа так и не поняла, что ислам является реальностью,» – сказал он в парламенте, – «существование подпольных и незаконно возведенных мечетей (в Афинах) является позором для нашей страны[34]».