Читаем без скачивания Сталкер от бога. Дороже жизни - Дмитрий Луценко

— Слон, уважь амеров, они не хотят, чтобы им кузов пачкали, прикончи нашего гостя снаружи.

— Стойте! — следопыт, когда его ухватили за рукав, в останавливающем жесте вытянул вперёд руки с открытыми ладонями, прося паузу. — А если я выкуплю у вас свою жизнь?

— Да что у тебя, засранца, есть? — раздался грубый смех.

— Про артефакт «Мамины бусы» наверняка вы все слыхали. Только вот у многих ли из вас он есть? Скорее всего — вообще ни у кого. Тем, кто под пулями постоянно ходит, парочка таких никогда не помешает! Согласны? Так вот…

— Ага. И спрятаны они у тебя, конечно, на деревне у дедушки в Новокукуево. В самом лучшем случае — в Новошепеличах. Знаем эту сказку, не ты первый рассказываешь, — скептически оборвал старший наёмник.

Слон, двухметровый громила, с силой дёрнул Шныря за рукав, но тот уцепился за борт.

— Да нет же, нет! Смотрите! — затараторил следопыт, одной рукой всё ещё держась за борт, а второй расстёгивая поясной ремень и затем ширинку.

— Хочешь сказать, что они у тебя в трусах? — с недоверием протянул Слон.

— Ну да, самое надёжное место! Никому ведь неохота шарить в паху у сталкера, который неделю по свалкам да по болотам лазал и провонял весь!

Штаны наконец сдались, и Шнырь запустил обе руки в трусы, рискнув отцепиться от борта. Главарь, на то и главарь, что по жизни умнее и осторожнее подручных. То ли понял быстрее остальных, что происходит, то ли просто решил подстраховаться, но он не стал дожидаться разинув рот, как его подчинённые, что же достанет сталкер, а выхватил из набедренной кобуры «Глок» и дважды выстрелил в Шныря. Однако через мгновение стало понятно, что эта спешка оказалась всё равно запоздалой. Дело в том, что Шнырь по инерции успел извлечь из потайного кармана руки, и все увидели: на указательном пальце его левой болтается кольцо предохранительной чеки, а в правой, вместо обещанного выкупа, зажата Ф-1. С характерным звуком «дзеньк» отлетела спусковая скоба гранаты. Сталкер, не разжимая мёртвой ладони, осел у водительской кабины и медленно завалился вбок на гранатный ящик, перевернувшись животом вниз. Желающих рискнуть и попытаться за оставшиеся мгновения перевернуть мертвеца, разжать ему руку и выкинуть лимонку подальше — не нашлось. Рефлексы сделали своё дело — главарь метнулся через борт первым, за ним стремительно последовали остальные. Даром, что борта у ган-трака вдвое выше, чем у обычного грузовика. Когда замедляющий фитиль прогорел, звук взрыва, многократно усиленного практически мгновенной детонацией боезапаса, потряс окрестности, подняв в воздух тут же заистерившее вороньё, а заодно всполошив всех остальных обитателей этого нечистого места.

И всё-таки Шнырь отплатил убийцам. Двое американцев, сидевших в кабине бронированного монстра, никак не отреагировали на факт выстрелов, видимо, ожидаемых, а про сюрприз от сталкера их никто не предупредил, так как все в тот момент спасали свои шкуры. Очевидно, натовцы перед смертью даже не поняли, что случилось. Двум наёмникам, стоявшим у правого борта и прыгавшим соответственно через него же, повезло не сильно больше. Бронированный борт просто вырвало взрывной волной, поскольку гранатный ящик располагался ближе к нему, а затем огненный смерч настиг «солдат удачи» и превратил их в изуродованные куски мяса. Прыгавшие слева все поголовно схлопотали контузии разной степени тяжести, на ком-то горело обмундирование, на которое попало топливо то ли из раскуроченных баков, то ли из запасных канистр. В здании диспетчерской, одного из наёмников, вытаскивавших чёрный мешок с останками на крышу, ударной волной скинуло со стропил и нанизало на прутья арматуры, торчавшие внизу из обломков. Следопыт мог спать спокойно вечным сном — он сам отомстил за свою смерть.

Глава 2

Справедливость, про которую нет в Уставе

Гвардии капитан Жердев поднялся на второй этаж блокпоста и поднёс к глазам тепловизор. Смеркалось, и силуэты становились более размытыми, а тени длиннее — в таких условиях обычному человеческому взгляду не стоит доверять, ведь под Чернобылем плата за то, что проглядел опасность, чаще всего одна — жизнь. Зона не прощает ошибки, сделанные по любой причине: неопытность, усталость, раздутое самомнение или расслабленность. Ей всё равно. Поблажек нет ни для кого — ни для сопливых молокососов, ни для ветеранов ВДВ. За четыре месяца службы Николай не раз видел здесь тому примеры, все на разный манер, но с одинаковым исходом.

Зона, то место, где ни один солдат не рискует задремать на посту, а инструкцией, в отличие от стандартного Устава гарнизонной и караульной службы, предписывается держать предохранитель поставленным в режим автоматического огня. Потому как дернуть на себя затвор «калаша», досылая патрон, и следом нажать на спусковой крючок, при минимальной выучке можно фактически одним движением за долю секунды. А вот если тебе ещё надо снять предохранитель, в спешке не сбив его при этом в экономный режим стрельбы одиночными, то времени или плотности огня может как раз и не хватить. Подобных отличий Зоны от «Большой земли», как тут порой называют внешний мир, хватает, и на каждое есть причины. Здешние твари отличаются подвижностью, живучестью и отсутствием всяких симпатий к встречному человеку. Да и люди в Зоне, в основной своей массе, не особо уступают монстрам по враждебности. Казалось бы, сплотившись перед лицом общего и чуждого человеческой природе врага, банально больше шансов выжить, но нет: кланы и группировки выясняют между собой отношения и делят зоны влияния, одиночки мечутся между этими жерновами, стараясь не попасть под горячую руку и при этом одновременно цапаясь между собой. Худшие нормы жизни «Большой земли» во главе с тезисом, что проще украсть или ограбить, чем добыть самому, легко прижились на здешней «плодородной» почве. Человек человеку Сталкер. Лучше и понятнее не скажешь. Увидел кого-то похожего на человека — насторожись, никого не видишь — будь бдителен вдвойне. Ведь самый простой и дешёвый способ достать любую вещь, оружие или артефакт — это застрелить их хозяина.

Николай не торопясь сканировал местность справа налево, при этом звуковой сигнал флегматично обозначал обнаружение новых объектов, образы которых уже заложены в программу, в пределах километра от кордона, а лазер подсвечивал направление к цели. Ничего подозрительного. На пределе рабочего диапазона прибор засёк стаю слепых собак, гонявшую кабана-мутанта. Тот в свою очередь крутился волчком, пытаясь достать надоедливую мелочь, но видимых успехов ни у одной из сторон не было.

После событий прошлой осени, когда Зона фактически стала «горячей точкой» и значительные потери понесли не только кланы, но и военные, на украинских участках службу несли исключительно подразделения спецназа. Впрочем, гвардии капитан Жердев не сомневался, что сделано это политиками скорее для успокоения истерично рефлексирующей общественности, ибо в реальной жизни Зоны такие перестановки мало что меняли. Разве что обычным сталкерам стало тяжелее туда-сюда шастать, а так весь эффект сводился к тому, что СМИ раструбили — теперь силам изоляции по зубам остановить любую угрозу для обывателей! Ха-ха. Если бы местная живность реально пыталась перебраться за периметр, то одним спецназом не отделались бы. Те же минные поля способны остановить проникновение сталкеров и туповато-бесстрашных припятских кабанов, но для всех остальных существ они помехой не являются, отчего осмотры подходов к блокпосту при помощи оптики дежурной смене караула приходится делать едва ли не каждые пять минут.

С первого этажа доносился голос заместителя, человека неординарного, богатого жизненным и боевым опытом, которого в очередной раз «раскрутили» на воспоминания. Николай, продолжая наблюдение, прислушался к рассказу.

— Мы за сопками километрах в трёх стояли. Послал, помню, солдатика с санками в посёлок, до склада за продуктами на всю роту, и вдруг — метель. Видимость — метров пять, а ветер такой силы, что еле дышать можно, не говоря уж про то, чтобы идти. И ни солдатика, ни санок! Да к тому же метель может быть и два, и три дня. А есть то всем хочется. Приходилось мне идти, искать и тащить их обратно. Солдатика вместе с санками. Не сидеть же столько времени голодными!

Дружный гогот прервал рассказчика. Жердев тоже хохотнул, в очередной раз получая удовольствие от неподражаемой манеры изложения рассказчика. Если серьёзно, то любому в их взводе понятно, что не в провианте дело, а в том, что этот сурового вида мужик своих в беде не бросит. Но сказать как есть, что идти выручать, да самому при этом не сгинуть, было больше некому — для него скучно, а вот нетривиально о банальном — это к нему! Заместителя, старшего прапорщика войск специального назначения, звали Фатеев Семён Алексеевич. Иногда за глаза называли Фатей, но в большинстве случаев — Холодильник. Этимология этого прозвища объяснялась просто: во-первых, до того как ему, не имевшему «угла», на Украине досталось наследство, предыдущие пятнадцать лет контрактной службы Семён Алексеевич прослужил в российской армии в суровых условиях Сибири; а во-вторых, несмотря на невеликий рост в сто семьдесят пять сантиметров, он своим телосложением мог бы легко затмить знаменитого борца Александра Карелина. Практически квадратное тело с широченными плечами опиралось на ноги толщиной с хорошее дерево, а руки уступали им всего ничего. Причём вся мускулатура дана природой и родителями, а не тренировками в спортзале. Вот так и получилось: «шкаф с севера» = «холодильник». Конечно, в лицо все обращались по имени отчеству, тем более, что уважали старшего прапорщика не только за силу и выслугу лет, но и за личные качества — репутация человека требовательного, но не зловредного с подчинёнными, закрепилась за ним довольно быстро. Улыбался Холодильник крайне редко, но разговоры с его участием всегда носили оттенок доброжелательного юмора, даже в обсуждении каких-то критических жизненных ситуаций, что-то вроде: «тут-то их, супостатов, всего четверо и осталось». По совокупности этих причин, ребята, оставшиеся после «срочки» на контракт, и окромя армии в этой жизни почти ничего ещё и не видавшие, частенько доставали ветерана расспросами, в том числе про северное житьё-бытьё. Ведь для большинства это реальная экзотика — всё равно, что жизнь на другой планете. При этом старый принцип «делу время, а потехе час» никуда не девался. За организацию службы, например, во время своего вынужденного отсутствия, командир блокпоста никогда не переживал, поскольку его заместитель являлся воспитанником «старой школы», перенявшим всё лучшее от своих наставников «афганцев». Такой в случае чего и оборону организует, и перед нагрянувшим начальством всё представит в лучшем виде.