Читаем без скачивания Заколдованный портной - Шолом Алейхем

– Так ты смотри же не забудь, - сказал шинкарь, - на обратном пути обязательно остановись у меня!

– Если богу будет угодно! - ответил Шимен-Эле. - Не обещаю, но постараюсь! Конечно, а как же иначе? Ведь мы всего лишь грешные люди, плоть да кровь, как говорится... Вы только, реб Додя, приготовьте добрую чарку водки и закуску, магарыч то есть, как подобает нашему брату мастеровому!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

И изыде Шимон-Элиогу из "дубовой" - и вышел Шимен-Эле из корчмы в приподнятом настроении, немного навеселе, и прииде - и прибыл благополучно, в добром здравии, в Козодоевку. А по прибытии в Козодоевку стал расспрашивать, где здесь проживает реб Хаим-Хоне Разумник, имеющий жену Теме-Гитл Молчальницу с двумя дойными козами?

Долго расспрашивать не пришлось, потому что Козодоевка не бог весть какая столица, чтобы в ней, упаси бог, заблудиться. Все местечко перед глазами как на ладони: вот мясные лавки с мясниками, мясорубами и с голодными собаками; вот базар, где женщины, разутые, в чулках, носятся от одной крестьянки к другой и все разом щупают одного петуха.

– Чуешь? Чуешь? А що тоби за курку?[11]

– Яка курка? Це пивень, а не курка!..[12]

– Нехай буде пивень! А що тоби за курку?[13]

В двух шагах отсюда - синагогальный двор. Здесь сидят старухи, торгующие мелкими грушами, подсолнухами и бобами; здесь же меламеды обучают ребят... Дети кричат, козы - бесконечное количество коз! - прыгают, таскают солому с крыш, либо лежат на земле, трясут бородками, греются на солнце и жуют жвачку.

А вот и баня с черными от копоти стенами. Рядом речушка, подернутая зеленым слоем ряски, кишащая пиявками и квакающими лягушками. Речушка сверкает на солнце, отливает всеми цветами радуги и распространяет нестерпимое зловоние.

А там, по ту сторону речушки, нет ничего, только небо да земля - кончилась Козодоевка!

Когда портной вошел к реб Хаим-Хоне Разумнику, он застал его за работой. В широком талескотне[14], с островерхой ермолкой на голове, меламед сидел в кругу своих учеников и вместе с ними громогласно, нараспев, изучал трактат талмуда:

"И оная коза, завидев на поверхности бочонка снедь, дорвалась до этой снеди..."

– Цафро тово, леморей дехайто, декупо демахто!..[15] - отчеканил Шимен-Эле Внемли Гласу мудреное приветствие на арамейском языке и тут же перевел его на простой разговорный: - Добрый день да ворвется к вам, уважаемый ребе, и к вашим ученикам! Вы, слышу я, толкуете с ними как раз о деле, ради которого я и потрудился прибыть к вашей супруге, госпоже Теме-Гитл, то есть насчет козы... Вообще-то я не стал бы покупать козу, но жена моя, Ципе-Бейле-Рейза, дай ей бог здоровья, заупрямилась... Криком кричит: хочу козу! А жену, как вы сами знаете, надо слушать! Ведь в талмуде прямо так и сказано: "Аскакурдэ дебарбантэ дефаршмахтэ декурносэ..." Что вы на меня уставились? "Не смотри в стакан, а смотри в бутылку", - вы не смотрите на то, что я мастеровой, - "в труде рук твоих - благо твое!" Вы, наверное, слыхали обо мне... Я - Шимен-Эле, портной из священного города Злодеевки, цеховик и староста в синагоге, хотя на черта мне это нужно... "Ни жала, ни кружала..." Не надо мне, говорю я им, почестей и не хочу оплеух! Но они отвечают: "Ерунда! Что цех порешил, то свято! Если есть на тебе облачение, будь нам владыкой", - оплеухи получай, а старостой будь... Однако я немного заговорился и чуть не забыл поздороваться с вами. Мир вам, ребе! Мир вам, ребятишки, святые овечки, шалуны, озорники, сорвиголовы! Вам бы так плясать хотелось, как учиться хочется! Угадал, не правда ли?..

Услыхав такие речи, ученики начали тайком щипать друг друга и фыркать, давясь от смеха. Они были чрезвычайно довольны гостем и ничего не имели бы против того, чтобы почаще приходили такие посетители! Но Хаим-Хоне Разумник не разделял радостных чувств своих питомцев. Он не любил, чтобы ему мешали. Поэтому он позвал свою жену, Теме-Гитл, а сам вернулся с учениками к козе, которая дорвалась до снеди, и распелся во весь голос:

– "И обвинил Рово..."[16] - и постановил: "она обязана возместить полностью убыток, уплатить и за снедь и за бочонок..."

Сообразив, что с меламедом ему говорить не о чем, Шимен-Эле принялся за его жену. И в то время как супруг ее с учениками занимался козой из талмуда, Шимен-Эле беседовал с Теме-Гитл о ее собственной козе.

– Я, как видите, человек мастеровой! - заявил он. - Может быть, вы обо мне слышали... Я - Шимен-Эле, портной из города Злодеевки, цеховик и староста портновской синагоги... Хотя на черта мне это нужно! "Ни жала, ни кружала..." Не надо мне, говорю я, оплеух и не желаю почестей... А пришел я к вам, стало быть, насчет одной из ваших коз. То есть я не стал бы покупать козу, но жена моя, Ципе-Бейле-Рейза, дай ей бог здоровья, заупрямилась... Криком кричит: хочу козу! И все тут! Ну, а жену, вы сами говорите, надо слушать... В талмуде буквально так и сказано...

Теме-Гитл, маленькая женщина с похожим на фасоль носиком, который она то и дело вытирала двумя пальцами, послушала-послушала, а затем перебила:

– Значит, вы пришли торговать у меня одну из моих коз? Так вот я должна сказать вам, дорогой мой, во-первых, я вовсе не собираюсь продавать козу. Потому что, - давайте говорить начистоту, - зачем мне это делать? Ради денег? Но что такое деньги? Деньги - они круглые! Деньги уходят, а коза остается козой, тем более такая коза! Разве это коза? Это мать, говорю я вам, а не коза! Как она, не сглазить бы, легко доится! А сколько молока дает! Да и что она ест? Разве она ест? Раз в день пойло из отрубей, а там солому с крыши... Но, с другой стороны, если бы мне дали хорошую цену, то я бы подумала: деньги, как вы говорите, приманка, за деньги я и другую козу могу купить, хотя такую, как моя, не так-то легко достать. Разве это коза? Мать, а не коза! Но что толку в словах? Вот я приведу сюда козу, и вы сами увидите!..

Теме-Гитл убежала, тут же привела козу и показала полную кринку только сегодня надоенного молока.

Увидев молоко, портной даже облизнулся и спросил:

– Скажите же мне, дорогая, какая ей будет цена? То есть "сколько достоинств" - я хочу сказать, сколько, к примеру, вы намерены запросить за вашу козу? Если цена несходна, то я и покупать не стану. Знаете почему? Потому что нужна она мне, как пятое колесо! Да вот жена моя, то есть Ципе-Бейле-Рейза, дай ей бог здоровья, заупрямилась, криком кри...

– Что значит "сколько"? - перебила его Теме-Гитл, утирая свой носик. Назовите вашу цену, а мы послушаем! Одно могу вам сказать, слышите, сколько бы вы ни заплатили, вы покупаете по дешевке! Знаете почему? Потому что если купите у меня козу, то будете иметь ко-зу...

– Сказали тоже! - в свою очередь перебил ее портной. - Потому-то я ее и покупаю, что она коза, а не чучело гороховое! То есть я бы вообще не стал ее покупать, потому что нужна она мне, как собаке пятая нога. Но так как жена моя, то есть Ципе-Бейле-Рейза, дай ей бог здоровья, заупрямилась, криком кри...

– Вот об этом-то я и говорю, - не дожидаясь конца, затараторила Теме-Гитл и снова начала перечислять достоинства своей козы.

Но портной не дал ей договорить и перебил ее. И так перебивали они друг друга до тех пор, пока не заговорили вместе, так что получилась форменная мешанина: "Это коза? Мать, а не коза!" - "Я не стал бы покупать..." - "Пойло из отрубей..." - "Но она, понимаете, заупрямилась..." - "Деньги - они круглые..." - "А как она, не сглазить бы, легко доится!" - "То есть Ципе-Бейле-Рейза..." - "Разве она ест?.." - "Криком кричит..." - "Солому с крыши..." - "Жену слушать надо..." - "Коза? Мать, а не коза!.."

– Может, хватит вам "козить"? - вмешался в разговор Хаим-Хоне Разумник и обратился к жене: - Слыханное ли дело? Тут люди делом заняты, а они: коза-коза, коза-коза! Одно из двух: либо продай ему козу, либо не продавай ему козы! А то - "коза-коза, коза-коза"! У меня уже в голове "закозело" от вашей козы!

– Правильно! - отозвался Шимен-Эле. - Где учение, там и премудрость! Одно из двух, о чем тут долго говорить? "Мое серебро, мое и злато": мои деньги ваш товар. Слово за слово и - по рукам! Как в молитве сказано...

– На что мне ваши молитвы? Вы лучше скажите мне, сколько вы даете за козу? - шепотом проговорила Теме-Гитл, изгибаясь при этом по-кошачьи и вытирая губы.

– Вот тебе и на! - так же тихо ответил Шимен-Эле. - Что значит - скажите мне? Что я за сказитель такой? Нет, вижу, я напрасно трудился! Не купить мне сегодня козы! Извините за беспокойство!..

И, повернувшись к дверям, Шимен-Эле сделал вид, что собирается уходить.

– Смотрите, пожалуйста! - всполошилась Теме-Гитл и схватила портного за рукав. - Что это вам так некогда? Река, что ли, загорелась? Ведь вы же как будто завели разговор насчет козы...

Словом, Теме-Гитл назвала свою цену, портной - свою; она уступила, он прибавил, - тыщей больше, тыщей меньше, - поладили. Шимен-Эле отсчитал денежки и, сняв с себя поясок, привязал козу. Теме-Гитл поплевала на вырученные деньги, пожелала портному счастья и, что-то при этом шепча и поглядывая то на деньги, то на козу, проводила портного.