Читаем без скачивания Генерал-марш - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Товарищ Ким с самым невозмутимым видом дымил трубкой. Легкая улыбка пряталась в шкиперской бородке.
– Я не о том!.. – Лунин осекся, поморщился. – Дурак он, этот Резунов…
– Не дурак…
Леонид резко выдохнул, встал.
– У меня не было времени, чтобы поработать с письмом, но понял я вот что… Резунов обращает наше внимание на то, что в последние два года съезды и конференции РКП(б) стали многочисленными, на сотни участников, если с приглашенными считать. Последний съезд резко увеличил состав ЦК, там сейчас тоже за сотню, в том числе много новичков. В такой ситуации люди друг друга знать не могут, значит, на съезд, конференцию или пленум вполне может пробраться враг. Технически это не слишком сложно. Что будет потом, представить легко. Нам же не нужен теракт прямо на съезде, товарищи?
Куйбышев согласно кивнул, Лунин же вновь дернул лицом, явно желая возразить. Не решился, в сторону поглядел.
– Резунов предлагает систему мер безопасности. Для начала делегаты сдают все личные вещи, кроме партийного билета. Необходимое для работы им выдают при регистрации: папку, самопишущую ручку, бумагу, подборку документов. Это, кстати, будет прекрасным подарком…
– …И памятью на всю жизнь, – перебил Недреманное Око. – Идея хорошая, на следующей конференции мы так и сделаем. Но, Леонид Семенович, там же не только о подарках?
– Предлагается в качестве приглашенных направлять агентуру – в соотношении пять к одному. Наших работников рассаживать так, чтобы каждый сотрудник мог контролировать своих соседей…
– Контролировать! – фыркнул Николай Лунин.
– Контролировать, – невозмутимо повторил Леонид. – Это лучше, чем терять людей.
– Летом 1919-го анархисты пробрались на заседание Столичного горкома, – негромко напомнил товарищ Ким. – Убита дюжина, вдвое больше раненых, погиб секретарь горкома товарищ Загорский.
Товарищ Москвин кивнул, благодаря за поддержку. Историю эту он помнил, вот только насчет анархистов сильно сомневался. Убиенный Загорский считался креатурой покойного Свердлова. На заседание должен был также приехать Вождь, но почему-то не смог.
– Резунов предлагает брать у каждого делегата отпечатки пальцев – незаметно, при регистрации. Вот тут я категорически возражаю.
И действительно! Зачем именно при регистрации? Среди делегатов наверняка будет немало бывших чекистов, сообразят сразу. Тоньше работать надо, товарищи, изобретательней.
– И, наконец, система контроля над голосованием. В данном вопросе я с товарищем Луниным совершенно согласен – такое нам совершенно не требуется…
Леонид широко улыбнулся, словно при разговоре с подследственным. Бывший комиссар, не выдержав, отвернулся.
– Для нас, товарищи, не требуется, для РКП(б). Но для работы за кордоном, для разведки и Коминтерна такое очень даже может понадобиться. Представьте, что проходит съезд не коммунистической, а фашистской партии…
– Лучше – социал-демократов, – деловито поправил Недреманное Око. – С фашистами мы в любом случае каши не сварим, а социал-демократов можно и нужно разлагать – и перетаскивать на нашу сторону. А что конкретно предлагается, Леонид Семенович?
Товарищ Москвин вновь не удержался от усмешки. Клюнуло!
– Для начала – специально подобранная бумага, на которой будут печататься бюллетени. Надо найти такой сорт, чтобы отпечатки пальцев были четкие и легко определяемые…
На этот раз Леонида никто не перебивал. Слушали внимательно, не пропуская ни слова. Куйбышев даже взял со стола бумагу и карандаш, но писать ничего не стал. Товарищ Москвин же увлекся. Кроме предложений неведомого ему Резунова, бывший чекист имел и свои собственные мысли, которые не преминул озвучить. Скажем, неплохо бы озаботиться образцами почерка. При тайном голосовании порой не только фамилии замарывают, но и слова пишут…
Исчерпав тему, товарищ Москвин хотел присесть, но спохватился:
– Кажется, вопросы полагаются?
Присутствующие переглянулись.
– У меня вопрос, – отозвался товарищ Ким. – Очень простой, но важный. Если наши службы освоят всю эту технику, какая гарантия, что подобные хитрости не попытаются использовать против партии?
На этот раз начальник не улыбался. Голубые глаза смотрели сурово и твердо.
– Точно формулируете, товарищ Ким! – не преминул вставить Лунин. – Я и сам хотел…
Не договорил, остановленный резким жестом руки, в которой была зажата трубка «Bent».
– У меня не только вопрос, но и ответ. В таких делах гарантий нет и не будет – кроме нас самих. Вы, товарищ Лунин, заместитель председателя ЦКК – РКИ, стало быть, гарантия первая. Товарищ Куйбышев – кандидат в члены Политбюро и руководитель Центральной Контрольной комиссии. Значит, он – гарантия номер два…
– Ладно тебе, Ким, – махнул рукой-граблей Недреманное Око. – Все мы – гарантия. Пока живы, такому не бывать. Эта, как ты говоришь, техника – вроде змеиного яда, когда отрава, а когда и лекарство. Главное в рецепте не ошибиться.
Куйбышев говорил вполне искренне, без всякой нарочитости, но Леониду почудилось, что в голосе долгогривого самым краешком скользит радость. Он явно не хотел ссориться с товарищем Кимом, тем паче по поводу какого-то сомнительного письма. Валериан Владимирович в партии человек не последний, но и ценитель английских трубок – не из рядовых. Секретарь ЦК, член руководящей «тройки» – и тоже кандидат в Политбюро.
– А вам, Леонид Семенович, большое спасибо за столь интересный доклад. Когда оформите на бумаге, обязательно прочту.
И вновь грабля-ладонь вцепилась в пальцы. Тряхнула – раз, другой.
– Кстати, Ким, ты не говорил товарищу насчет сектора? Почему? Это же Леонида Семеновича в первую очередь касается.
– Валерьян, не порть мне сотрудника, – донеслось от окна. – Такие новости мешают сосредоточиться на работе.
– Вот еще! Леонид Семенович, Секретариат решил преобразовать Техгруппу в сектор при Научно-техническом отделе. Другие штаты, другая ответственность.
– И руководитель другой, – бывший комиссар Лунин впервые за весь разговор улыбнулся. – Не ниже кандидата в члены ЦК.
Леонид понял, что нажил себе врага. Не испугался, но все-таки огорчился. Иметь такого за спиной – невеликая радость.
– Вот и прекрасно, – усмехнулся в ответ. – Честно говоря, не люблю быть начальником. Сотрудником оставите – и хорошо.
Куйбышев явно хотел что-то возразить, но, покосившись на товарища Кима, промолчал.
Когда дверь кабинета закрылась, любитель трубок, проводивший гостей до порога, резко обернулся:
– Рисковый вы человек, товарищ Москвин. Право, не ожидал!
Леонид чуть не обиделся. И даже не чуть, а вполне серьезно. Неужели Секретарь ЦК не пролистал личное дело своего сотрудника – хотя бы из чистого интереса? А вдруг руководитель Техгруппы – не большевик с декабря 1917-го, а, скажем, питерский бандит Фартовый с чужой ксивой?
– Здесь не фронт и не тюрьма, – понял его товарищ Ким. – Иная смелость требуется. В этих коридорах героизм быстро тает. Одно дело рискуешь жизнью, совсем иное – властью… Кстати, вы со своим заместителем, с товарищем Касимовым, не ссоритесь?
«Кстати»! Леонид невольно восхитился. Тебе бы в следователи, начальник! Интересно, какого ответа он ждет?
– С товарищем Касимовым отношения у нас рабочие. Не ссоримся. Иногда спорим.
Отрапортовал – и в чужие глаза поглядел, скользнул взглядом по синему льду.
– Тем лучше, – еле заметно дрогнул лед. – Между нами… Товарищ Лунин перед вашим приходом предлагал перевести вас на другую работу, а на Техгруппу поставить Касимова – временно, пока сектор создается. Это я вам так, исключительно для сведения.
Леонид выждал секунду, взгляда не отводя. Губы сжал.
– Так точно, товарищ Ким. Для сведения.
И улыбнулся.
4
– Тук-тук! Тук-тук! – напомнили о себе каблучки. Кажется, Смерть-девица заспешила, подобралась поближе. До Первой Баррикады всего квартал остался, и если вдруг решит нагнать…
Леонид представил, как бы он действовал на ее месте. Сейчас они оба в темноте, но скоро зажгутся фонари и нарисуется раб божий черным силуэтом по желтому пятну. Если эта, с каблучками, хорошо стреляет – сразу положит, даже близко не подходя. Особенно когда в сумочке (наверняка тоже контрабандной) не наган, а что-то посерьезней.
Тьфу ты!
Остановился, подождал, пока затихнет знакомый стук, повернулся резко:
– Эй, чего вам надо?!
Ответа не ждал, даже эха. Откуда ему взяться, не в горном ущелье они, а в пресненском переулке. Просто так крикнул, чтобы на душе полегчало.
– Завтра после семи. Пивная «У Грека» на Тишинке. Приходи, Лёнька.
Голос молодой, веселый, с легкой издевкой. Видать, с характером девка, непростая.
– А кто зовет?
– Пан зовет…
И словно эхо проснулось, загуляло в дюжину голосов по тихому, утонувшему в ночи переулку. «Пан… Пан… Паны…»
