Читаем без скачивания Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт

Первая омаровая война между Форт-Найлзом и Корн-Хейвеном началась со знаменитого необдуманного письма, написанного мистером Валентином Адамсом. К тысяча девятьсот второму году Адамсы жили на обоих островах; Валентин Адамс был с острова Форт-Найлз. Его знали как человека довольно неглупого, но жутко упрямого, и, возможно, он был самую малость не в своем уме. Письмо, о котором идет речь, Валентин Адамс написал весной тысяча девятьсот второго года. Оно было адресовано в Бостон, председателю второй международной конференции по рыболовству – весьма престижного мероприятия, на которое Адамса не пригласили. Аккуратно переписанные копии этого письма он разослал в несколько главных газет, посвященных рыбной ловле и выходивших на Восточном побережье. Также он отправил копию письма почтовым катером на остров Корн-Хейвен.

Валентин написал:

«Господа!

Чувство долга обязывает меня с прискорбием сообщить о возмутительном преступлении, совершаемом коварными членами из ряда наших местных ловцов омаров. Я наименовал это преступление „накоплением омаров-недоростков“. Я имею в виду род деятельности, выражающейся в том, что некоторые бесчестные ловцы омаров под покровом ночи тайком вытаскивают ловушки-горшки, поставленные добропорядочными ловцами, и подменяют крупных омаров менее ценными недоростками. Представьте себе ужас добропорядочного добытчика омаров, который при свете дня вытаскивает со дна поставленные им горшки-ловушки и обнаруживает в них исключительно никчемных омаров-недоростков! Я лично не раз становился жертвой подобного преступного поведения своих соседей с расположенного поблизости острова Корн-Хейвен! Пожалуйста, поставьте в известность возглавляемую вами комиссию об этой преступной практике и рассмотрите вопрос о задержании и наказании этих корн-хейвенских разбойников (чьи имена я перечисляю для ваших агентов).

Остаюсь вашим благодарным осведомителем,

Валентин Адамс».

Весной тысяча девятьсот третьего года Валентин Адамс написал письмо на третью международную конференцию по рыболовству, которая снова проводилась в Бостоне. На эту конференцию, еще более многочисленную, чем годом раньше, прибыли важные люди из канадских провинций, а также из Шотландии, Норвегии и Уэльса. Адамса опять не пригласили. Да и с какой стати его было приглашать? Что делать простому рыбаку вроде него на таком представительном форуме? На конференцию съезжались эксперты и законодатели, и там было не место для рассмотрения местных заварушек. С какой бы стати туда пригласили Валентина Адамса, когда там собрались важные шишки из Уэльса и Канады, а также все преуспевающие оптовые рыботорговцы из Массачусетса, а также все знаменитые сотрудники рыбоохранной службы? Но, как бы то ни было, Валентин Адамс написал:

«Джентльмены!

Со всем моим уважением, господа, прошу вас передать вашим коллегам следующее: беременная самка омара носит на своем брюшке от двадцати пяти до восьмидесяти тысяч икринок, которые рыбаки именуют „ягодками“. В качестве продукта питания некогда эти соленые икринки-„ягодки“ добавляли в супы. Вы наверняка помните, что поедание этого пищевого продукта было официально запрещено несколько лет назад и ловля икряных самок омара была объявлена противозаконной. Это разумно, господа! Это было сделано ради важной цели – ради решения проблемы омаров вдоль Восточного побережья и сохранения их поголовья. Джентльмены! В настоящее время вы наверняка уже слышали о том, что некоторые наглые ловцы омаров уклоняются от исполнения закона, соскребая ценные икринки с брюшка самок омаров. А добропорядочным добытчикам омаров следует всегда заботиться об увеличении их поголовья, ибо от оного увеличения напрямую зависит их выгода!

Джентльмены! Будучи выброшенными в море, эти икринки не превращаются во взрослых омаров. Нет, они становятся закуской (в количестве от двадцати пяти до восьмидесяти тысяч) для голодных косяков трески и палтуса. Джентльмены! Взгляните на набитые утробы этих ненасытных рыб и подсчитайте, сколько омаров исчезает у наших берегов! Взгляните на этих беззастенчивых соскребателей икры! Это они повинны в снижении поголовья наших омаров! Джентльмены! В Святом Писании сказано: „Заколоть ли всех овец и волов, чтоб им было довольно? Или вся рыба морская соберется, чтобы удовлетворить их?“[3]

Я имею самые достоверные сведения, господа, о том, что на соседнем острове Корн-Хейвен все рыбаки до единого занимаются соскребанием „ягодок“! Несмотря на мои сообщения, агенты правительственного рыбоохранного ведомства отказываются арестовывать и задерживать этих грабителей с острова Корн-Хейвен – ибо они грабители! Я намерен незамедлительно выступить против этих разбойников лично и применить по отношению к ним такие меры наказания, какие сочту приемлемыми, руководствуясь при этом уверенностью в своих подозрениях и добрым именем вашей комиссии, джентльмены!

Остаюсь вашим преданным агентом, Валентин Р. Адамс.

(К письму прилагаю перечень разбойников с острова Корн-Хейвен)».

Не прошло и месяца, как единственный причал в гавани на острове Корн-Хейвен сгорел. Некоторые из добытчиков омаров с Корн-Хейвена заподозрили Валентина Адамса в поджоге, а сам он не особенно старался снять с себя таковые подозрения, поскольку присутствовал при пожаре на Корн-Хейвене. На рассвете его видели стоящим в лодке, выкрашенной в гороховый цвет, у самого берега. Он размахивал кулаком и кричал: «Португальские шлюхи! Поглядите, поглядите на нищих католиков!» В это самое время добытчики омаров с Корн-Хейвен (которые были португальцами и католиками не более, чем сам Валентин Адамс) пытались спасти от огня свои лодки. Буквально через несколько дней после этого Адамс был найден в бухточке Файнменз. Его труп лежал на дне, и к его ногам было привязано по пятидесятифунтовому мешку с каменной солью. Труп обнаружил сборщик моллюсков.

Агент из охотничье-рыболовного ведомства признал утопление самоубийством. Что ж, это было довольно справедливо. В каком-то смысле, смерть Адамса стала самоубийством. Поджог единственного причала на соседнем острове – разве можно представить что-либо более самоубийственное? Это все понимали. И ни один из здравомыслящих обитателей острова Форт-Найлз не стал винить рыбаков с острова Корн-Хейвен за ответный шаг, каким бы жестоким он ни был. Однако без проблем не обошлось. У Адамса осталась вдова, и вдова эта (вот ведь незадача!) была на сносях. Если бы она осталась на Форт-Найлзе, для ее соседей это было бы большое неудобство, ведь им пришлось бы ее поддерживать. И как выяснилось, намерения вдовы были именно таковы. Она должна была камнем повиснуть на шее маленькой общины, состоящей из семей, в поте лица добывающих свой хлеб и едва сводящих концы с концами. Островитян такая перспектива испугала, и смерть Адамса породила ропот. Мало того, утопить человека, привязав к его ногам мешки с той самой солью, которой он присыпал подгнившую наживку, – это было более чем оскорбительно. На это следовало ответить.