Читаем без скачивания Алошка - Г Демыкина

- Что было, то уже было, - сказала мама своим обычным голосом.

Но я понял, я сразу догадался - это началась мамина сказка.

МАМИНА СКАЗКА

Что было, то уже было,

Чего не было, то еще будет.

В одном далеком городе

Сговорились люди:

Каждый делает,

Что ему нравится.

Кто хочет - на улице кувыркается,

Кто хочет - хохочет,

Кто хочет - топочет.

И многие стали шуметь даже ночью.

А те, которым хотелось спать, Начали их унимать:

- Тише! Тише! Тише!

Не пой!

Не шуми!

Не играй!

Иначе запрячем в сарай.

В темный сарай с мышами,

Сторожить его будем мы сами!

* * *

И вот уж весь город не спит,

Двигается,

Шумит.

В городе ночи нет,

В городе ночью свет.

Для поддержания тишины

Ходят специальные крикуны:

- Кому перековать звонкий голосок:

На тихий басок?!

Идут крикуны улицей ночной,

Следят за тишиной:

- Люди, когда вы спите,

Матрацами не скрипите!

Тромбоны и барабаны

Убрать в чемоданы!

Летучие мыши,

Летайте тише,

Следите за пешими мышами,

Чтоб не шуршали ушами!

Тише!

Идут крикуны вдоль улиц ночных,

Никому не укрыться от них:

Чуть зазвонит трамвай,

Сразу: - А ну, давай!

И тащат его в сарай!

А трамвай-то трамваится,

Упирается,

Цепляется за провода:

"Не пойду никуда!"

Лошадь стукнет подковой.

Готово:

Тащат ее в сарай.

А она с перепугу: "Му-у-у!

Почему-у-у?!"

Ей кричат:

- Ты не думаешь о тишине!

А она им:

"Топнула я во сне,

Как вышло, сама не пойму!

И опять по ошибке: - Му-у!"

Крикуны с мычащей лошадью

Скрываются где-то за площадью.

Но выходят новые крикуны:

- Люди, смотрите тихие сны!

Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:

- И ты, сынок, смотри тихие сны...

- А дальше, мамочка, - попросил я.

Но мама приложила палец к губам:

- Тише! Тетю Веру разбудишь, - и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.

Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека доносилось: динь-динь-динь!

Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.

Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.

Я СПАСАЮ АЛОШКУ

На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек - Алошкин серебряный колокольчик.

"Надо скорее разыскать его и притащить домой!" - подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:

Тары-бары-бум-бум,

В старых дырах шум, шум.

В старых дырах,

В старых норах

Шум и шорох,

Шум и шорох...

И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.

Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской... И пропал за углом.

Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал - это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.

Он думал, кто-то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть вниз: я знаю, куда смотреть.

Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу кто-то - толк-толк.

- Алошка?!

Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.

- Где ты, Алошка?

Я завернул за угол. Там по тротуару вперед-назад ходил добрый молодец Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:

Тары-бары-бум-бум,

В старых дьфах шум, шум...

Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.

Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.

А на улице - никого. А фонари горят.

Что делать?

Я как подпрыгну! Как побегу!

Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.

И схватил Алошку.

А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.

- Ах ты удалец-сорванец, кого поймал-изловил? - Это Иван Иваныч спрашивает.

- Я птичку изловил, - говорю.

- Почто не щебечет?

- У нее крылышко болит, - говорю.

- Почто не полечишь?

- Я, - говорю, - дома вылечу.

- Ну ладно, - сказал Иван Иваныч, - Передай низкий поклон Вере Акимовне.

- Передам, - сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.

А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он спит. Устал, наверно. Набегался.

- Эй, Алошка!

- Ну что? - И глазки открыл.

- Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.

Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул, ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.

- Апчхи! - А потом говорит: - ЧиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ!

- Что?.. Что?

- Домой, - говорит, - хочу. Замерз. Вот что.

- А зачем ты так говоришь: "Чи-чи, чи-чи"?

- А это мой тайный язык.

- А меня научишь?

- ЧиНАчиУчиЧу! Научу!

Я накрыл его другой рукой, чтоб теплее было.

- Давай-ка я тебя побаюкаю. - И я запел, как моя бабушка поет:

Спи-тко, усни,

Мое дитятко,

Спи-тко, усни

Малешенько.

Бай да люли!

Бай да люли!

А он там, в руке, тихонько засмеялся и ногой по звоночку - бум! - но не очень громко. Так мы и пришли домой.

ТЕТЯ ВЕРА ЗАСКУЧАЛА

Динь-дон, дон-динь, динь-дон, дань! Наступил новый день. Алошка еще спит в своей маленькой кроватке. А я хожу на цыпочках, чтоб его не разбудить.

Мама ушла на работу, бабушка - в магазин. А тетя Вера никуда не уходит. Вот никуда не уходит! Села у окна и стала громко-громко скучать.

- Ой, я бедная девица, Вера Акимовна - сказала тетя Вера. И вздохнула. - Какая у меня на сердце тоскакручина. Ой! Ни словами сказать, ни пером описать. Никто, ну никто меня больше в кино не зовет. Видать, никому не нужна красота моя ужасная.

Тетя Вера отошла от окна, включила пылесос и так махнула железной трубкой, что пыль столбом.

- Эх! - крикнула тетя Вера. - Сива-грива растрах - нется, тоска распадется. Уходи, - говорит, - не мешайся здесь. Видишь, я уборку делаю.

И я скорее побежал к домику, к моему хорошему Алошке.

- Алошка, - крикнул я в самое оконце, - выходи!

А он не ответил.

- ЧиАчиЛОчиШКА! - позвал я его на нашем тайном языке. И вдруг тихонечко из-под стола что-то пискнуло.

Я поскорее полез под стол и там, в самом уголочке, нашел Алошку Он был весь в пыли: и волосы, и рубашка, и штанишки А нос прямо черный.

- Ты что гам делал, дурачок? - спросил я.

- Тес! - зашептал Алошка. - Когда тетя Вера машет этой штукой, я всегда прячусь: а вдруг и меня затянет?!

Я поставил Алошку на стол, он стряхнул со штанишек пыль.

- А ну-ка пошли мыться, - сказал я.

- ЧиНЕ чиХочиЧУ! - закричал Алошка и как спрыгнет на пол. И побежал.

Но я сразу догнал и потащил его, чумазого в ванную...

И пока я его тер, мыл, полоскал, Алошка, не переставая, пищал: "ЧиНЕ чиХОчиЧУ! ЧиНЕ чиХОчиЧУ!.."

- Не плачь, Алошенька, - сказал я. - Меня тетя Вера еще не так мочалкой натирает.

Алошка перестал плакать. Он залез ко мне на плечо и погладил ухо. Но тут опять по квартире разнеслось тети Верино пенье-скучанье:

О, где ты? Где ты, добрый молодец Иван Иваныч?

Целый день ты на счетах пощелкиваешь,

Уж скорей бы ты вышел на пенсию!

У Алошки руки задрожали, он отпустил мое ухо.

- Слышал? - спросил я.

- Ата, - сказал Алошка.

- Это еще что, - похвалился я. - А когда тетя Вера меня ругает, так на соседней улице слышно.

- Она сердитая, - сказал Алошка.

- Тес! Она... - прошептал я, - злая волшебница.

- Настоящая?! - удивился Алошка. И спросил шепотом: - А что она может сделать?

- Что хочешь. Может волка и медведя позвать. Они тебя за бочок схватят.

- Я не хочу, - сказал Алошка и задумался. А потом и говорит: - Ведь как хорошо нам было, когда тетя Вера ходила в кино. У нас пир горой был.

- Верно, - говорю.

- А что ж она так редко ходит? - спрашивает Алошка.

- Добрый молодец Иван Иваныч не зовет.

- Почему не зовет?

- Наверно, работы у него много.

А тетя Вера точно услышала и запела-заголосила:

Что ж ты, добрый молодец,

Все на счетах пощелкиваешь,

В гости к нам не захаживаешь?

Никто здесь меня понимать - не понимает.

А ты, Иван Иваныч,

Из чужой квартиры,

С третьего этажа.

А понимать - понимаешь.

Ох, скорей бы ты вышел на пенсию!..

- А может, правда, - прошептал Алошка. - Пускай Иван Иваныч выйдет на пенсию.

И он спрыгнул на пол и побежал к двери.

- Куда ты, Алошка?!

- К Иван Иванычу на работу.

- Подожди! - остановил я его и повязал Алошке на шею тети Верину голубую ленту.

Сразу Алошка сделался голубой и красивый.

НО СЛУЧИЛАСЬ БЕДА

Только Алошка выбежал на улицу, как подул холодный ветер.

Ветер закружил и поднял Алошку высоко-высоко над улицей, над домами, над городом. Алошка испугался и зазвонил в серебряный колокольчик. А все, кто был внизу, удивлялись: