Читаем без скачивания Андреевский флаг - Герман Иванович Романов

«Флаг» и «Золотая звезда» настолько скверно построены, Корнелий Иванович, что в поход их лучше не брать?!

Царь Петр называл Крюйса на русский манер, хотя с ним всегда говорил на голландском языке. Вообще, несмотря на происхождение, московский повелитель был опытным кораблестроителем и моряком, говорить с ним было удовольствие — моментально ловил мысль, обдумывал ее и никогда не ругал, даже если она не совпадала с его желаниями.

— Недоверие к ним у меня большое, господин «шкипер». Понимаю, что сильно торопились, лес на постройку пошел сыроватый. Но только плотники кое-где обшивку скверно подгоняли, а конопатчики с ленью трудились. Но дойти до Керчи корабли смогут, вот только османы, а они моряки хорошие, эти недоделки сразу заметят. Да и на ходу корабли себя плохо покажут, не годны для эскадры, отставать будут.

— Жаль, — Петр Алексеевич отшвырнул рыбью кость на блюдо, нахмурился. Минуту думал, потом неожиданно спросил:

— Мыслю, еще «Апостола Павла» и «Миротворца» придется оставить, ведь так господин вице-адмирал?

— Так и есть, ваше величество, — Крюйс наклонил голову, но ругать корабли не стал, хотя следовало. Однако норвежец прекрасно понимал причины спешки, более того, он восхищался царем, который смог всего за три года создать достаточно приличный по числу вымпелов флот. Причем, только в июле корабли стали выводить в Азовское море по одному, через Кутюрминское гирло — в устье Дона были мели, и пройти их можно было только в «большую воду», когда сильный западный ветер нагонял волну. Всего провели 14 трехмачтовых кораблей, все, что успели построить. А до этого, еще в мае-июне вывели в Донской лиман почти полсотни гребных галер, бригантин, фуркатов, казацких стругов. А вместе с ними также несколько десятков различных парусных судов — яхты, включая царскую, бомбардирские корабли с двумя мортирами на каждом, дощаники с всевозможными грузами, да струги с разным имуществом и продовольствием.

Огромная эскадра встала на якоря у крепости Святой Троицы, которую возвели на мысу Таган Рог, там раньше стали спешно возводить город с гаванью. А вот Павловскую крепость царь осмотрел самолично и приказал снести укрепления — место для нее было выбрано крайне неудачно. А новый город Таганрог, так его стали именовать слитно, единственным словом, рос прямо на глазах — ходили разговоры, что царь однажды обмолвился, что хочет перенести сюда столицу, на юг, к теплому морю. Да и Крюйсу возводимый город напомнил английский Дувр, только слишком велик риск попасть тут на мель, ведь залив мелководен, и крупный по водоизмещению корабль просто не сможет его пройти, сядет днищем…

Глава 3

— Господин «шкипер», генерал и адмирал Головин находится на своем флагмане, а мне следует руководить эскадрой в походе, — Крюйс прекрасно понимал всю щекотливость своего положения. Командующим флотом царь поставил доверенного боярина Федора Алексеевича Головина, полного генерала и адмирала по своим чинам. Таким прежде был только сподвижник московского монарха швейцарец Франц Лефорт, умерший зимой в столице.

— Я сам прекрасно понимаю, что «генерал» и «адмирал» с него никакой — полки в походы не водил, а на корабле оказался только в плавании на Дону, когда второй раз пошли Азов брать, — фыркнул молодой царь. Но тут же стал серьезным и тихо пояснил:

— Но он предан мне с младых ногтей, покойный батюшка мой взял с него клятву беречь меня, и от стрельцов мятежных спас, уберег, не дал меня убить подлым изменникам, — лицо царя исказила гримаса ненависти, но монарх тут же взял себя в руки, и продолжил негромко говорить:

— Однако переговоры в Нерчинске с посланниками «богдыхана» провел успешно, за что наместником Сибирским пожалован, «Посольскими» делами успешно вершит, и в реформах моих правая рука. За что кавалерией ордена Святого Андрея Первозванного пожалован — единственный, кто голубую ленту через плечо носит, у меня такой нет. Да и старше он тебя на пять лет — в следующем году шестой десяток пойдет, а тебе, как я помню, всего сорок четыре года совсем недавно исполнилось.

— У вашего величества хорошая память, — поклонился Крюйс, прекрасно помня, как два месяца тому назад, устроено было «шумство великое» по этому поводу. И «бились с пехотой Бахуса изрядно», но когда подоспел «Ивашко Хмельницкий», то все присутствующие, включая царя, потерпели поражение, свалившись на «бранном поле», среди блюд с обглоданными костями и множества пустых винных бутылок.

— Вот и отдавай приказы напрямую капитану Рейсу — он моряк опытный и зазря Федора Алексеевича беспокоить не будет. И вообще — на то он и командующий, чтобы его делами лишними не терзали, у него своих раздумий много. А у тебя шаутбенахт Рез для дел есть, вот его и озадачивай. А если, что решить не можешь, ко мне обращайся сразу! Понял?!

— Понимаю, господин «шкипер», — Крюйс склонил голову. Он уже прожил год в России и достаточно хорошо узнал царя — тот никогда не выходил на первый план, каждый раз «заслоняясь» как щитом «значимой фигурой». Такой сейчас именно был боярин Головин, являвшийся в глазах всех русских руководителем, как посольских дел, так и командующим флотом. Иностранцам московиты не доверяли, хотя охотно приглашали их на службу, прекрасно понимая, что без них в новых для себя предприятиях не обойтись. Так на всех трехмачтовых кораблях, что сейчас стояли на якорях в лимане, капитанами или «шкиперами» являлись иноземцы — англичане, голландцы, немцы. Единственным исключением был командир 42-х пушечного корабля «Отворенные врата» Петр Михайлов — под этим именем скрывался сам царь, которого порой называли на море «шкипером», а на суше «бомбардиром».

Настоящих матросов на эскадре было немного — в европейских странах «великие послы» наняли несколько сотен «морских служителей», вот только после распределения их по кораблям выяснилось, что на каждом оказалось не более двух десятков. Экипажи формировались из солдат двух «потешных» полков — Преображенского и Семеновского, которые с детства царя были вместе с ним и принимали участие во всяких «воинских потехах». Вернее людишек и сыскать невозможно — Петр Алексеевич чуть ли не всех знал по именам, ведал, кто на что способен. В этих полках особенно много было дворян — все они проходили службу с самых низов, как и сам царь. Вместе с самодержцем занимались воинскими экзерцициями, ходили на штурм Азова, строили корабли, овладевали ремеслами. Служили матросами и гребцами — да делали все тоже, чем увлекался их государь.

Человеческий материал выше всяческих похвал — крепкий, здоровый и храбрый, неприхотливый и верный.