Читаем без скачивания День как жизнь. повесть - Игорь Маслин

– А вот и лобстеры, – это Андрюха оповещает присутствующих о нашем появлении, при этом он изображает клешни, тем самым как бы приветствуя «ракообразных». Для непосвящённого этот ритуал может показаться издевательским, на самом же деле это всего лишь шутливая форма приветствия танкистов, то есть игроков World of Tanks. Раки, крабы, олени-это далеко не полный список ярлыков, кои прижились в этой игре. Странно, раньше я вообще не играл в компьютерные игры. А вот танки как-то сами-собой прижились и порой уже кажется, что без них и дня не проходит. Сейчас меньше, прошёл период «задротства», да и мысли о Маргарите заняли их место, чему я рад несказанно, а года два назад мы сидели за компами по 10—12 часов к ряду, это было то ещё времечко. Примерно в то же время я познакомился с Шуриком Карташовым, он тогда ещё работал в смене С, это потом его уже перевели в нашу смену. Поначалу мы лишь с Женьком прокладывали путь славы в World of Tanks, но где-то через полгода примерно, а может чуть больше, Шурик тоже заинтересовался танками, скачал клиент и начал играть. Помню период его обучения, я и сам-то ещё далеко не дока был, лишь разменял пять тысяч боёв, а Шурик вообще ничего не умел и мы с ним бывало в тренировочной комнате сидели по 2—3 часа к ряду. Было интересно не просто поиздеваться над неопытным игроком, а именно научить, в те времена идея танков настолько сильна во мне была, что я и не думал ни о чём другом. Что касается Шурика Карташова, то он в какой-то мере освоил танковую стратегию боя и начал играть. Не скажу, что задротить. Именно играть. Это сейчас, когда у нас с Женьком уже далеко за 30 тысяч боёв, а у Шурика всего-то чуть больше семи тысяч, но порой он выдаёт неплохие довольно результаты. Мы до сих пор периодически выкатываем взвод, либо с ним вдвоём, либо все втроём. Сейчас намного меньше, танки отошли у меня на второе, а может и третье место. А были времена… Но, как ни странно, о таком огромном количестве времени я не сожалею, что оно потрачено, можно сказать, впустую, играя в компьютерную игру. По сути моя жизнь, сколько я себя помню, была полна иллюзий, мечтаний, каких-то странных на первый взгляд надежд, поэтому уход от реальности в танки, это своего рода эскапизм7, наверное. Да и душевных переживаний тогда не было, я был предоставлен четырём ветрам, четырём сторонам света и миллиону дорог, выбирай любую, но только идти никуда не хотелось, напротив, была потребность в передышке, залезть куда-нибудь, да и забыть обо всём на свете. Работа не давала всё же стопроцентной гарантии эскапизма, возникали какие-то взаимоотношения с коллегами, порой мелкие стычки, порой весёлые посиделки во время перекуров, но в любом случае оставалось очень много свободных пространств, куда просачивались тени из прошлого, а мне очень хотелось просто отрешённости, успокоения. Танки дополнили работу на «B» своей необычной атмосферой компьютерного боя. Возможно в таком подходе есть некая доля инфантильности, но я никогда не был склонен к особо здравым решениям с точки зрения социума, на все проблемы общества и особенно на проблемы личного, эмоционального, значения у меня было своё, пусть и не всегда правильное мнение, очевидно это следствие нравственных разногласий подсознания относительно окружающего. Странно, но в какой-то степени даже кажется забавным такое увлечение онлайн-игрой на фоне казалось бы очевидных приоритетных занятий. Однако, плохо то или хорошо, но почти три года отданы компьютерной онлайн-игре можно сказать вчистую, с небольшими перерывами на посещение работы и для различных бытовых нужд. И, должен признаться, в какой-то степени игра помогла выйти из той депрессии, что снедала меня несколько лет подряд…

В утренние часы в курилке атмосфера напоминает ту, что царит в театре перед спектаклем. Вы бывали за кулисами перед началом спектакля? В ожидании звонка, оповещающего начало смены, мы курим, беседуем, шутим, пытаемся предугадать сценарий рабочего дня, кто-то курит ещё, снова шутки, смех и только секундная стрелка беспристрастно отмеряет своё тик-так, словно ей одной известно всё то, что может произойти, а что произойти не может. Смотрю на лица своих коллег, у каждого свои размышления, свои тревоги, свои проблемы. Глеб с Севой что-то обсуждают, при этом Глеб многозначительно и нарочито громко проговаривает некоторые фразы, это, так сказать, его фирменный стиль общения. Андрюха с Усатовым юморят по поводу танков, многозначительно поглядывая на нас с Женьком, мы как-то пытаемся аппонировать с той же долей юмора. Толик, докурив, встаёт и уходит, он почти всегда курит быстро и сразу идёт в цех. В курилку входит Лиза, кидает на ходу:

– Привет, – на что получает в ответ несколько смешливых замечаний, относящихся, так сказать, к категории «18+». У нас очень любят ребята прикольнуться на эту тему, к тому же шутки эти ни несут какой-то агрессии, скорее они больше позитива несут, заряжают что ли, так почему бы и нет. Меня они никогда особо не забавляли, но это тема другая и на фоне общего добродушного смеха присоединяюсь к нему и словно бы вливаюсь в единый организм бригады.

– Всем привет, – это Маргарита в курилку пришла, присела рядышком с Лизой и о чём-то стали тихонько говорить. Голова начинает понемногу кружиться, при виде Маргариты я словно немею и сказть не могу ни слова, словно боюсь навредить богине. Андрюха и Борис направляются к выходу, они идут в цех, чтбы осведомиться о текущем состоянии дел, узнать о «хвосте», то есть количестве заказов, которые остались после второй смены. Андрюха Карпин – это наш бригадир, возможно кто-то со мной и не согласится, но в своё время мне довелось поработать в других сменах и с другими бригадирами, как водится-всё познаётся в сравнении, на мой взгляд, Карпин фигура на заводе очень импозантная и лучшего бригадира я пока не встречал. Как и у каждого жителя нашей планеты у каждого есть свои положительные стороны и отрицательные, к Андрюхе это определение подходит едва ли, хотя есть люди, открыто или тайно ненавидящие нашего бригадира, это не секрет и вполне понятно, ведь даже идеальный человек всегда будет кому-то симпатичен, а кому-то, напротив, отвратен, а мы, люди, как известно, весьма не идеальны, ведь у всякого человека есть свои демоны в голове, свои страхи, свои тревоги, волнения, свои личные амбиции, да это и нормально, странно было бы видеть идеальное общество этаких библейских ангелочков, кои безгрешны априори. Усатов, его мы часто так и зовём-Усатов, по фамилии, но не Боря, с некоторых пор замещает Андрюху в его отсутствие. Когда-то замом бугра был Глеб, но в тот период, пока я отсутствовал на заводе, надо ж было уволиться, чтобы по прошествии полутора лет прийти сюда снова, произошли некие изменения и сейчас замом стал Устатов – человек с совершенно особенным чувством юмора, один из тех, о ком обычно говорят – вечно молодой. Порой даже и не верится, что у этого на первый взгляд сурового сорокатрёхлетнего дядьки может быть такое совершенно потрясающее чувство юмора. Первое время я даже не всегда понимал его шутки, даже обижался в силу своей впечатлительности, но потом понял, что такой юмор-это его постоянное состояние и именно в этом кроется особенная черта Бориса.

Постепенно курилка пустеет, все идут в цех. Мы с Женьком и ещё Глеб остаёмся какое-то время в курилке, я смотрю на часы-ещё четыре минуты, можно покурить, ведь до перерыва вполне возможно такой возможности и не представится.

– Пойдём работать, – как бы подтверждая мои мысли, резюмирует Глеб.

В бригадной зоне уже все готовы к началу смены, ожидание звонка как удар гонга – в бой. Пафосность момента ещё в том заключается, что последние минуты в ожидании звонка обычно проходят в тишине, ребята собираются с мыслями, кто-то проклинает этот звонок, кто-то в неопределённости ожидает его, в предвкушении возможно меньшего, чем вчера, количества заказов с «W». И только с той стороны стола, где сидят девчата слышны негромкие разговоры о чём-то своём, какие-то женские разговоры едва слышны. Звонок застаёт нас в тот момент, когда мы с Глебом и Женьком входим в цех. Помню тот день, когда я впервые шагнул в эту дверь, давненько это уже было, столько воды утекло, кажется, что половина жизни прошла на заводе, а на поверку всего-то неполных пять лет, полтора года из которых я не работал, погнавшись за иллюзорными химерами в виде фотостудии. Наивность. Как ещё передать тот шаг, когда уходишь с рабты довольно стабильной почти что в полную неизвестность. Тогда, в 2011 году я впервые вошёл в эту дверь. Как живые перед глазами картины того, уже давно канувшего в историю, дня. Сам цех с первого взгляда кажется огромным, заставленным высоченными ящиками с деталями (jeat rek, или попросту, рег), посредине цеха располагается наша линия, Rear Centr, самая большая из трёх, имеющихся в цехе. Немного левей миниатюрная линия – Rear Corner8, но она не самостоятельная, а дополняет нашу, там делают корнеры9 для моделей Tiguan 2 WD10 и Tiguan 4 WD11 для задней подвески, то есть для нашей линии, RCE. Когда-то там работали четыре девушки, но после глобального сокращения кадров, осталась одна девушка-оператор. Ещё левее располагается линия Front Centr, а дальше, за стеллажами с коробками и главной дорогой, по которой ездят погрузчики, линия Front Corner12. В самом конце цеха разместилась зона логистики, там вотчина погрузчиков, именно оттуда нам привозят детали для работы. Это потом понимаешь, спустя какое-то время и побывав в цехах «W», что наш цех просто карлик по сравнению с цехом сборки монстра автопрома нашего региона. Но вот что бросается в глаза человеку, никогда не работавшему на подобных заводах, так это наличие огромнейшего количества компьютеров, различных приспособлений электронных, ровненько расставленных контейнеров в зоне логистики. Ну и конечно же, это новизна, особенно если раньше никогда не сталкавался с подобным оборудованием. Признаюсь, тогда для меня это всё было в диковинку и я почти полгода был в полном восторге от происходящего перед глазами. Это уже потом приходит осознание того, что в действительности тут масса своих минусов, даже неудобств, да и со стороны руководства не всегда всё так уж идеально, да что там, далеко не идеально. Но это потом, когда вживёшься в коллектив, в ритм работы, когда сквозь твоё сознание начнёт проникать из вне некое понимание, переваривание всей видимой красивости и немецкой дотошности. Хотя, что там, пожалуй от немецкой дотошности теперь осталось только название завода да марки авто, для которых здесь собираются подвески.