Читаем без скачивания Дневник Тринадцатого императора. Часть 7 - Олег Федоров

Правительство обещало финансовую помощь, и японские разработчики успешно спроектировали зондирующую ракету Карра («Каппа»). Летные испытания варианта Карра-1 длиной 2,26 м начались в сентябре 1956 г.

16 июня 1958 г. полетела двухступенчатая Карра-6, которая при массе 360 кг могла нести груз 7-10 кг на высоту до 60 км. К сентябрю 1960 г. совершили полет 13 таких ракет.

В 1965 г. 10 таких ракет приобрела Индонезия. Закупали «Каппы» Югославия и Индия.

Используя РДТТ с корпусом из высокопрочной стали и более эффективное топливо, трехступенчатая Карра-9М в 1962 г. смогла поднять ПГ массой 80 кг на высоту более 300 км.

Для реализации первых этапов национальной Японской космической программы предназначалась «экспериментальная» РН Lambda-4S.

Первый японский космический носитель был, по сути, зондирующей ракетой — «переростком», все четыре ступени и два навесных СТУ которой были «классическими» неуправляемыми РДТТ.

Аэродинамические стабилизаторы обеспечивали устойчивость первой ступени, закрутка — второй и третьей. Лишь для управления четвертой ступенью применялся блок инерциальной навигации, который вместе с управляющими микро-ЖРД располагался в цилиндрической проставке между третьей и четвертой ступенями.

Lambda-4S была, по-видимому, самой простой космической РН в мире: при стартовой массе 9480 кг она была способна вывести на орбиту спутник массой до 26 кг.

Ракета Lambda-3H на пусковой установке.

этот потомок «карандашей» достигал высоты полёта ~1500 км.

Сто девяносто пятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

По запорошенным снегом дорожкам парка Зимнего дворца прогуливаются два человека. Не просто прогуливаются, а оживлённо разговаривают, частенько помогая себе жестами обеих рук. Сколько экспрессии и энергии, кажется, так и взлететь недолго. На самом деле взлетать они не собираются, а вот запустить в небо что-то уже решили. Теперь детали обговаривают.

— Никса, ты понимаешь, что это не праздничный фейерверк? Тут работать и работать…. Да ещё и новые серьёзные производства создавать, потребуется.

— Конечно понимаю! Но вы же сами мне говорили, что на заводе уже сложилась группа энтузиастов, которая в складчину каучуки для смесевого топлива покупать собиралась.

— Говорить — то говорил, только это задача не для финансирования в складчину. Тут миллионом, как с производством гейловских штучек, не отделаться. Да и специалисты разноплановые нужны, даже на моем заводе таких не сыскать. Сомневаюсь, что вообще в мире таковые есть.

— А Вы не сомневайтесь, сейчас их точно нет. Даже институтов с похожими или близкими названиями ещё не существует. Это всё создавать под нужды новой отрасли с «нуля» придётся. Так кстати всегда в новом деле ситуация складывается. Да Вы это и по себе хорошо знаете. Когда начинали с ракетами работать, у вас даже самого простейшего стенда не было.

— Так ведь и задачи не сопоставимые. Одно дело в басурмана заряд влепить, да ещё можно и не прямо в него, а хотя бы рядышком. Другое дело забросить полезный груз, на небывалую высоту в неизвестных условиях. Как изделие проектировать, если я сам не знаю, ЧТО ТАМ?!!!

— Там вакуум или почти вакуум, так высоко атмосферное разряжение на больших высотах. В прочностных расчётах можно полагать что наружное давление отсутствует, сиречь нулю равно. А для расчётов двигателей последней ступени имеющееся разряжение желательно учитывать. Но до этого далеко ещё!

— Вот видишь, сам не можешь сформулировать задание на проектирование, а куда уж мне старику консерватору, осколку прошлой половины века.

— Константин Иванович, дорогой, я же не ставлю вам задачу обеспечить полёт человека на Луну в обозримом историческом периоде. Пока задача стоит в подготовке специалистов и освоении необходимых технологий для создания искусственных спутников земли и баллистических ракет большой дальности.

Не дождавшись ответа на эту мою реплику, я внимательно в сумерках уходящего дня присмотрелся к «дедусю». Стоял он почти неподвижно, то ли мои слова о предстоящем полёте на Луну его достали, то ли баллистические ракеты ему не понравились. Он смотрел на меня как-то странно и вроде бы оценивал, я это или не совсем я.

— Никса, а где ты таких слов набрался? Баллистические ракеты большой дальности, искусственные спутники Земли. Это же надо такое придумать и так закрутить. Хотя если разобраться, то что-то в этом есть.

Кажется, я заболтался. Это нехорошо. Надо ситуацию выправлять. Придумал!

— Это я во Франции встречался с одним литератором Жюлем Габриелем Верном. Он пишет новый роман «Из пушки на Луну», терминологию он придумал. Мне она понравилась, теперь щеголяю!

— Это «вьюношам» романы Жюль Верна читать полезно, а тебе это непристало! Хотя я, наверное, не совсем прав! В каждом времени свои герои и свои цели. Прости старика!

— Ну что Вы, Константин Иванович! Вы абсолютно правы во всем, ну, может быть, кроме того, что рано начинать такие работы у нас в России. Пусть сначала британцы этот путь проделают!

Эта моя коварная фраза задела «дедуся» за живое. Он чуть не задохнулся от возмущения. Потом, набрав в лёгкие побольше воздуха, буквально ВЗОРВАЛСЯ.

— Как британцы! Какие ещё британцы! Да их изделия рядом с нашими не стояли. И этому своему французику скажи, что ….

Что передать Жюль Верну мой собеседник не договорил. Он стал шарить по нагрудному карману, отыскивая там ментоловую пастилку. Кажется, я переиграл, нельзя так. Быстро вытащив из нагрудного кармана маленькую фляжку, я отвернул пробку и налил в неё коньяк.

— Константин Иванович, Константин Иванович, вот выпейте, пожалуйста, только не глотайте, а покатайте во рту, что бы лекарство там и рассосалось. Этот рецепт из того времени я твёрдо усвоил ещё в госпитале, с тех пор лекарство находилось со мной постоянно в пределах досягаемости.

Влив главному конструктору ракетной техники несколько миллилитров живительной жидкости и подождав минуту, другую, я убедился, что нужный эффект достигнут. Взяв «дедуся» под руку, мы медленно доковыляли до парковой скамейки. Посидели, помолчали, Константин Иванович успокоился и тут же начал на меня нападать.

— Это на тебя так пагубно обстановка Зимнего влияет и его окружение. Иш чего удумал, «британцы», а мы что постоянно им в рот заглядывать должны? Нет уж, пусть они сопла наших изделий обнюхивают. Знаешь, какая у меня на заводе молодёжь! Ты им только задачу поставь, да ресурсы хоть какие выдели, они и на Луну снаряд закинут и не хуже чем этот твой литератор.

Родственник снова стал заводиться и чтобы не допустить повторения нервного приступа, я стал переводить наш разговор в более спокойное русло.

— Талантливые молодые сотрудники — это очень хорошо, это как раз то что нам надо. Думаю, что для начала потребуется организовать работы по пяти направлениям:

— Теоретики — расчётчики орбит;

— Конструктора;

— Химики по смесевым топливам;

— Двигателисты;

— Прибористы — управленцы;

— Никса, скажи, пожалуйста, ты эти слова сам придумал или тоже твой друг француз подсказал. Что-то в его эпохальную прозорливость мне не сильно верится.

— Ну, он же писатель фантаст. Предсказание развития направлений техники можно сказать его хлеб! Не видя дирижабля Апраксина, как он лихо накрутил роман о путешествии на воздушном шаре! Это талант предвиденья!

— Ну да, ну да, конечно. А, впрочем, какая разница, кто тебя так настропалил. Будем исследовать, строить и пускать. «Даст Бог день, даст Бог пищу»! Ну, пойдём в дом, что ли, а то у меня задница застыла, как бы снова старый прострел не разыгрался. Составлю я план работ и примерные сметы на них, только и ты студентов числом поболее попроси Головнина ко мне направлять. Эти работы на голом энтузиазме и монарших хотелках не осилить. Недостаточно их будет.

— Будут студенты, только думаю их вам самому надо на старших курсах выбирать. Нет ещё такого аппарата, что бы в душу человеку заглянуть, можно было. За отобранных даю честное слово, что они будут к вам направлены. Кстати, надо бы этой организации интересное и интригующее название придумать. К примеру, группа изучения реактивного движения, ГИРД сокращённо. По моему, неплохо звучит?

За этим разговором мы подошли ко входу и мягко погрузились в жарко натопленные помещения дворца. Сразу возникла этакая лень в мыслях и некоторая расслабленность. Распрощавшись с Константином Ивановичем, я направился в кабинет, где меня всё ещё ждала записка Рейтерна. Сел в кресло взял странички с аккуратным почерком министра и …. задремал.