Читаем без скачивания Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

Сначала это было жутко больно – казалось, что руки пилят по живому. Потом… потом боль начала потихоньку меняться, становясь не режущей, а… нудной, что ли….

Альфаран не знал, сколько прошло времени, но, скорее всего, достаточно много. Уставшие от беспрерывного взгляда на одноцветный пол пещеры глаза тоже вносили свою ноту в песню боли, в эту симфонию ноющего тела. Хотя закончилось все это довольно быстро – очень скоро нормальное видение заменилось краснотой с кругами в глазах, и Альфаран попросту потерял сознание.

Оказывается, даже боль может быть приятной, но только тогда, когда она монотонна, однородна и не мешает заниматься своими делами. В таком своем обличье она воспринимается как… да, как хороший товарищ – подгоняет вперед, не давая терять концентрацию на основной, важной работе. Как и ото сна, в который погрузился Альфаран.

Ему снилось, что он плывет в большом и красивом, но почему-то зеленом море. Плавает и кувыркается в волнах, ныряет на невиданные глубины и, в конце концов, просто лежит в воде, лениво плывя куда-то вдаль и смотря на такое же зеленое небо. Но внезапно….

Хрясь! – левая рука отрывается и, подталкиваемая упругими толчками крови, начинает медленно тонуть.

Заорав от нахлынувшей боли, Альфаран ныряет за ней, но…

Р-раз! – вторая рука, упруго взбрыкнув жилами, следует вслед за первой.

Воздуха не хватает, и мальчишка пытается вынырнуть наверх, сделать спасительный вдох. Тщетно.

Чпок! Шпам! – с влажными, противными уху звуками две стопы скручиваются в рулон и становятся бесполезной мешаниной из мяса, костей и плюющихся кровью вен.

Правая щека горит огнем, дыхание прерывается, глаза лопаются…

Судорожно вдохнув влажный воздух, Альфаран очнулся ото сна и, еще не ощущая у себя на плечах черных рук наставника, попытался подпрыгнуть. Получилось. Только зря.

– Ай, сволочи!! – махом поднявшись на стопы, мальчик тут же упал вниз и свернулся комочком. Попытался обхватить себя руками… тоже зря. Тонкая боль прошла по нервам и ударила в голову. Не было сил даже ругаться.

– Лежать, идиот! Ты что, кривым на всю жизнь остаться хочешь? – аккуратно подняв Альфарана на руки, Рамкат отнес его в комнату, где обычно отдыхали опытные орденцы. Положил на застланную овечьими шкурами широкую деревянную скамейку и аккуратно распрямил руки и ноги параллельно телу. Из кармана была вынута баночка с едко пахнущей мазью, которой Рамкат щедро натер ученика. Она одновременно лечила, устраняя негативные и сохраняя те полезные изменения, которые претерпел его организм. Хорошо еще, что ремешки для привязки рук были сделанными на заказ и кровотоку не препятствовали… иначе не обошлось бы без ампутации.

– Значит, так. Лежи вот так вот, боль скоро пройдет. Когда перестанет болеть, начинай легонько двигать руками и ногами. Не спать!

И снова ушел. Он сказал: не спать… Да как тут можно уснуть!! Боль переливчатая, разная, бьет по нервам… Но Альфаран добросовестно дождался ее окончания и начал разминаться. Через липкий пот, струившийся по телу. Через желтые круги в глазах. Через противный хруст суставов. Через себя. Ведь любой человек становится тем, кем он хочет быть. А оставаться рабом Альфаран не желал.

Со времени этих событий прошло два месяца, почти три, и вот мальчик снова бежит за чернокожим наставником по залу. Но в чем же дело, что изменилось?

У мальчика пропала одышка – кажется, что бег совсем не доставляет ему трудностей. Мышцы его ног выступили совсем ненамного, это да, с виду они почти не изменились. Но они стали твердыми, как закаленный стальной прут. А вот руки….

С руками была небольшая проблема – крепости в них прибавилось, только вот при малейшем их усилии кожа уродливо вспухала венами. Рамкат утверждал, что через месяц это пройдет.

– Ладно, на сегодня закончили. Свободен. Завтра будешь бегать кросс с мешками.

Альфаран горестно вздохнул – опять! Кросс с мешками… он его попросту ненавидел. Вот как можно бегать, когда к ногам привязаны два мешочка? С большим весом… Хотя именно благодаря этим мешочкам мышцы ног стали такими твердыми в столь малый срок. Правда, болели поначалу….

Альфаран ухмыльнулся, вспоминая сеансы лечения какого-то толстячка. Тот утыкивал ноги тоненькими иголочками, намазывал суставы странной вонючей мазью, и – вот же странность! – вся боль проходила буквально за час. Уже по привычке он пошел к широкому подземному течению – окунуться, смыть пот. Да и отдохнуть, в конце концов.

Небольшой участочек спокойной воды отразил высокого для своего возраста мальчишку, с пробивающимися на лысой голове черными волосами и зелеными глазами. Впалый живот ярко свидетельствовал не столько о том, что мальчик недоедает (хотя кормили как на убой – при таких-то нагрузках!), сколько об интенсивности тренировок. Мягкие холщовые штаны полетели на землю, короткие кожаные сапоги отправились туда же. Драная рубаха была предусмотрительно свернута и положена подальше.

Вообще-то, Рамкат хотел еще и заставить Альфарана делать растяжку междуножья, но тот настолько яро сопротивлялся, что негр плюнул и послал упорного пацана куда подальше. Впрочем, он был сам виноват – явно не стоило шутить и балагурить, что от такой растяжки частенько мужские причиндалы не растут… Ведь Альфаран поверил!

Лежать в холодной воде было приятно. Можно было даже поспать, но он уже имел опыт в этой области… Уснул – и сполз в воду. Чуть не захлебнулся от неожиданности. Хотя… Сам того не желая и сопротивляясь, Альфаран погрузился в сон.

В то время как воспитанник Рамката сонно ворочался в ледяной воде, сам Рамкат вел неспешную беседу с уже знакомым нам седовласым и седобородым стариком, коим являлся Кларахот.

– Ну и? Как он там? – Старик сидел на небольшом каменном табурете.

Рамкат предпочитал расхаживать перед ним. Он вообще не любил долго стоять.

– Да нормально. До идеала ему далеко, но на уровень начинающего воина потянет. А к чему тебе было так его тянуть?

– Все просто. – Кларахот не спеша постукивал пальцами по коленке. – Из него может выйти отличный и очень сильный некромаг. А прежде чем учиться владеть магией, надо научиться владеть своим телом. Кстати, я слышал, что ты его чуть рук не лишил?

– Чушь! – фыркнул негр. – Так тренировали моего деда, так тренировали моего отца и так тренировали меня! И ничего… – сжав кулак, он со всей силы ударил по неизвестно как попавшей в лабораторию доске. Крепкое дерево жалобно хрустнуло, и в нем появилась глубокая трещина, прошедшая по всей доске.