Читаем без скачивания К проблеме среднего - Сергей Снегов

Рой поднял брови:

– Мне кажется, должно быть наоборот – чем шире распространяются болезни, тем сильней с ними борются.

– Да, должно быть! – с досадой воскликнул социолог. – Но по нашей логике! А у них своя. В расчет нормы они включают и больных и уродливых. И чем таких больше, тем норма ниже. А чем норма ниже, тем уродства менее уродливы, болезни менее болезненны. Если этот кошмар продолжится дальше, полностью здоровый леонец станет у них социально опасным.

– Разве улучшение социальных условий не вызовет прекращения заболеваний и уменьшения уродств?

– Да, конечно! Но если резко улучшатся условия жизни, появится много совершенно нормальных леонцев – и тогда их объявят чрезмерно несредними. И начнут усердно лечить от здоровья, избавлять от дарований! Вы забываете о социальной философии этой расы. Она так отличается от нашей, что кажется безумной. Быстрое улучшение условий жизни леонцев не менее опасно, чем нынешняя медленная деградация. Их мрачная философия – главный враг на пути социального подъема.

– Вы просили на Леонию физика, а не философа.

– Да, Рой, физика. Хочу попытаться спасти леонцев в рамках их философии. Психика леонцев не справится с крутым поворотом, нужно действовать осмотрительно и неторопливо. Для начала принять категорию среднего леонца в качестве нормальной общественной единицы, но изъять из подсчета хотя бы уродства. Это сразу повысит среднюю норму. Они страшатся новшеств. Я убеждаю их, что уродства – новшества, а не обычность, и что Министерству обеспечения среднести – у них есть и такое – нельзя включать их в расчет нормы. Отсечение уродств дало бы возможность удержать норму от падения, и уже это одно явилось бы крупным шагом вперед. А впоследствии мы подвергли бы сомнению законности самой философии среднести.

– Я должен помочь вам в этом инструментально, Крон?

– Именно, Рой. Мне нужен фильтр, автоматически отсекающий из подсчета нормы все уродливые новообразования. Нечто вроде электронной приставки к схемам расчетов Министерства обеспечения среднести. И такой, в который они сами поверят как в надежного помощника. Вы меня понимаете? Чтобы он находился в их пещерах, под их печатями, работал по их критериям. Но чтобы при этом он вычерчивал линию на улучшение расы!..

– Что ж, поработать над таким прибором можно. Ответьте мне еще на один вопрос, Крон. Я понимаю, у вас такая профессия – помогать бедствующим звездным братьям. Ну, не профессия – миссия, – поправился Рой, заметив протестующий жест Квамы. – Всем известно, что в астросоциологи выбирают людей с незаурядными душевными качествами. Но вы в службу спасения расы леонцев вносите такую страсть… Трудно объяснить ее одним чувством долга.

Квама тихо засмеялся. Его удлиненное, в резких линиях лицо стало шире и мягче. Он вдруг на мгновение превратился из сдержанного стареющего человека в доброго, по-ребячьи наивного мальчишку.

– Нет ничего легче, чем ответить на ваш вопрос. Ответ заключается в одном слове: любовь!

– Значит, не одно только профессиональное сочувствие к бедствиям…

– Рой, я просто не знаю другой звездной расы, которая столь же заслуживает любви! Это очаровательные существа, вы скоро сами убедитесь. Они добры, приветливы, очень искренни, очень привязчивы. Анализаторы показывают гигантскую потенцию мозга – только человек превосходит их. В умственном отношении они выше всех известных звездных народов. И они так беспомощны, Рой, у них такое трудное существование!..

Рой встал.

– Я хочу отдохнуть. Когда можно приступить к работе?

– Я подниму вас, Рой. Вы познакомитесь с важнейшими леонцами – из самых средних, конечно. Мы вместе посетим госпитали и профилактории.

Отведенное Рою помещение совмещало в себе кабинет и спальню. Щиты с аппаратурой – отводы от экспедиционной МУМ, обзорные экраны, музыкальная приставка – соседствовали с постелью и санузлом, напротив постели возвышалась пустая стена. Это была стандартная экспедиционная комната. Рой и раньше часто жил в таких. Он уверенно нажал одну из кнопок, расположенных на стене, стена расступилась, открывая выход наружу. Рой вышел на веранду.

Леония была такой же, какой увиделась с авиетки: сумрачная, тихая, фиолетово-красная, – вечер существования. Несколько блекло-фиолетовых существ пролетело вдали, неслышно и плавно махая крыльями. На вершине скалы, близко подступавшей к экспедиционному зданию, загорелся неяркий огонек. Оттуда донеслась мелодичная музыкальная фраза, ее внятно выпевал тонкий, печальный голосок: «Дзидзинано – дзидан дзень!» Голос три раза произнес эту фразу и замолк. Рой поглядел на наручный дешифратор, оставленный на столике, но не взял его. Фраза была понятна и без перевода. «Радуйтесь – новостей нет!» – уверял печальный голосок. Рой усмехнулся. Он был уверен в своих силах. Взорвать изнутри философию леонцев было несложно. И проще простого – сконструировать прибор, выполняющий роль взрывного запала.

3

Они влетали один за другим – четыре фиолетовых кузнечика, только гигантски увеличенные сравнительно с земными. Когда первый из посетителей опустился перед Роем на четыре ноги – две задние и две средние, – голова его оказалась на уровне глаз стоящего Роя. На шее каждого поблескивал гибкий дешифратор, преобразующий речь леонцев в человеческую, а человеческую – в леонскую. Тонкий голос, неразличимо схожий с тем, что вчера извещал об отсутствии новостей, пропел приветствие.

– Группа неразличимых в составе министра и его помощников радуется тебе, Рой! Неразличимый Изз, министр обеспечения среднести, средний до трех миллионных в периоде, допуск переменный, – услышал Рой перевод; дешифратор говорил по-человечески, но тем же мелодичным голоском леонца.

– Неразличимый Узз, помощник по статистике, среднесть до одной десятитысячной, допуск плюсовый, – представился второй гость.

– Неразличимый Озз, помощник по восстановлению нормы, среднесть до пяти десятитысячных, допуск плюсовый, – доложил третий.

– Неразличимый Язз, помощник по пресечению сверх– и ниженормальностей, среднесть до одной тысячной, допуск плюсовый, – закончил знакомство четвертый и склонился в церемонном поклоне.

Рой молча кланялся, протягивал руку – ее дружески касались своими длинными усиками крылатые «неразличимые». У Роя перехватило горло. Он знал, что встретится с разумными существами, милыми и беспомощными, так и аттестовал их Крон Квама, и не было причин не доверять социологу. Но Рой и помыслить не мог, что существа, внешне так непохожие на людей, будут глядеть такими умными глазами, что во всем облике их, в каждом движении и звуке, в блеске крыльев обнаружится такая грациозность, такое сдержанное благородство. И что они будут изъясняться так по-человечески ясно и так по-детски важно! Роя пронизала горячая симпатия к жителям Леонии. Теперь он знал, что, подобно Кваме, будет действовать не только из чувства долга.