Читаем без скачивания Далеко от яблони - Робин Бенуэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между Грейс и родителями всегда существовал негласный уговор: они расскажут все, что им известно о ее биологической семье, но только если она сама спросит. Порой ее разбирало любопытство – к примеру, когда на первом году изучения биологии они проходили ДНК, или годом позже, когда узнала, что у Алекса Питерсона две мамы, и захотела выяснить, нельзя ли и ей так, – однако на этот раз дело обстояло иначе. Где-то на свете есть женщина, которая, вероятно, испытала (а может, до сих пор испытывает) ту же боль, что терзает Грейс. Встреча с настоящей матерью не вернет Персик и не склеит трещины, из-за которых Грейс рискует превратиться в груду осколков, но все же… Ей просто необходима ниточка связи хоть с кем-нибудь.
О биологической матери было известно совсем мало. Впрочем, Грейс этому не слишком удивилась. Закрытое удочерение, через адвокатов и суд. Мать звалась Мелиссой Тейлор, и приемные родители ни разу ее не видели – встречаться Мелисса не пожелала.
Ни фотокарточки, ни отпечатков пальцев, ни записки или какой-нибудь реликвии, только подписанный судебный документ. Имя достаточно распространенное; ищи не ищи в гугле, а результата не будет, подозревала Грейс. С другой стороны, вполне возможно, Мелисса сознательно не хотела, чтобы ее нашли.
– Через адвоката мы передали ей письмо, – сказала мама, протягивая Грейс тоненький конверт. – Написали сразу после твоего рождения, выразили нашу искреннюю благодарность. Но письмо вернулось. – Последнюю фразу она могла и не добавлять: белый прямоугольник конверта пересекал красный штамп «Возврат отправителю».
И ровно в тот момент, когда Грейс почувствовала новое, отличное от прежнего (но не более острое) отчаяние из-за того, что нет на свете женщины, которая в ней нуждается, которая тоскует по ней так же, как она сама тоскует по Персик, которая не находит себе места и пытается хоть что-нибудь разузнать о дочери, родители Грейс сказали нечто такое, от чего огромная черная дыра, грозившая ее поглотить, вмиг затянулась.
– Грейс, – произнес отец осторожно, как будто боялся голосом задеть мину-растяжку и взорвать себя и окружающих, – ты не единственный ребенок в семье. Есть еще дети.
Справившись с приступом рвоты в гостевом туалете, Грейс налила себе стакан воды и вернулась за стол. От испуганного маминого взгляда ее передернуло.
Родители выдали информацию аккуратно, явно отрепетированными словами: брата Грейс зовут Хоакин. Когда она родилась, ему был один годик; вскоре после того как ее принесли домой, родители передали мальчика на воспитание в приемную семью.
– Нас спросили, не хотим ли мы взять его, – пояснила мама, и даже теперь, шестнадцать лет спустя, Грейс видела следы сожаления, отпечатавшиеся на ее лице. – Но ты была совсем крохой, а мы… мы не были готовы взять двоих. Вдобавок твоей бабушке только что поставили диагноз…
Эту часть истории Грейс уже знала. У Глории Грейс, ее бабушки и тезки, за месяц до рождения Грейс диагностировали рак поджелудочной железы четвертой степени, и она умерла, едва малышке исполнился год. «Лучший и худший год одновременно», – признавалась мама в тех редких случаях, когда заходил разговор на эту тему. Грейс умела не задавать лишних вопросов.
– Хоакин, – повторила она, катая звуки по нёбу, и вдруг осознала, что ни одного знакомого Хоакина у нее нет, что это имя она произнесла впервые.
– Нам сказали, что его отдали в опекунскую семью, которая планировала оформить усыновление, – продолжал отец, – и это все, что о нем известно. Мы пробовали искать, но… это сложно.
Грейс кивнула, переваривая услышанное. Будь ее жизнь кинофильмом, в эту минуту полагалось бы зазвучать медленной и задумчивой инструментальной мелодии.
– Вы сказали «дети». Их несколько?
Мама кивнула.
– После того как Глория Грейс, – бабушку называли только так и никак иначе, – умерла, позвонил тот же адвокат, который помогал нам с твоим удочерением. В семье был еще один малыш, девочка, но мы не… – Она снова неуверенно посмотрела на мужа в надежде, что тот поможет ей заполнить паузы. – Грейс, у нас не было возможности ее забрать. – Голос дрогнул, мама нервно кашлянула. – Люди, которые ее удочерили, живут всего в двадцати минутах езды отсюда. У нас есть их контакты. Мы договорились связаться, если одна из вас захочет познакомиться с другой.
На стол перед Грейс лег листок с адресом электронной почты.
– Твою сестру зовут Майя, – сообщил отец, – ей пятнадцать. Вчера мы поговорили с ее родителями, и они рассказали ей о тебе. Можешь написать, если хочешь. Она ждет весточки.
Ночью Грейс сидела перед экраном ноутбука и глядела на мигающий курсор, пытаясь сочинить письмо Майе.
Дорогая Майя, я твоя сестра и
Не пойдет. Слишком фамильярно.
Здравствуй, Майя, родители только что рассказали мне про тебя. Ну ничего себе!
Перечитав это предложение, Грейс испытала большое желание двинуть себе в ухо.
Привет, Майя, как делишки? Я всегда хотела, чтобы у меня была сестра, и вот теперь она у меня есть
Кажется, придется нанять литературного раба, мысленно вздохнула Грейс.
Почти полчаса она печатала, удаляла и набирала заново, пока в конце концов не вымучила более-менее нормальный текст.
Привет, Майя.
Меня зовут Грейс, и я только-только узнала, что мы с тобой – дети одной биологической матери. Сегодня мама с папой рассказали мне о тебе. Признаюсь, я слегка в шоке, хотя и рада. Ты вроде как уже в курсе насчет меня, так что, надеюсь, это письмо не станет для тебя полной неожиданностью. Не знаю, говорили ли тебе твои родители про Хоакина – получается, он наш общий брат. Было бы здорово, если бы мы вместе попробовали его найти.
Еще мои родители сказали, что ты живешь совсем недалеко. Может, встретимся как-нибудь за кофе? Ты ведь не против нашего знакомства? Лично я – только «за». Не подумай, что я на тебя давлю. Сама понимаю, что все это свалилось на нас как снег на голову.
С нетерпением жду ответа,
Грейс
Трижды перечитав письмо, она нажала кнопку «Отправить». Теперь оставалось только ждать.
Майя
В детстве любимым мультфильмом Майи была диснеевская «Алиса в Стране чудес». Ей нравилось головокружительное падение Алисы в кроличью нору – здорово вдруг оказаться в совершенно незнакомом месте, – и, конечно, нравился Белый кролик в крохотном жилете и очках.
Но больше всего она любила эпизод, когда Алиса начинает расти и не умещается в домике Белого кролика. Выбив
