Читаем без скачивания Апокалипсис от Владимира - Владимир Соловьев

Откровенно говоря, мне весь этот праздничный угар даже нравился. Первое время я пытался понять, как мне теперь нужно себя вести, как одеваться и все прочее, но в итоге решил особо на эту тему не грузиться. Привычный стиль менять неправильно, тем более что теперь уже, пожалуй, все будут ориентироваться на нас. Можем даже на паях с Биллом открыть Дом моды «2 апостол 2» — мода на все времена. Какая чушь в голову лезет?! А с другой стороны, что с меня взять? Ценных указаний я не получал, что говорить страждущим — не ведаю, так что только на пустяки и могу размениваться. Кто же мог подумать, что после такого успеха Даниил всем скажет: «Придет время, и обращусь к вам, а сейчас с Отцом моим наедине оставьте меня!» — и уединится в Гефсиманском саду, лишь изредка выдавая нам оттуда довольно сомнительные поручения.

Итак, нас с преподобным Биллом поселили в президентских номерах отеля «Царь Давид» и оставили на хозяйстве. Общением с Самим мы были обделены, но указания от него изредка получали. Правда, если до этого они были скорее хозяйственного толка, то теперь вот это — ознакомиться с прессой негативного содержания. Зачем? У меня и так нет никаких иллюзий. Я за половину наших критиков сам могу сказать все, о чем они только собираются подумать. Конечно, можно предположить, что Даниил таким образом воспитывает в нас христианское смирение, хотя, позволю себе крамольную мысль, сам не всегда служит его примером. Бедный английский премьер до сих пор страдает легким заиканием после демонстрации божественной силы. Так что вряд ли все так просто.

Пока я предавался праздным размышлениям, Билл продолжал просматривать газетные страницы разных цветов и форматов, по мере возможности сброшюрованные в папки с названием стран на обложке. Наверняка товарищу Гейтсу такая работа с информацией казалась на редкость средневековой, ведь кому как не ему можно было задать параметры поиска какому-нибудь Yahoo — Google и заниматься тем же, не пачкая руки о типографскую краску и не ломая глаза о непривычные шрифты. Но Даниил отчего-то решил по-другому.

Если логика в таком задании и была, то она определенно проживала не в нашей с Биллом системе координат, где компьютер однозначно удобнее писчебумажных принадлежностей. Хотя должен признать, что далеко не все издания попадают в обзоры поисковых систем, а некоторые газеты вообще не выходят в электронных версиях, так что могут запросто выпасть из поля нашего просвещенного зрения.

Статья, привлекшая внимание Билла, по сравнению с написанными в других газетах-журналах была совсем неплоха, а, кроме того, в ней четко прослеживалось общая тенденция всех изданий либерального толка: недоверие к действующей власти, попытка во всем увидеть проявление авторитарных тенденций и наступление на оставшиеся демократические свободы. Российские националистические газеты были гораздо резче. Звучали призывы к восстанию, Даниил назывался не иначе как царем жидомасонов, президенты всего мира — его преданными вассалами, а Путин — ставленником мировой закулисы, который скоро отдаст Россию на съедение алчным детям Сиона. Эпитеты в мой адрес не поддаются цитированию в принципе.

Особенно меня порадовала одна английская газета, издаваемая мусульманским братством. На ее страницах в приторно-розовых красках повествовалось о погибших при попытке организации теракта. Неудавшиеся исполнители подрыва мировых лидеров представали скромными тружениками, оказавшимися невинными жертвами испытания нового оружия. Их семьи, причитая, рассказывали настолько трогательные истории из жизни, что у читателя складывалась стопроцентная уверенность, будто бы речь идет не о бандитах, а о добрых, мирных и законопослушных гражданах Великобритании, единственной виной которых служит их вера в Аллаха. И, конечно, у журналистов не вызывал никакого сомнения тот факт, что взрывчатку и оружие к останкам жертв подбросили спецслужбы.

Желтые газеты разных стран мира пестрили фотографиями с экрана, отражавшими наиболее яркие моменты тернеровской передачи, и наперебой пытались доказать, что никаких чудес не было, а был лишь довольно грубый монтаж. Разумеется, не обошлось и без откровений никому до этого не известных дамочек об их любовной связи с Даниилом, Биллом и мною, причем одна из них даже созналась, что кувыркалась со всеми одновременно. Кто-то из наших попытался взять интервью у моей мамы и детей, но родственники повели себя очень грамотно и от комментариев отказались. Я поймал себя на мысли, что ищу интервью с Эльгой, но, видимо, так глубоко журналисты не копали.

Ну вот, подумал о моей любимой, и сердце привычно защемило. Звонить пока рано, я не смогу ответить ни на один ее вопрос, а мучить себя и ее пустыми обещаниями бессмысленно. С мамой я, конечно же, поговорил по телефону сразу после известных событий, сказал, чтобы она не волновалась и что, как только будет возможность, я ее заберу, но ведь с Эльгой так не получится. Мама всегда мама — другого сына вместо меня она не заведет, а здесь любовь. Да к тому же, что я про свою Дульсинею знаю? Конечно, учитывая апостольские возможности, стоит лишь сосредоточиться — и все тайное станет явным, но вправе ли я так поступать? А вдруг у нее семья, а я так — интрижка, эпизод бурной молодости? Вот позвоню сейчас ей домой, а к трубке подойдет приятный баритон — убеждай себя потом, что это брат-сват.

Не могу, не хочу отказываться от иллюзий. Пусть все откроется вовремя. Сейчас я просто не смогу контролировать свои эмоции и издалека наворочу такого, что никакое апостольское звание не выдержит. Стоит мне только допустить мысль о том, что мое солнышко в чужих объятиях, как во мне тотчас зарождается смерч, такой черный, что даже меня это пугает. Чувствую, что достанется всем: сотру в порошок, уничтожу, растопчу! За то, что оказалась недостойна меня — богоизбранного и призванного.

Все, надо успокоиться, ведь еще ничего не известно! Сам себя накручиваю, придумываю всякую чертовщину, прямо бес какой-то, а не апостол. А что, даже если и бес? Так-то, пожалуй, еще веселее. Вот уж будет где порезвиться! С моей-то фантазией я так нашкодить смогу, что никакая армия ангелов со швабрами наперевес и за тысячу лет порядок не наведет.

Хватит чудить!

Я не на шутку рассердился на себя. Какой позор! Что за мысли?! Вместо того чтобы заниматься делом, тешу себя игрой со злом, как подросток спичками. Ну вот, все ведь не случайно, наверняка кто-то подсовывает мне такие мысли, чтобы я потерял концентрацию. Я невольно покосился на погруженного в чтение Гейтса. Однако Билл был сама невинность и мои мысли наверняка слушал вполуха. Я взял в руки очередную газету. Среди кучи одинаковых статей я чуть было не пропустил, пожалуй, самую важную — небольшую заметку о состоянии здоровья Еноха. Оказывается, старик самовольно сбежал из больницы в Лондоне, и английская полиция теперь никак не может напасть на его след.

Что-то подсказывает мне, что с этим ветхозаветным старцем нам еще предстоит повозиться.

Покончив с российской прессой, Билл с интересом стал просматривать американские газеты, из озвученных цитат которых мне стало ясно, что у него на родине уже образовался целый ряд крупных поселений, объявивших, что отныне они живут в полном соответствии с Писанием и признают власть только одного правителя — Даниила. То есть никакие светские власти им отныне не указ. К инициативе американцев постепенно присоединялись жители других стран: так, в Мексике, на Филиппинах и в Ирландии уже можно было говорить о назревающем конституционном кризисе. Конечно, прошло не так много времени с момента явления Даниила миру, но уже явно прослеживались предпосылки для появления теократических христианских правительств в еще не так давно светских демократических государствах.

Стиль письма не оставлял сомнения в том, что Билл цитировал «Вашингтон Пост».

— А заголовок? Наверняка что-нибудь патетическое, например, «Конец демократии»? — Я не удержался от язвительного замечания, хотя поймал себя на мысли, что название не так уж далеко от истины. Билл отложил газеты и очень внимательно посмотрел на меня. В воздухе повисло звенящее напряжение — не к добру такие взгляды.

Не могу сказать, что наши с Биллом отношения складывались безоблачно, ведь времени узнать друг друга поближе не было. Служение крайне быстро втянуло нас в контакт, превратив в подобие частей неидеально работающей машины — зубчики совпадали, но не более того. Мы не превратились в единое целое, отчего порой в механизме вспыхивали искры.

Сам факт того, что я оказался призван Даниилом чуть раньше, автоматически повышал меня в божественной табели о рангах, и это крайне беспокоило Билла. Ведь что ни говори, а Гейтс сыграл во всей этой истории роль куда существенней моей: и с Папой Римским мы благодаря ему встретились, и Тед Тернер его знакомец, да и сам Билл в списке самых богатых людей мира под номером один давно обосновался, а я так, второй миллиард замыкаю. Кроме того, упоминания Билла и его матушки относятся к одним из наиболее часто произносимых на планете. Если угодно, то в размерах отдельно взятого киберпространства Гейтс и есть Создатель. Ну, а тот факт, что мы можем легко читать мысли друг друга, отнюдь не облегчает задачу взаимного понимания. Уж больно разнятся системы базовых ценностей и традиции воспитания.