Читаем без скачивания Солнечное сплетение - Сергей Зверев

Машина закрутилась по бетонным дорожкам, петляющим между вздымающимися капонирами, за которыми располагались самые разные самолеты. Тут вам и белоснежные «Ту-204», и серые борта «Ан-72» с эмблемами военно-космических сил, и «Сухой-джет» с логотипом компании «Аэрофлот», и пузатый громадный «Ан-124» «Руслан», и совсем экзотические произведения еще советского авиапрома, названия которых мало кто знает.

Издавна аэропорт Чкаловский являлся военными зарубежными воротами России. Отсюда уходили борта в сторону дальних стран, где пылали войны или с кем у нас было военное сотрудничество. Афганистан, Египет, Ангола, Эфиопия – где только не побывала нога советского, а потом и русского военного советника, куда только не доставлялись смертоносные грузы. Недоброй памяти министр-мебельщик в бытность свою хотел по дешевке загнать этот аэропорт коммерсантам, но вовремя захлебнулся в бурных водах коррупции, поэтому в который уже раз я имел счастье именно в Чкаловском, ступив на аппарель «Ил-76», груженного военными грузами, протянуть полетный лист командиру экипажа и сказать:

– Ну что, извозчик, вези нас на отдых на юга.

И подполковник, которого я знал не первый год, в ответ зычно произнес:

– Доставим с ветерком, барин.

Я выстроил свою группу перед аппарелью. Это не только дань дисциплине, но и давняя традиция.

Мы прошли вместе огонь и воду. У каждого из них были имя, фамилия, отчество, семьи, квартиры, множество нитей и канатов, привязывающих их к обыденной московской суете. Но с этого момента у них нет ничего, кроме оперативного псевдонима и боевой задачи. Князь – мой заместитель, а также пулеметчик и медик. Рад – технарь, связист. Бек – минер и сапер. Утес – снайпер. Хотя деление это формальное – любой владеет всеми специальностями в полном объеме, но в чем-то каждый достиг совершенства. Все мы – это диверсионно-разведывательная группа «Бриз». Лучшая ДРГ Главного разведывательного управления Министерства обороны РФ – во всяком случае, мне по своей наивности очень хочется так считать.

Ребята вытянулись по струнке.

– Товарищи офицеры, мы отбываем в загранкомандировку для выполнения специального задания командования. Возражения, замечания, дополнения, самоотводы есть? – выдал я традиционную фразу, с усмешкой оглядывая своих орлов.

Естественно, ответом послужило молчание.

Каждый раз на бетоне этой полосы мы прощались с Родиной навсегда. Мы расставались с прошлым. С самими собой. Спецназер ГРУ в глубокой заброске в тыл врага перестает существовать – в карманах нет ни одной бумажки, ни одного предмета, который хотя бы отдаленно намекал на то, кто он, откуда. Засыпался – умри. Тебя уже нет. Ты человек без лица и имени…

«Без документов, без имен, без наций лежим вокруг сожженного дворца» – эти стихи про бойцов спецназа, взявших дворец Амина в Афганистане в 1979 году, относятся ко всем людям нашей странной профессии.

– Вольно, – скомандовал я. – Загружаемся на борт.

И вот моя группа, закрепив багаж, рассаживается на откидных сиденьях, идущих вдоль стенки в огромном гулком чреве самолета.

«Ил-76», получив «добро» диспетчера, вырулил на взлетку и свечкой взмыл в небо. Летчик – лихач, но ему позволительно, он лучший ас военно-транспортной авиации.

Промежуточная посадка была в Ростове. В самолет загрузили зеленые ящики с оружием и боеприпасами. А потом борт взял курс на Сирию – на главную базу российских Военно-космических сил Хмеймим.

И вот шасси коснулись бетона полосы. Самолет зарулил на самую дальнюю стоянку. Опустилась аппарель. И в лицо пахнул сухой, теплый, наполненный запахом авиационного керосина и свежих трав воздух.

На базе Хмеймим мы далеко не в первый раз. И, к удовлетворению своему, я отметил, что техники здесь стало больше. Слышался свист разогреваемых моторов, на посадку заходил фронтовой бомбардировщик «Су-24», за ним готовился приземляться истребитель «МиГ-29». Шла боевая работа, интенсивная и эффективная, по освобождению древней сирийской земли от разной нечисти.

Дальше все пошло как по накатанной. На полосе тихо, без помпы, деловито нас встретил координатор операции полковник Лукьянов – дотошный, как нотариус, нудный, как обманутый еврей, и надежный, как дубовый комод. Выгружались мы в самой дальней точке аэродрома, подальше от любопытных взглядов. Видеть наши лица и знать о нашем прибытии посторонним незачем. Секретность – одно из необходимых условий успеха. Второе необходимое условие в нашей ситуации – это чудо, поскольку по объективным оценкам вероятность нашего успеха бодро стремилась к нулю. Это знали наши командиры, но у них не было выхода. Они тоже надеялись на чудо.

Внутри фургона, который вез нас от самолета, голосили динамики проигрывателя:

Самолет заходит на посадку,Тяжело моторами дыша.Он привез патроны и взрывчатку,Это для тебя и для меня.Знайте же, ребята-мусульмане,Ваша сила в том, что мы за вас.И не нужно лишних трепыханий —В бой ходить нам не в последний раз.

Я замечал в последнее время, как актуально зазвучали ныне старые песни Афганской войны. Это значило в том числе и то, что зазвенели снова в душе русского солдата те струны, которые одно время, казалось, замолкли навсегда…

Когда надо, наша контора работает очень четко. Оружие, информация, средства связи, координация – все было тщательно продумано. За два дня до нас прибыла группа технического обеспечения в десяток человек и с аппаратурой, которую можно спокойно внести в разряд научной фантастики. На этих ребят я сильно надеялся в нашем почти безнадежном предприятии, как чукчи надеются на шаманов.

Сутки у нас ушли на проработку деталей и согласование действий – от четкого взаимодействия зависело практически все. А затем нас выбросили с вертолета, и наши подошвы коснулись чужой земли.

Первоначально события развивались в нашу пользу. Мы добрались до условленной точки на территории, контролируемой Халифатом. При этом «легенда», которую нам соорудили в Центре, срабатывала безотказно. Нас пропустили все бандитские заслоны и блокпосты. Потом с нами вышли на связь представители Плешивого Ахмеда. Заверили, что желают нам тысячи лет безбедной жизни и всех милостей Аллаха. Вот только на все вопросы о личной встрече для обсуждения насущных дел отвечали уклончиво. И скорее нет, чем да.

Похоже, полевой командир не слишком жаждал с нами встречи. Хотя еще месяца два назад прибежал бы вприпрыжку. Это могло означать, что ему удалось найти источники подпитки. Значит, информация о его участии в спецоперации косвенно подтверждалась. Кураторы возобновляют сотрудничество обычно с того, что начинают подпитывать своего человека всем необходимым.

Но от спонсоров в Халифате отказываться не принято. Так что надежда на встречу у меня оставалась. И она оправдалась. Прибывший связной сообщил, что Плешивый Ахмед, величие и благочестие которого не вызывают ни у кого сомнений, готов с нами встретиться.

Вот так мы и оказались в его логове в Джуджале. Где и потекла витиеватая восточная беседа.

У меня было несколько заготовок, чтобы проверить, участвует ли Плешивец в готовящейся провокации, но все эти фокусы не привели ни к чему.

Когда я задвинул ему заготовленную нашими нейролингвистами фразу о том, чтобы поступиться принципами для приближения победы, Плешивый ответил мне яростным взором и объявил, что будет бить неверных до последней капли крови, но он, типа, свободный флибустьер и не потерпит, чтобы ему указывали, кого, где и как резать. Реакция была немножко странная и не совсем адекватная. Чего он так взбеленился? Закралась у меня одна мысль по этому поводу, проверить которую можно было только одним способом.

Исчерпав свой запас красноречия и не достигнув ничего, я перешел, как принято говорить в голливудских фильмах, к плану «Б».

Стремительно, как кобра, рванулся к Плешивому. И моя ладонь впечаталась в его подбородок…

Глава 3

Давно идут споры – а так ли нужно в десанте и спецназе обучение рукопашному бою голыми руками. Даже анекдот на эту тему есть. Для того чтобы вступить в такую рукопашку, бойцу необходимо потерять автомат, пистолет, штык-нож, саперную лопатку, гранаты и соответственно встретить точно такого же дятла с другой стороны.

Полностью согласен с такой постановкой вопроса. Современная война – это высокоточное оружие, вакуумные бомбы, артиллерия, бьющие на километр снайперские винтовки, боевые дроны. Это война на расстоянии… Вот только к нам это не относится. Потому что ювелирные диверсии, признанным мастером которых я, надо надеяться, являюсь, порой требуют именно этих навыков.

Настоящая рукопашка – это не красивые бойцовские стойки, серии отточенных ударов, крики «кия» и пафосные речи перед тем, как добить противника, уже словившего от тебя с полсотни плюх по голове и туловищу. Истинный бой – это один удар. И это очень быстро. На грани восприятия.