Читаем без скачивания Желтая зона - Кейт Лаумер

– Вот именно, – сказал я ему. – Когда возникает выбор между двумя возможностями, случаются обе. Линии раздваиваются, и каждая вероятностная линия продолжается независимо. Когда вы последний раз решали, куда пойти на перекрестке, вы отправились в обе стороны – и к разным судьбам. И все остальное тоже. Развивающееся количество различий зависит от времени, прошедшего с даты Общей истории. Я некоторое время провел в одной из Линий, где Наполеон победил при Ватерлоо. Дата Общей истории – 1815 год.

– Но… как?.. – Ему никак не удавалось закончить фразу, однако я его понял. Я сам испытывал то же самое, правда, уже очень давно, когда бедный капитан Уинтер поймал меня за пуговицу на улице всего в нескольких кварталах отсюда и поведал мне эту сумасшедшую историю.

С той поры я научился принимать ее, даже стал частью организации, которая вела наблюдение над бесконечным континуумом миров, ставших доступными благодаря двигателю М-К, позволяющему нам произвольно двигаться ПОПЕРЕК Линий. Двигатель стал основой самой империи – правительство располагалось здесь, в координатах Сети Ноль-Ноль, поддерживая законность и порядок во всех Линиях.

Я вернулся к своим объяснениям.

– Конечно, было много Линий с путешествиями по Сети, там, где Максони и Кочини разработали свое странное устройство, не вызвав катастрофу, создавшую Распад.

– Я слышал о Распаде, – прервал мои объяснения мой новый знакомец. – Какая-то пустыня, да, где все пошло прахом?

– Это еще мягко сказано. Энергия, используемая в двигателе, это та же энергия, что осуществляет вечный цикл создания-разрушения реальности. Если ее не направить очень точно, получается хаос: обгоревшие миры, где погибла вся жизнь, когда взорвались солнца, адские миры радиации и землетрясений, и еще хуже – линии, где жизнь пошла наперекосяк и где огромные массы протоплазмы, иногда человеческого происхождения, растут как гигантские опухоли, расползаясь по суше, или где отвратительно мутировавшие растения и животные заняты непрекращающимися попытками пожрать друг друга… И так вплоть до приятнейших мест, которые вы приняли бы за родные, если не считать того, что Объединенные Колонии в 1898 году были поглощены Испанией. Или, может, где кайзер вступил в союз со своими кузенами царем Александром и королем Эдуардом Седьмым, уничтожил Французскую Республику и реставрировал династию Бурбонов в 1914 году. Или даже до линии, где вы опоздали на трамвай и никогда не встретились с вашей женой и стали знаменитой на весь мир кинозвездой, или…

– Я понял, – прервал он меня. – То есть я хочу сказать, я вообще-то НЕ ПОНИМАЮ, но… – Взгляд его вернулся к свернувшемуся клубком животному в пальто. – Как может существовать вот такое?

– Давным-давно, – предположил я, – в меловой период, в начале эры млекопитающих, наш маленький, похожий на ведьму предок, видимо, проиграл битву за обиталище на дереве меньшему по размеру крысоподобному существу, и сто миллионов лет спустя в результате, – я ткнул труп носком башмака, – получилось вот это.

– Но как оно попало СЮДА? Между прочим, – прервал он сам себя, порывисто протягивая мне руку, как будто испытав внезапное желание вновь установить контакт с человечеством, – я – Ларс Берман. Я как раз шел домой, и… – Он опять не договорил. Я пожал ему руку.

– Этот народ явно имеет двигатель М-К, – сказал я. – Что занесло его сюда, так далеко от его родных мест – вопрос на засыпку. Он ведь не один, знаете ли. Я видел толпу по меньшей мере в сотню таких, как он. Этот парень отошел, чтобы поубивать немного, и сам оказался убитым.

– А чем он?.. – Ларс по обыкновению прервал сам себя. – Вы сказали, он обвалил на меня камни.

Я поднял оружие, которым пользовался чужак: нечто среднее между вешалкой для одежды и сложным арбалетом. Из-за путаницы проводов невозможно было определить, как и откуда оно стреляет. Я показал его Берману.

– Вот этим, – сказал я ему. Он кивнул, как будто услышал что-то осмысленное, и взял у меня из рук эту штуку. Было ясно, что уж он-то определил, как происходит выстрел – несомненно, сказалось его инженерное образование.

– Интересно, – заметил он. – Принцип действия – я, конечно, не уверен, но, думаю, он основан на управлении слабыми ядерными силами – неудивительно, что он откалывает куски гранита. Очень сложное устройство. Мы уже некоторое время работаем в этом направлении. – Он протянул оружие мне, и я осторожно принял его. Он показал мне, как его надо держать, и объяснил, где спусковой крючок.

К этому времени появились какие-то люди, осторожно открывшие двери и отважившиеся выйти. Они заметили нас и стали приближаться, выкрикивая вопросы еще издали. Ответов у нас не было. К двум погибшим подошла молодая женщина и разрыдалась. Потом мы все услышали сравнительно неподалеку громкий крик и посмотрели в ту сторону.

К нашей маленькой группе ковылял мужчина с лицом, залитым кровью. Берман и еще пара людей вышли ему навстречу и подвели к нам. Не знаю, зачем, ведь помочь ему мы не могли. Разбитый Нос подходил неуверенно. Глаза его были прикованы к мертвой твари.

– Приближаются еще такие же – масса таких же! – с трудом выговорил он. – Они выходят из старых угольных погребов в доках. Я упал, – извиняющимся тоном добавил он, вытирая нос и размазывая по лицу алое пятно. – Я видел, как они убили человека – застрелили его – вот ЭТИМ! – Он указал на устройство у меня в руках. – Разнесли его на части! – выпалил он. Его чуть не вырвало. – Это было ужасно! Он ничего не мог поделать! Это был просто старьевщик, он копался в мусорном баке… Они убили его, как крысу!

Толпа поняла, что мы знаем не больше, чем они, и начала рассасываться. Отходили по двое, по трое – один не шел никто. Одинокий крысочеловек вышел из узенького переулочка возле старого дока. Похоже было, что с ним что-то не в порядке: его коротенькие ножки комично заплетались. Он остановился, огляделся и направился к нам.

– Вроде бы, он не вооружен, – сказал Ларс. Я кивнул.

– У меня есть пистолет, – сказал я ему. – Вы лучше возьмите эту штуку, – и я вручил ему странное оружие.

Не дойдя до нас футов десяти, существо остановилось, чтобы осмотреть нас. Глазки-бусинки на остреньком крысоподобном лице скользнули по нам, остановились на оружии, которое держал Берман. Оно явно принюхивалось. Протянув узкую длиннопалую руку, оно издало звук, похожий на скрип несмазанных петель.

– Не приближайтесь, – сказал ему Берман сдержанно и добавил, с извиняющимся видом обращаясь ко мне, – у меня от них мороз по коже.

Существо снова заскрипело, более настойчиво, если только ржавым дверным петлям можно приписать человеческие интонации.