Читаем без скачивания Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в. - Игорь Зимин

Из этих имен следует упомянуть имя портного А. Фрейде, который являлся «портным мастером Его Императорского Высочества великого князя Михаила Павловича». Примечательно то, что Фрейде уже в 1830-х гг. использовал на своем фирменном бланке герб Российской империи, фактически имея статус поставщика Высочайшего двора. Однако только с 1856 г. имперский герб станет официальной визитной карточкой поставщиков Императорского двора.

Для сшитых или переделанных мундиров требовалась различная фурнитура, заказывали ее на Придворной эполетной фабрике Е.Д. Битнер, которая находилась «близ Аничкина моста, в Троицкой улице № 10». Счета этой фабрики в «Гардеробной сумме» были регулярными и весьма солидными, вполне сопоставимыми со стоимостью новых мундиров. Например, эполеты и ташка[4] обошлись Николаю I в 220 руб. 50 коп.; пара золотых пехотных артиллерийских генерал-адъютантских эполет с чеканными золотыми пушками[5] и такими же серебряными толстыми вензелями стоили 135 руб. Аксельбант золотой форменный, с особенной арматурой на наконечниках, обходился в 70 руб.

Примечательно, что Николай I, назначая шефами российских полков иностранных венценосцев, по традиции дарил им и полную форму подшефных полков. Например, для его королевского высочества принца Генриха Нидерландского на эполетной фабрике были заказаны золотые контр-адмиральские эполеты с вышитыми орлами (73 руб.), золотые эполеты с вышитыми орлами по форме «№ 12-го Экипажу» (75 руб.) и кивер флотский с вызолоченным гербом 12-го Экипажа (10 руб.). Мундирные пуговицы десятилетиями покупали у «пуговичника» Буха.

Генеральские мундиры в Николаевскую эпоху щедро украшались золотым шитьем. Для царя мундиры расшивали золотошвеи из мастерской Залемана. Расшивались в основном воротники и обшлага генеральских мундиров. Так, золотое шитье только одного воротника для мундира Гродненских iycap обходилось в 75 руб.

Неотъемлемой частью военных мундиров были ордена. Их Николай I заказывал только у золотых дел мастера Кеммерера16, а у фабриканта Локтева приобретались орденские ленты.

Со временем Николай Павлович стал оплачивать «подарочные» мундиры своих сыновей. Поэтому свои первые мундиры великие князья получали в подарок от отца. Именно с этого момента начиналось их настоящее приобщение к военной службе. По распоряжению Николая I портной Акулов сшил первый генеральский мундир для цесаревича Александра Николаевича, который обошелся в 516 руб. В 1845 г. царь оплатил портному Акулову два мундира для своего второго сына Константина Николаевича.

В октябре 1838 г. для третьего сына императора, семилетнего Николая Николаевича, была сшита «экипировка лейб-гвардии Уланского полка»17. А в конце июля 1838 г. Николай I в письме к сыну писал: «Вот и семь лет тому протекло, и вместе с этим, по принятому у нас в семье обычаю, получил ты саблю!!! Великий для тебя и для нас день»18.

В 1839 г. четвертый сын царя Михаил Николаевич, когда ему исполнилось семь лет, получил свой первый офицерский мундир, сшитый портным Фрейде.

Поскольку мальчики из царской семьи с 5 до 7 лет носили солдатскую форму, то в сентябре 1848 г. пятилетнему Николаю Максимилиановичу, сыну герцога Лейхтенбергского и дочери Николая I, дедушка подарил солдатскую форму «от закройщика Остогова» за 100 руб. В 1849 г. шестилетнему мальчику дедушка подарил уже ружье и шашку (65 руб.). Солдатская форма для первого внука Николая I пятилетнего Николая Александровича (Никсы) стоила в 1848 г. 80 руб.

Перед официальными визитами за границу император обновлял те мундиры иностранных полков, которые предполагалось посетить во время визита. Эти мундиры, как правило, выписывались из-за границы. В 1824 г. в Пруссии портному Клею «за сделанный для Его Высочества один мундир и одни рейтузы» было уплачено «прусскою монетою 56 талеров»19.

Заканчивая рассказ о мундирах, нельзя не упомянуть еще об одном важном качестве Николая Павловича. Дело в том, что этот грозный монарх любил детей. При этом не только собственных. Николай I придал новый импульс развитию системы кадетских корпусов, внимательно следя за ними и посещая их регулярно. Эти посещения выливались для царя в серьезные «мундирные потери».

Художник А.П. Боголюбов, проведший детство в Александровском кадетском корпусе Царского Села, вспоминал: «Детей Николай любил, ибо не проходило двух недель, чтобы кто-нибудь из высочайших особ не навещал Корпуса, а потому держали нас чисто, кормили хорошо и заботились о нашем здоровье.

Случалось, что Государь входил в зал, где нас кишело до 400 ребят и стоял гул, как в громадном птичнике, где разнопородные гогочут и щебечут по-своему на все лады. «Здорово, детки!» – говорил он голосом, которого уже после никогда не забудешь, и вдруг мертвая тишина воцарялась в зале. «Ко мне!» – и опять взрыв шума и такая мятка вокруг него, как в муравейнике. Нередко он ложился на пол. «Ну, подымайте меня», – и тут его облепляли, отвинчивая пуговицы на память, и т. д. Всего более страдал султан шляпы, ибо все перья разбирались, как и пуговицы, и в виде памяти клеились в альбомы. Наигравшись вдоволь, он нас ставил поротно во фрунт»20.

Следует заметить, что традиция «откручивания пуговиц» была характерна не только для кадетских корпусов, но и для институтов благородных девиц, и монархи, зная об этой традиции, вполне сознательно шли на эти «мундирные утраты».

Поскольку мужчины из дома Романовых военную форму носили с 5 лет и буквально до гробовой доски (все Романовы, лежащие в усыпальнице Петропавловского собора, похоронены в военной форме), то именно военная форма была для них самой удобной и естественной одеждой. Дочь Николая I вспоминала, что любимой домашней одеждой ее отца был «военный мундир без эполет, потертый на локтях от работы за письменным столом»21.

Длительное время работал на императора перчаточник Ф. Френцель. Статья расходов на перчатки была довольно большой, поскольку белые перчатки быстро пачкались. Эти перчатки отдавались Френцелю в чистку и «мытье». Например, «мытье» четырех пар перчаток стоило всего 1 руб. 50 коп., а изготовление 16 пар новых перчаток обходилось в 128 руб., т. е. по 8 руб. за пару.

Френцель шил Николаю I не только новые перчатки, но и панталоны. Он же обеспечивал царя подтяжками. Панталоны были разные. В документах упоминаются панталоны «лосиные» (128 руб. 40 коп.), «цветные», «крепкие» (175 руб.) и «простые» (125 руб.). О том, что такое «лосиные панталоны» и как они сидели на офицерах, читатель может представить по портрету Евграфа Давыдова кисти О. Кипренского в Русском музее. О том, как одевались и носились эти панталоны, надо рассказывать отдельно. На зимнее время панталоны шились из тонкого шерстяного трико, которое покупали у купца Мельникова. Чистка панталон обходилась в 6 руб.

Лакеи и камердинеры, числившиеся при «Собственном гардеробе», также не упускали возможности заработать «на царе». Однако это были «разовые акции», видимо, связанные с какими-либо непредвиденными обстоятельствами. Например, гардеробский помощник Иванов получил «за сшитие для Его Величества панталон» 36 руб. и за шитье шлафроков[6] – 30 руб. Камердинеру Гримму за то, что он прикрепил кокарды к фуражкам, было выплачено 36 руб. 12 коп. Гардеробский помощник Шпицбарт брался даже за «переделку мундира», заработав 35 руб. Кастелянша Страус «за переделку 10 пар шелковых чулок Его Величества» получила 16 руб.

За верхней зимней одеждой царя следил скорняк Михельсон. Заказы ему были разные. «За переделку шубы» заплатили всего 45 руб., но поступал и заказ на два бобровых воротника в 750 руб.

Головными уборами «на заказ» Николая I обеспечивал шляпник Циммерман («за круглую шляпу – 55 руб.») и шляпник Можайский («за переделку 17 фуражек – 25 руб. 50 коп.»). В магазине офицерских вещей Сургучева для царя покупали готовые фуражки, каски и шляпы. Там же брали всю необходимую фурнитуру (кокарды, султаны и пр.). В этом же офицерском магазине приобреталось и оружие («за шашку черкесскую и прочие починки султанов – 232 руб. 75 коп.»).

Обувь для царя, как правило, шилась на заказ. На протяжении четверти века обувь для Николая I изготавливал мастер Пемо. Стоимость его работы, по сравнению с расценками портных, была довольно низкой: новые каблуки обходились в 1 руб.; 6 пар штрипков под панталоны – 1 руб. 20 коп.; поправка сапог – 85 коп.; новые лакированные сапоги стоили 13 руб.; шпоры к сапогам – 2 руб. 50 коп. Поскольку сапоги должны были сидеть «как влитые», то их шили в обтяжку ноги, и для легкого одевания сапожник продавал мыльный порошок по 30 коп. за пакетик. Теплые, зимние сапоги стоили значительно дороже, но, судя по счетам, Николай Павлович их заказал только однажды, в январе 1835 г., сапожнику Хейде по цене 150 руб. за пару.

Для того чтобы сохранять обувь, использовался лак для сапог из магазина Бабста и вакса, которую покупали у фабриканта Быкова. Также единственный раз встречается в списке счетов по «Гардеробной сумме» упоминание о приобретении готовой обуви в башмачном магазине Брюно (42 руб. 90 коп.).