Читаем без скачивания Девушки - Вера Щербакова

Тамара быстро познакомилась с новой квартиранткой. Не прошло и часу, как она рассказала ей о своей жизни: мать с младшим братом в колхозе под Смоленском, сестра здесь, в Москве. На завод Тамара поступила с надеждой, что тут скореё, чем где-либо, можно получить комнату. В цех она не пошла: там ей показалось трудно.

— Работаю покуда в конторе, а потом посмотрю, — закончила Тамара.

Варя принялась уговаривать её перейти на станок — вместе бы работали.

— Ну нет, подожду, — отнекивалась Тамара. — Дай присмотреться.

Видя девушек часто вместе в цехе, их привыкли очи- тать подругами.

Вскоре, по совету комсомольской организации, Варя пошла учиться в ремесленное училище при заводе. «Это, мама, первая ступень по пути к высокому званию инженера», — написала Варя матери, не сомневаясь, что мать одобрит её поступок.

Тамара была другого мнения об учебе.

— Два года! Очень-то надо! — с презрением говорила она. — Я поучусь на курсах и догоню тебя.

— А я хочу учиться серьезно, — возражала ВаряГ

Тамара, как и обещала, окончила краткосрочные курсы наладчиков и перешла работать на станок.

Однажды в выходной они все слушали по заводскому радио выступление девушки-комсомолки из соседнего цеха. «Моя личная пятилетка» назывался её доклад.

Тамара слушала выступление, лежа на кровати положив руки под голову.

Подумать только, сказала она, обращаясь к Варе с Симой, — теперь этой девчонке не жизнь, а масленица: авторитет обеспечен, все па работе к её услугам, деньги лопатой гребет…

Почему ты так думаешь? — спросила в недоумении Варя. — А по-моему, ей сейчас нелегко, ведь такая ответственность, весь завод следит…

— Так и не так, — снисходительно улыбаясь, возразила Тамара, — Соображай: ведь она от целого коллектива выступала! Хотят не хотят, а помогать придется.

Сима, приподняв с подушки свою белокурую кудлатую голову, даже свистнула.

— Крепкую платформу подвела! С кем ты толкуешь, Варя? Разве не видишь — она о сладком пироге печется!

На следующий день, в обеденный перерыв, Тамара, ничего не объяснив подругам, бегала в комитет комсомола и к начальнику цеха.

«О чем она хлопочет?»— недоумевала Варя.

В конце смены Тамара опять ушла куда-то и заявилась в общежитие лишь под вечер. Не раздеваясь, она опустилась на табуретку и оглядела комнату. Она посмотрела на свою постель, которая ничем не отличалась от других: то же казенное серое одеяло, подушка блином-

— В первую получку — плюшевое одеяло, это раз, — проговорила она, загибая указательный палец, — во вторую…

Варя перебила её:

— Откуда ты сегодня такая?

— Ах да, поздравь меня, Варюша: я получила разрешение на создание бригады, а Лева Белочкин уже выделил станки, те, что за колоннами, знаешь?

— Бригаду? Тебе? — вырвалось у Вари. «Вот почему Комова сегодня так разбегалась», — догадалась она.

— А что, думаешь, не справлюсь?

— Я не о том. Справишься, конечно, станки за колоннами рассчитаны на изготовление несложного типа колец, на них обычно работают одни ремесленники, — в простоте душевной сказала Варя.

— Ну, знаешь, — заносчиво произнесла Тамара, — труд везде — труд. Священный в нашей Советской стране! Не хочешь — твое дело, а я наметила тебя в бригаду, ну и Симку, раз живем вместе, и Мусю Цветаеву. Подумай… Нет, ты странная, — сердито выговорила Тамара, натирая на ночь лицо кремом. — «Простой тип, ремесленники работают!» Ремесленники — квалифицированные рабочие! Да что я тебя уговариваю: сама училась, знаешь В ТНБ сказали, расценки на эти кольца те же…

Варя слушала Тамару, невольно хмурясь. «Станки обычные, каких много в цехе, но не в станках в конце концов дело. А вот не нравятся мне её разговоры, — думала Варя. — Плюшевое одеяло, наряды… О том ли сейчас мечтать. Как работать будем, вот важно… Что ж, посмотрю, уйти никогда не поздно», — решила она.

Потом, когда их бригаду ставили в пример и хвалили, Варе было неприятно, словно она участвовала в каком-то обмане. Но с Тамарой теперь было трудно говорить об этом.

— Чего ты чочешь? Руководить бригадой? — сердилась она. — Разве у нас мало поковки и резцов, и это. когда у других перебои? Или плохо зарабатываете?

— Не учишься ты, Тамара, вот что плохо. Переведут на другой тип колец, и тебе не справиться с наладкой…

— Не каркай, ворона! — сказала раздраженно Тамара, но тут же, спохватившись, просила — Да разве я против, Варенька? Давай организуй, будем учиться. С той недели и начнем. Ну, целуй меня в щеку — и мир!

Мир водворился, а жизнь в бригаде по-прежнему шла самотеком. Приход в цех ремесленников на практику положил конец всему этому мнимому благополучию. Тамаре пришлось уйти со своих обжитых станков на другие, где, кроме известных ей резцов, к которым она уже применилась, был чистовой, фасочный, наносящий на стенку кольца окончательный блестящий ободок.

Тамара, как и ожидала Варя, не справлялась с этим новым резцом. Фаски на кольцах получались уродливые: то чересчур большие, то маленькие. Это, правда, не было еще окончательным браком, но кольцо приходилось перетачивать заново — лишняя работа Варя дивилась в душе: «До чего же неспособная эта Тамара пора бы научиться ставить резец!..»

Обычно, испортив несколько колец, Тамара с независимым видом подходила к ней:

— Ах проклятущий резец. Поди, дорогая, утихомирь его!

Варя, работая станочником, не всегда быстро могла откликаться на зов бригадира: в результате станки простаивали, а сменщику Коле Субботину, с которым они соревновались, сдавали их разлаженными.

— Ничего, на то он и влюбленный, все стерпит! — не стеснялась хвастаться Тамара, правда лишь в кругу тех, кто восхищался её деловыми качествами.

И Коля действительно все терпел.

В понедельник, после работы, Варя преднамеренно задержалась дольше всех в раздевалке, а затем спустилась в цех к станкам Субботина, стараясь остаться незамеченной. Но Коле сейчас было не до неё и не до кого бы то либо. Сердито-сосредоточенный, весь перепачканный в тавоте, он возился у первой пары. Прошло всего сорок пять минут дневной смены, а у него уже вышли из строя все резцы. — Варя определила это сразу, как только подошла ближе. Четыре других станка могли тоже каждую секунду выйти из строя, судя по размерам колец, которые с особой тщательностью проверяла на приборе контролер.

— Ну и ну!.. — ужаснулась Варя, решив бежать наверх за спецовкой, чтобы помочь Коле в наладке, хотя вся кипела негодованием.

— Ты что тут делаешь, почему домой не ушла? — спросил, увидев Варю, Волков. — И сердитая какая…

— Рассердиться… на дружка твоего. Советую полюбоваться, как он нам план заваливает.

— А ну, пошли! — отрывисто произнес Волков, вероятно догадываясь, что имеёт в виду Варя.

— Здравствуй, Николай. Со станками никак запарился, помочь? — проговорил Толя, незаметно подмигивая Варе — Ай-я-яй, вот не ожидал!..

Субботин вздрогнул, выпрямился и, не глядя в глаза другу, сказал невнятно:

— Да вот, копаюсь… Ничего, справлюсь как-нибудь.

— Ведь не впервой так, Варенька, заговорила, подступая, пожилая, полная станочница в клеёнчатом черном фартуке. — Тамарка совсем задурила парню голову, полсмены налаживает после неё. А работать когда? Нет, не по совести поступает Комова, а Николай зря спускает ей.

— Замолчи, прошу! Комова тут ни при чем… И вообще это мое личное дело! — раздраженно прикрикнул на станочницу Субботин.

Варя от удивления, не удержавшись, покачала головой:

— Ничего себе — личное дело!.. Коля, да ты что?.

Субботин перебил её:

— Ребята, честное комсомольское, разобьюсь, а норму дам, несмотря на задержку! — сказал он с жаром. — Не верите?

— Верим, ты наладчик хороший, — отозвался Волков. — Только не маловато ли одной нормы, вот что мы думаем… Правильно я говорю, Варя?

Коля мучительно, до слез, покраснел, и Варе вдруг стало стыдно за него: до чего довел себя человек! Но и Тамарку она ни за что теперь не оставит в покое.

Назавтра Варя сказала Комовой:

— Вот что, Тамара, на днях я решила идти в коми-' тет комсомола… и пойду! Опять Коле Субботину станки сдали разлаженными. Так нельзя, необходимо предпринять что-то…

— Ни я, ни ты никуда не пойдем, — нахмурясь, приговорила Тамара. — Подруга, тоже!

— Я пойду, я не могу не идти, — убежденно возразила Варя.

— А я говорю, не пойдешь! — перебила её Тамара. — Совесть у тебя нечиста. Не можешь простить мне Белочкина. Я все открою!

— Белочкина? Ну, это ты брось! — воскликнула Варя. — Неправда это, ты знаешь!

Они стояли внизу в коридоре, разделяющим завод надвое. Здесь было сумрачно, а в раскрытые ворога, продуваемые сквозняком, то и дело проезжали грузовики. Варе на минуту показалось, что она заблудилась где-то в незнакомом переулке, и ей стало не по себе. Тамара, заметив на её лице испуг, торжествующе сказала: