Читаем без скачивания Черный ангел - Генри Каттнер

-- Понимаю -- Цу-Линг.

-- А это было бы ужасно. Для нас обоих. Хотя, может, не для меня... тогда. Все зависит от того, насколько я изменюсь. Но ты же понимаешь меня, дорогой, ведь правда? Лучше расстаться сейчас, чтобы оба мы сохранили хорошие воспоминания.

-- Нет, -- возразил он. -- Я вовсе этого не понимаю. Любую перемену можно как-то уравновесить.

-- Это человеческая логика, основанная на эмоциях. Ты же сам знаешь, что это неправда.

-- Ты не можешь бросить меня, Джоанна.

-- Во всяком случае я уйду не сегодня вечером, -- сказала она, отворачиваясь. -- Я все еще слишком близка к людям, это мое слабое место. Думаю, в конце концов наша раса победит и мы будем править миром, потому что нас нельзя достать с помощью эмоций. Да, мы будем их испытывать, но не будем руководствоваться ими. Высшим законом станет логика.

Тим швырнул куклу в угол, она упала и лежала там в гротескной позе. Цу-Линг проснулся от шума и прибежал из соседней комнаты, чтобы обнюхать куклу. Успокоившись, он лег, положил мордочку на пушистые золотистые лапки и снова заснул.

В ту ночь Тим спал плохо. Долго-долго он лежал без сна, прислушиваясь к спокойному дыханию Джоанны, глядя на ее профиль в слабом сиянии луны. Он многое вспомнил, но так ничего и не надумал.

Наконец он уснул.

А наутро Джоанна исчезла.

Целый год ее не было. Тим обратился в детективное агентство, но без толку. Он никому не рассказал правды -- ему бы не поверили. А если бы поверили...

Порой его мучили ужасные видения -- чужая, изгнанная из общества Джоанна, преследуемая, как дикий зверь, людьми, к которым перестала принадлежать. Он поговорил об этом с доктором Фарли, но тот так явно выразил свой скептицизм, что Тим больше не возвращался к этому разговору.

Но он продолжал ждать и жадно просматривал газеты. Он предвидел, что однажды увидит лицо Джоанны, смотрящее на него с газетной фотографии, или прочтет ее фамилию.

Когда же это фото появилось, Тим едва не пропустил его. Он закончил читать обзор событий недели, отложил газету и курил, слушая радио. И тут перед его мысленным взором вдруг возникло лицо Джоанны. Она была не такой, как прежде, заметны были различия.

Только тогда до него дошло. Он поднял газету, нашел фото и внимательно изучил его. Это была не Джоанна. Женщина на фотографии вообще не походила на нее.

И все-таки, несмотря на все внешние отличия, она чем-то напоминала Джоанну. Невозможно, чтобы изменилась форма черепа, как невозможно и то, чтобы Джоанна стала моложе. Женщине на фотографии было от силы двадцать лет.

"Слишком молода, -- подумал Тим, -- чтобы совершить такое значительное открытие в области электроники и излучений. Разве что..."

На следующий день он сел в самолет, летящий в Беркли, штат Калифорния. Ему не удалось найти Марион Паркхерст -- так звали девушку со снимка. Она уехала на отдых в Скалистые горы, да так больше не вернулась.

Марион Паркхерст исчезла с его горизонта.

Следующие два года ничего не происходило. Были запатентованы и попали на рынок несколько изобретений, все связанные с излучениями, среди прочего -- остроумное усовершенствование магнетрона и устройство, ставшее новостью в телевидении. Мелочи, каждая из них в отдельности значила немного, но Тим продолжал собирать вырезки из газет.

Пять лет.

Семь лет.

Десять лет.

Он не забыл Джоанну, не мог забыть, пока был жив. Тим любил ее всем сердцем и порой во сне видел себя святым Георгием, спасающим ее от дракона ужасного будущего. Иногда он видел и это будущее -- мир, населенный мужчинами и женщинами, подобными богам, чужими и равнодушными, как боги. Гигантами, давящими людей-муравьев своими титаническими ступнями.

Однако Тим знал, что гигантов можно победить и уничтожить. Мутация же была куда опаснее, потому что ее маскировала человеческая внешность. После исчезновения Джоанны прошло десять лет, и никто ее не разоблачил. Она могла совершенно свободно делать... что?

Пятнадцать лет.

Семнадцать лет.

А потом теплым летним вечером он увидел ее в Сентрал-парке. Вероятно, какое-то фантастическое излучение ее разума проникло в его мозг, потому что это уже не была Джоанна. Она совсем не походила на Джоанну и вела себя совершенно иначе.

Останавливая ее, Тим чувствовал себя ужасно неловко. И все-таки он схватил ее за руку и повернул к свету фонаря. Она могла вырваться: Тиму было уже шестьдесят два года, и он был довольно плох для своего возраста.

Но женщина стояла спокойно, выжидательно глядя на него, пока он пристально рассматривал ее лицо. В очках он видел бы лучше, но стеснялся их. Правда, возраст его был прекрасно виден и по лицу, но все-таки...

Ей было лет двадцать или двадцать пять, и она ничем не походила на Джоанну. Впрочем, Тим не искал физического сходства, он хотел найти ту слепящую искру, что когда-то просвечивала изнутри.

Но не нашел.

Значит, все-таки ошибка. Снова фальшивая надежда... сколько их уже было! Плечи его поникли, он вдруг почувствовал себя очень усталым и старым. Тим что-то пробормотал -- какое-то извинение -- и отвернулся. И тогда тонкая рука коснулась его плеча.

-- Тим... -- сказала девушка.

Он недоверчиво уставился на нее. Это было невозможно. Этого просто не могло быть после семнадцати-то лет. И в этой девушке не было... огня.

Она прочла его мысли, наклонилась к нему, и Тим ощутил пульсирующую волну жизни, божественного огня. Его потрясла эта мощь.

-- Джоанна, -- воскликнул он, -- ты не должна!..

-- Я научилась, -- очень тихо ответила она. -- Научилась владеть Силой. Она была слишком опасна, люди могли узнать меня.

Он не мог сказать ни слова. Неловко потянулся он к ее руке, но девушка отпрянула.

-- Не касайся меня, Тим, -- прошептала она. -- Это ошибка. Мне не следовало... но когда я прочла твои мысли и поняла твое одиночество и печаль... я не смогла уйти просто так.

-- Теперь я никогда не позволю тебе уйти, -- заявил он.

-- Ты все забыл. Я изменилась... более, чем ты мог бы понять.

-- Это ты забыла. Смотри. -- Он повел рукой вокруг, указывая на огромные здания Нью-Йорка, которые подобно гигантским стражникам окружали парк со всех сторон.

Это был их любимый пейзаж в первые годы супружества. Когда-то в такие же теплые летние вечера они прогуливались вместе по темным аллеям, слушая отзвуки музыки с карусели, смеялись и разговаривали.

Он поспешно опустил руку. Свет безжалостно вырвал из темноты старческую кисть, покрытую коричневыми пятнами и голубыми венами.

-- Думаешь, возраст имеет какое-то значение? -- спросила Джоанна. -- Я могла бы вернуть тебе молодость, Тим, но ты по-прежнему остался бы человеком. А я уже не человек.