Читаем без скачивания Краткая история биологии. От алхимии до генетики - Айзек Азимов

Столетия, в течение которых Рим гос­подствовал над средиземноморским миром, представляли собой длительную остановку прогресса биологии. Ученые, казалось, со­гласились сохранять открытия прошлого и популяризировать их перед римской аудито­рией. Авл Корнелий Цельс (расцвет око­ло 30 г. н. э.) собрал греческие знания в курс научных бесед. Подготовленный им курс но медицине пережил его время и был признан европейцами в начале современной эры, став более знаменитым, чем того за­служивал. Расширение физического горизон­та вследствие римских завоеваний сделало для ученых возможным собирать растения и животных из областей, неизвестных ранним грекам. Греческий врач Диоскоридус (рас­цвет в 60 г. н. э.) превзошел Теофраста и описал 600 видов растений, уделяя особое внимание их лекарственным свойствам, по­этому его можно считать основателем фар­макологии (учения о наркотиках и лекар­ствах). Однако даже в естественной истории энциклопедизм брал верх. Римлянин Гай Плиний Секунд (расцвет в 23 — 79 гг. н. э.), более известный как Плиний, написал три­дцатисемитомную энциклопедию, в которой суммировал все, что нашел в области есте­ственной истории среди античных авторов. Практически все это было вторично, взято из книг других, и Плиний даже не отличал правдоподобное от неправдоподобного, так что его материал содержит спорные факты (большей частью из Аристотеля). В нем также содержатся «данные», основанные на суевериях, и байки, взятые неизвестно отку­да. Кроме того, Плиний представляет на­ступление века рационализма. Имея дело с различными видами растений и животных, он всегда очень сильно озабочен функция­ми каждого из них в связи с человеком. В его представлении ничто не существует само по себе, но только как пища для чело­века, или источник для медицины, или опасность, созданная для того, чтобы усили­вать мускулы и укреплять характер челове­ка, или (если все остальное отпадает) как моральный урок. Эта точка зрения пользо­валась большой симпатией среди ранних христиан, потому тома Плиния дожили до современности. Реальным последним биоло­гом античного мира был Гален (130 — 200 гг. н. э.) — греческий врач, родившийся в Малой Азии, который практиковал в Риме. В молодости он был хирургом на арене гла­диаторов, и это, несомненно, дало ему воз­можность наблюдать человеческую анатомию. Однако, хотя в те времена не существовало ничего подлежащего запрещению в жесто­ких и кровавых гладиаторских боях ради извращенного развлечения населения, обще­ство продолжало хмуриться при рассече­ниях мертвого тела ради научных целей. Изучение Галеном анатомии базировалось в основном на рассечениях собак, баранов и других животных. Когда представлялся слу­чай, он анатомировал обезьян, в которых старался разгадать строение человеческого тела. Гален писал плодовито и детально раз­рабатывал теоретические основы функцио­нирования различных органов человеческо­го тела. Тот факт, что он был лишен шансов изучать человеческое тело само по себе и что ему не хватало современных инструмен­тов, стал причиной неправдоподобия его теорий с точки зрения современной науки. Он не был христианином, но строго верил в существование единого Бога. Также, по­добно Плинию, он верил, что все делается с высшей целью, так что находил знаки Бо­жественного промысла везде. Это соответ­ствовало точке зрения ранних христиан и помогло росту популярности Галена в по­следующие столетия.

Глава 2 Средневековая биология

В последние дни Римской империи хрис­тианство выросло до положения господству­ющей религии. Когда империя (или ее запад­ные области) была похоронена под натиском германских племен, племена были обращены в христианство. Христианство не убило гре­ческую науку, лишь довело ее до состояния, близкого к угасанию. И все же господство христианства работало против возрождения науки в течение многих столетий. Точка зре­ния христиан была противоположна точке зрения ионических философов. По мнению христиан, мир не был миром разума, но «го­родом Бога», который, может быть, постигнут только откровением, для которого Библия, писания отцов церкви и вдохновение самой церкви единственно верные источники. Вера в существование естественного закона, кото­рый был бы неизменяемым и неизменяющим­ся, дает путь к вере в некоего мирового субъекта, служащего посредником Бога.

Фактически, даже восприятие кем-либо свет­ских вещей было «дьявольским», не относя­щимся к сфере духа. Наука с этой точки зрения становится вещью, сопряженной с гневом Божьим. Естественно, это не было универсальной точкой зрения, и свет науки поддерживал слабое пламя среди мрака так называемых темных веков. Случайный уче­ный боролся, чтобы удержать мировые зна­ния в живых. Например, англичанин Беде (673 — 735 гг. н. э.) сохранил все, что смог, из античных авторов. Однако в связи с тем, что сохраненное состояло главным образом из подчисток Плиния, избранное им было не особенно передовым. Возможно, наука так и погибла бы вовсе, если бы не арабы. Арабы приняли ислам — религию более молодую, чем христианство, и, причитая молитвами Мохаммеда, вступили в седьмое столетие. Они возникли сразу, подобно взрыву, на своем сухом полуострове и заполнили всю юго-западную Азию и северную Африку. В 730 г., спустя столетие после Мохаммеда, люди ислама (мусульмане) осаждали Кон­стантинополь на востоке и Францию на за­паде. В военном и культурном отношении они казались ужасом и опасностью для хри­стианской Европы, но интеллектуально, как °ни доказали, стали благом. Подобно римля­нам, арабы не были великими научными пер­вооткрывателями. Но, как бы то ни было, они открыли работы таких ученых, как Ари­стотель и Гален, перевели их на арабский; сохранили их, изучали и писали коммента­рии к ним. Наиболее важным из мусульман­ских биологов был персидский врач Ибн Сина, который обычно именовался по лати­низированной версии его имени Авиценна. Авиценна писал многочисленные книги, ба­зирующиеся на медицинских теориях Гип­пократа и материалах из книги Цельса. При­мерно в тот период, по крайней мере в Западной Европе, наступил перелом в про­тивостоянии арабам. Христианские армии от­воевали Сицилию, которую уже несколько столетий контролировали мусульмане, а за­тем — Испанию. К концу XI в, западноев­ропейские армии начали проникать на Ближ­ний Восток, где их называли крестоносцами. Контакты с мусульманами помогли европей­цам узнать, что враждебная культура — не просто порождение дьявола, но в некоторых отношениях более продвинута и обогащена опытом, чем их собственная. Европейские ученые стали осваивать мусульманские уче­ния; расцветали проекты перевода арабских научных книг. Работая во вновь отвоеванной Испании, в которой трудились и мусульман­ские ученые, итальянец Жерар де Кремона (1114 — 1187) перевел труды Гиппократа, так же как труды Аристотеля и Галена, на ла­тынь. Немецкий ученый Альбертус Магнус (1206— 1280) был одним из новых поклонни­ков вновь открытого Аристотеля. Его учения и писания были всецело аристотелевскими, Магнус помог заложить фундамент греческой науки, в которой он мог бы, по крайней мере, сделать больше. Одним из учеников Магну­са был итальянский ученый Томас Аквинус (1225 — 1274). Он работал над гармонизаци­ей философии Аристотеля и христианской веры, в чем преуспел. Аквинус был рациона­листом: он чувствовал, что разум создан Богом, так как является составляющей Все­ленной, и что правильно рассуждающий человек не может прийти к заключению, чуждому христианскому учению. Результат рассуждения никогда не будет зловещим или вредным. Эта стадия развития науки стала началом возобновления рационализма.

В Италии практика анатомирования была возобновлена в позднее Средневековье. Эта практика пользовалась дурной славой, но су­ществовала важная законодательная школа в Болонье, и часто случалось, что законные во­просы, обсуждающие причины смерти, могли быть лучше всего решены при помощи посмер­тного вскрытия.

Школы в Болонье и Салерно главенство­вали в медицинском направлении именно в это время. Возрождение анатомирования не заложило сразу новых основ биологии. Сна­чала первичной целью была иллюстрация трудов Галена и Авиценны. Ученый, овла­девший основами наук по книгам, считал анатомирование слишком унизительной ра­ботой, которая предоставлялась «мастеро­вым». Ученик слушал лекции, но не прове­рял, согласуются ли знания, которые он получает, с фактами, в то время как «мас­теровой», занятый анатомированием, был обязан не противоречить преподавателям. Поэтому из раза в раз повторялись грубей­шие ошибки; они же увековечивались. Ут­верждалось, что признаки и сочленения, которые Гален находил у животных и пред­полагал существующими у человека, об­наруживались у человека снова и снова, хотя фактически они не существуют. Ис­ключением из этой печальной ситуации был итальянский анатом Мондино де Луцци (1275—1326). В медицинской школе в Болонье он делал собственные работы по ана­томированию и в 1316 г. написал первую книгу, всецело посвященную анатомии. По­этому он известен как продолжатель истин­ной анатомии. Но это было давно, и к тому же Мондино не набрался смелости, чтобы порвать с ошибками прошлого, и некото­рые из его описаний базируются скорее на свидетельствах старых книг, чем на его собственных наблюдениях. Более того, практика анатомирования при помощи под­чиненных после его ухода была восстанов­лена. Однако новая мотивация к изучению биологии уже поднималась в Италии. Пери­од возрождения обучения на практике (час­тично из-за переоткрытия античных трудов, а частично из-за подъема самой европейской культуры) называется Ренессансом, или Возрождением. В период Ренессанса быстро растет новый натурализм в искусстве. Ху­дожников обучали законам перспективы, чтобы создавать произведения, изображаю­щие трехмерную поверхность. Как только это было сделано один раз, каждое последу­ющее усилие совершенствовало подражание искусства природе. Чтобы сделать челове­ческое тело зрительно реалистичным, ху­дожник должен изучать (если он работает на совесть) не только контуры кожи, но и контуры мускулов, сухожилия и мышцы, и даже устройство костей. Возможно, наибо­лее знаменитым художником-анатомом был итальянец Леонардо да Винчи (1452 — 1519), который делал рассечения как животных, так и человека. Он имел преимущество пе­ред обыкновенными анатомами, поскольку был в состоянии сам иллюстрировать соб­ственные открытия великолепными рисунка­ми. Он изучал и изображал, как устроены кости и суставы. Он был первым, кто изоб­разил принципиальное сходство костей ко­нечности человека и лошади, несмотря на поверхностные различия. Так появилась го­мология, которая объединила в связанные группы многих животных внешне различно­го облика и помогла заложить основы тео­рии эволюции. Леонардо изучал и иллюст­рировал способ действия глаза и сердца, а вдобавок зарисовал растения. Поскольку он пытался изобрести машину, которая сможет сделать возможным полет человека, с боль­шим вниманием изучал птиц, зарисовывая их в полете. Все это он, однако, держал в закодированном блокноте. Его современни­ки не знали о его работе, которая стала из­вестна только в новейшие времена. И все-таки да Винчи не оказал влияния на прогресс науки из-за противостояния церк­ви. Пока анатомия медленно приходила в себя, такой же процесс происходил с есте­ственной историей.