Читаем без скачивания Истребитель-бомбардировщик МиГ-27 - И. Приходченко

НОВЫЕ РЕШЕНИЯ

Тем временем на смену «двадцать первому» приходил новейший истребитель МиГ-23 с крылом изменяемой геометрии, на который возлагались большие надежды. П. С. Кутахов, в 1969 г. назначенный на пост Главкома ВВС, сам был лётчиком-истребителем и не скрывал своего расположения к «двадцать третьему», открыто заявляя, что из новых самолётов он признает только его. По мнению Главкома, именно он должен был стать основной боевой машиной военной авиации, а его модификациями следовало вооружить как истребительную авиацию и авиацию ПВО, так и ИБА и разведывательные части.

Надо сказать, что позиция руководства ВВС опиралась не только на личную симпатию. Помимо схемы, общепризнанно перспективной на то время, и многообещающих лётных характеристик, в числе достоинств МиГ-23 было и весьма современное бортовое оборудование. Одной из назревших к тому времени проблем стала психофизиологическая перегрузка лётчика, особенно проявлявшаяся в полётах на малых высотах, необходимость использования которых, в свою очередь, стала очевидной. Не менее критичным для боевой эффективности становилось обеспечение применения оружия в скоротечные секунды контакта с целью. В ручных режимах малейшие ошибки летчика приводили к серьёзным промахам — стоило неточно задать или не выдержать расчётную скорость, высоту, дальность или угол пикирования, чтобы бомбы летели мимо цели. Так, при скорости 900 км/ч задержка со сбросом бомбы всего на полсекунды приводила к перелёту на 125 м; при бомбометании с горизонтального полёта перетянутая на 1° ручка давала уход бомбы примерно на 120 м; ошибка с определением высоты сброса на 50 м относительно расчётной оборачивалась недолётом или перелётом в 160 м.

На помощь экипажу должна была прийти автоматика, связанная с бортовыми системами. Она могла бы частично разгрузить лётчика, избавив его от некоторых задач, связанных с навигацией и пилотированием, позволив сосредоточиться на основном — поиске и поражении объекта атаки.

Созданием комплекса навигации КН-23 занималось ленинградское ПО «Электросила», специализировавшееся на вычислительной технике и приборном оборудовании. Микояновцы уже имели опыт использования близкой по назначению системы «Пеленг», отработанной и принятой в эксплуатацию на МиГ-25РБ, где она совместно с ЦВМ «Орбита-10-155» обеспечивала выполнение автоматизированного полёта и бомбометания.

Комплекс КН-23 обладал более широкими возможностями, соответствуя специфике работы истребителя-бомбардировщика — многоцелевого самолёта с широким диапазоном скоростей, высот и выполняемых задач. Основными составляющими КН-23 являлись: инерционная курсовертикаль ИКВ, доплеровский измеритель скорости и угла сноса ДИСС-7 «Поиск» с аналоговым вычислителем В-144, аппаратура радиосистемы ближней навигации и посадки РСБН-6С «Ромб-1К», датчики высоты и скорости.

Гироскопы и чувствительные акселерометры ИКВ фиксировали мгновенные значения данных о пространственном положении машины, их изменениях и перегрузках. ДИСС-7 выдавал текущие данные о фактической скорости, РСБН-6С позволяла определять собственные координаты самолёта относительно наземных радиомаяков и направление на них, строя траекторию полёта и формируя управляющие сигналы. Вычислитель РСБН, являвшийся «мозгом» комплекса, обрабатывал поступающие данные, обеспечивая непрерывное решение навигационных задач самолётовождения в автоматическом режиме, при котором самолёт по маршруту вела САУ, или в директорном — с выдачей лётчику курса и расстояния до цели, поворотной точки маршрута или аэродрома. При бомбометании, пуске ракет и стрельбе из пушки автоматика вычислителя выдавала в прицельную систему самолёта значения углов крена, тангажа, путевой скорости и угла сноса.

К 1969 г. отработка навигационного комплекса была в основном завершена. КН-23 обладал высокой по тем временам эффективностью, позволяя выполнять полёт по заданному маршруту с тремя поворотными точками (они же могли служить и целями), обеспечивая возврат на один из четырёх аэродромов посадки, куда система выводила машину со снижением до высоты 50–60 м (саму посадку лётчик выполнял вручную), автоматически ведя счисление текущего местонахождения. Кроме того, комплекс определял и выдавал различному оборудованию и на индикаторные приборы основные навигационные и пилотажные параметры.

При испытаниях КН-23 лётчики отмечали его несомненные достоинства. Автоматика комплекса освобождала лётчика от рутинной работы, позволяя сконцентрировать внимание на ориентировании и поиске цели, упрощая выполнение атаки и существенно повышая точность применения оружия. При работе в автоматическом режиме КН-23 обеспечивал прохождение маршрута практически без участия лётчика, а в резервном директорном ему достаточно было лишь отслеживать показания приборов — стрелки указателя курса и счётчика пути, выводя самолёт к цели.

Работы над МиГ-23 продвигались весьма интенсивно. Первый опытный экземпляр этого самолёта, «23–11/1», поднялся в воздух 26 мая 1967 г. под управлением А. В. Федотова. Четвёртый опытный экземпляр, «23–11/4» (бортовой номер 234), вскоре был доработан из истребителя в истребитель-бомбардировщик МиГ-23Б, выпущенный на испытания летом 1969 г. Он отличался от базовой машины, главным образом, установкой иного оборудования и вооружения. Носовой радиопрозрачный конус под «истребительный» радиолокационный прицел «Сапфир-23» заменили на дюралюминиевый обтекатель, а носовая часть была занята блоками прицельной системы «Сокол-23» (на машине «23–11/4» ещё некомплектной). Пушечное вооружение в виде подфюзеляжной ГШ-23Л сохранили, однако обеспечить размещение заданной трёхтонной боевой нагрузки оказалось проблемой. Но стоит напомнить, что ещё незадолго до того времени такой бомбовый груз был «по плечу» разве что бомбардировщикам Ил-28 и Як-28. Особенности компоновки МиГ-23 оставляли возможность установки лишь небольшого числа держателей для вооружения — двух подкрыльевых под центропланом и, с учетом центровки, двух подфюзеляжных по бокам пушечной установки. Как и на истребителе, центральная точка подвески предназначалась только для монтажа пилона под подвесной топливный бак (ПТБ). От выноса узлов подвески под поворотные консоли отказались сразу, ввиду сложности решения кинематики их синхронного поворота при раскладке и уборке крыла, к тому же соответствующие тяги и качалки пришлось бы монтировать в кессон-баках крыла с неизбежными проблемами герметизации проводки.

Для подвески всей требуемой бомбовой нагрузки пришлось использовать многозамковые тандемные держатели, заимствованные из комплекта вооружения МиГ-25РБ. На них размещались по паре бомб калибра до 500 кг. Держатели смонтировали под неподвижной частью крыла, и теперь самолёт получил возможность нести до шести «пятисоток». Помимо бомб, он мог вооружаться блоками НАР типа УБ-16-57 и тяжёлыми НАР С-24.

МиГ-23Б получил невысокую оценку испытателей и военных: значительная часть прицельной системы ещё не была готова, а обзор из кабины и условия работы прицельного оборудования были неудовлетворительны для ударной машины. Так, угол обзора вниз-вперед составлял всего 8,5° — меньше, чем у МиГ-21, из-за чего прицельная марка при визировании цели быстро «садилась на капот», а сама цель исчезала из виду. Восьмитонная тяга двигателя Р-27Ф-300 оценивалась как недостаточная для сохранения приемлемых взлётных характеристик прибавившей по массе машины. Назрела также необходимость пересмотра ряда узлов конструкции с учётом возросших нагрузок — в первую очередь, шасси, «державшего» на пределе потяжелевший самолёт, особенно с учётом требований базирования на полевых аэродромах.

Соответствующие изменения были заложены при разработке модификации МиГ-23Ш, аванпроект которого выпустили в том же году. Самолёт отличался изменённой носовой частью фюзеляжа для улучшения обзора вперёд и вниз, введением бронезащиты кабины и усовершенствованной прицельной системой «Сокол-23С». Проект получил одобрение заказчика, причём при обсуждении были особенно отмечены рациональность компоновки и использование перспективных систем и аппаратуры. Познакомившись с макетом самолёта, военные оценили обзор из кабины как наилучший не только изо всех имевшихся на вооружении, но и новейших опытных самолётов.

Создание нового истребителя-бомбардировщика получило официальное подтверждение Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР № 116 от 4 февраля 1970 г. В соответствии с ним по установленной процедуре 20 апреля 1970 г. состоялось решение Военно-промышленной комиссии (ВПК) при Совмине, а в его исполнение МАП 20 августа 1970 г. выпустил приказ № 157. Эти документы были выпущены фактически «задним числом», постройка опытных образцов в это время уже велась полным ходом.