Читаем без скачивания Эмигрант. Роман и три рассказа - Евгений Брейдо

«Вроде толковый, – подумал Павел, – и работа ему нужна отчаянно».

– Приходите во вторник к четырем на свое первое занятие. Постарайтесь к этому времени немного разобраться, что к чему, – напутствовал он Андрея и улыбнулся мягкой домашней улыбкой, совсем не подходившей к официальному тону.

Андрей потом несчетное число раз убеждался, что в интервью все решает взаимная симпатия. Два человека увидели друг друга, почувствовали, что им хочется работать вместе – всё, победа. А если нет, самый подходящий костюм, лучшее резюме и глубокие знания не помогут.

Едва придя домой, он тут же написал Ане. Они успевали иногда обменяться по мейлу двумя-тремя письмами за день.

Глава II. Письма

From: Андрей To: Анна Tuesday, February 27, 2:44 PM

Моя дорогая любимая Аниша!

Самое непонятное ощущение – что тебя нет рядом. Другой край света, другое пространство, время – это все ладно, но почему здесь нет тебя?! Я же не умею без тебя жить. Очень пусто и больно, но пусть это хоть будет недолго, ладно?

Про страну пока ничего не знаю, но город этот ни на что не похож: он так многолик и многослоен, что только покажется, будто ты что-то подсмотрел и понял, как он поворачивается к тебе другой и совсем незнакомой стороной. Я очень много хожу пешком и никак не могу остановиться. Нужно что-то делать, как-то начинать жить, а мне просто интересно, и любопытство то и дело берет верх над здравым смыслом.

Снял маленькую квартирку, по здешним меркам очень дешевую, хотя и на полтора месяца нет денег за нее платить. Нашел на улице приличный почти новый диван, стол и кожаное кресло. Люди выбрасывают. Пока можно жить. Но если не найду работу – скоро катастрофа.

Русской речи слышу пока больше, чем английской, и она дивно причудлива, это целый брайтонский диалект – роскошная идишистская интонация местечкового русского, пересыпанного английскими словами, с русскими, естественно, суффиксами. Окружающие предметы гордо щеголяют английскими именами, как портовые красотки иностранными обновками, а некоторые американские глаголы изо всех сил стараются обрусеть. Звучит очень забавно, хотя и чудовищно временами. Прачечная становится лаундри, вечеринка пари, заём лоном, встреча митингом. То и дело слышишь «залокай дверь», «проранай программу», «возьми экзит», «ты уже отсэйвал текст?» и классическое «наслайсайте мне вон тот писочек колбаски». Это уже эмиграция, моя дорогая, ее язык и стиль. Иной раз выразителен необычайно. Деваться некуда, придется жить, терпеть.

Пожалуй, надо написать статью про чудный этот пиджин, вот только когда?

Пиши – что делаешь, думаешь, где бываешь.

А

From: Анна To: Андрей Wednesday, February 28, 2 AM

Привет, Андрюша, дорогой, милый, любимый!

Тебя как-то сразу очень и везде не хватает. Все куда-то идут вместе, что-то планируют, делают, а я одна. Ты очень нужен, я совсем не привыкла без тебя. И непонятно, когда тебя увижу.

Пиши подробно обо всем, что видишь и слышишь, очень хочется понять, что такое твоя Америка и что тебе нравится в ней. С тех пор как ты уехал, думаю об этом непрерывно, не люблю ее (она нас разлучила, пусть временно) и хочу представить себя там и стать частью той, далекой пока от меня нашей жизни.

В твоем институте мне внезапно выдали твою последнюю зарплату, так что я вдруг чуть-чуть разбогатела. Все спрашивают про тебя, а мне, в сущности, нечего сказать. Оба твоих отдела в полном составе передают привет.

Мои психологические консультации внезапно пошли полным ходом. Ходят девочки, которые хотят замуж и свято верят, что я им в этом помогу – одной как раз помогла, и теперь от них нет отбоя, – а кроме того, мамы, у которых проблемы с детьми-тинейджерами, супруги, если им самим не разобраться в собственных отношениях, и все прочие. Я как-то без особых усилий становлюсь модным психологом, а мне это сейчас совсем не в радость.

Была на репетиции нового спектакля у Фоменко – «Семейное счастье» по повести Толстого (сам Л. Н. ее не жаловал и, думаю, справедливо) – и поняла, насколько же наша с тобой жизнь интересней, счастливей и проще, чем была у него. А мы так и не научились ценить божий дар легкости и совпадения желаний.

Твои заметки о русском языке в окружении английского забавны, остры и, наверное, точны, но, похоже, так было всегда. Посылаю тебе монолог из стихотворения Маяковского «Американские русские», опубликованного в сборнике «Стихи об Америке» 1925 года.

Я вам,сэр,назначаю апойнтман.Вы знаете,кажется,мой апартман?Тудой пройдёте четыре блока,потомсюдой дадите крен.А еслистриткара набита,околоможете взятьподземный трен.Возьмитес меняньем пересядки тикети прите спокойно,будто в телеге.Слезете на корнереу дроге ликет,а мне ужи пинтупринёс бутлегер.Приходите ровнов севен оклок,—поговоримпро новости в городеи проведёмпо-московски вечерок,—одни свои: жена да бордер.А с джабом завозитесь в течение дняилираздумаете вовсе —тогдаобязательноотзвоните меня.Я будув офисе.

Адик, а понимаешь ли ты своих новых американских соотечественников? Как они тебе вообще?

Пока я все это писала, прилетел воробей с куском хлеба в клюве. Видно, что стреляный. Оглядывается – безопасно ли, не отберет ли кто-нибудь добычу. Есть пошел на крышу.

А.

From: Андрей To: Анна Wednesday, February 28, 11 PM

Мой родной любимый Зверь!

Маяковский все изобразил точно. Что-то подобное писали Ильф и Петров в «Одноэтажной Америке». К счастью, все-таки это не единственный язык эмиграции. Просто он самый заметный.

Привычные нам с тобой люди, которые говорят не так варварски, живут тише. Я стараюсь смотреть внимательней и видеть не только то, что сразу бросается в глаза.

Американскую речь понимаю пока больше интуитивно, всю фразу, а не отдельные слова. Причем иногда неправильно.

В НАЙАНЕ (организации, где помогают эмигрантам-евреям) познакомился с немолодым инженером, вице-президентом небольшой компьютерной компании или что-то вроде того. Его родители бежали в 30-е годы от Гитлера. Алан родился в Америке, но что такое эмиграция, знает не понаслышке, это его детство. Старается помочь и советом, и делом. Таких здесь много. Рассказал, что всегда хотел быть адвокатом, но не было возможности. Теперь ему исполнилось шестьдесят и он решил осуществить мечту. Раньше надо было зарабатывать деньги, растить детей. Наконец дети выросли, и у него достаточно денег, чтобы выйти на пенсию и начать новую жизнь. Будет поступать в университет на юридический. Рассчитывает еще поработать защитником.

Много ли ты знаешь соотечественников, в 60 лет радостно готовых начать жизнь с чистого листа? По-моему, совершенно невероятная история. Но здесь она звучит как-то естественно.

А

Аня прочла письмо, привычным движением достала из пачки сигарету и пошла курить на балкон. Он выходил на другой такой же дом, скучную серую коробку, и даже мысль, что если идти минут десять вдоль этих домов, окажешься в усадьбе Трубецких, ее сейчас не радовала.

Они любили гулять с Андреем по извилистым парковым аллеям, могучие старые липы помнили и Хлебникова с Владимиром Соловьевым, и поколения русских аристократов – Стрешневых, Трубецких, Голицыных. Всегда так сладостно было сбегать в их жизнь, но нужно возвращаться в свою. С Андреем ей было легко и просто, чтобы ни случилось. Никакой он не был стеной, ни деревянной ни каменной. И ничего не мог вроде бы сделать особенного, хотя его цепкий ум всегда находил какой-то выход. Но дело было не в этом, а в том, что с ним ей было хорошо и совершенно иррационально спокойно. Ей так не хватало сейчас его богатого эмоциями голоса, так по-разному умеющего выразить одни и те же слова, мягкой непреклонности, трогательной, чуть виноватой иногда улыбки.

Почему-то вспомнила сейчас, как пару лет назад они сидели на кухне и смотрели друг на друга с изумлением и легкой печалью – денег не было даже на то, чтобы купить самой простой еды. Однако это их не столько огорчало, сколько озадачивало. Андрей штудировал газету бесплатных объявлений с внимательностью корректора, выискивающего последние опечатки. Вдруг он прочел лаконичный призыв: «Требуется колдун» – и потянулся за телефонной трубкой. На вопрос работодателя: «А как вы колдуете, через козлика?» отвечал задумчиво и несколько свысока, в голосе чувствовался пафос заслуженного профессионала, потомка древнего колдовского рода. Козел был отвергнут как устаревшая технология, вместо нее Андрей, почувствовав шальные деньги, уверенно выдавал гремучую смесь из психоанализа Фрейда, Юнга и Адлера за новейшие приемы колдовства. Аня рыдала от смеха. Следующие пару дней он успешно колдовал за наличные. В пятницу вечером вместо очередного посетителя в комнату зашли два мордоворота. Потребовали сумму раза в полтора больше, чем Андрей заработал, забрали все деньги и ушли. На семейном совете решено было с колдовством завязать. Правда, тут внезапно выдали зарплату за предыдущие полгода и денежная проблема ненадолго была решена.