Читаем без скачивания Ветер и мошки (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич

— На тепловизоре — ничего, — сказал Камил.

— Мертвый?

— Посмотрим.

Разбившись на две двойки, они перебежали к дверям: Шивер и Гром прикрывали, а Камил с Паком, включив маскировку, бледными тенями скользнули внутрь.

Ниши. Разбитый кофейный автомат. Лужа остывшего кофе. В недрах автомата сипело и щелкало. Застопоренные кабины лифтов.

Тепловизор, датчик движения — по нулям.

Над плечом Камила проскользнули, чуть слышно жужжа, камеры, всплыли под светлый, в розовых пятнах потолок.

— Чисто, — выдохнул Пак.

В проемах возникли фигуры Грома и Шивера. За ними, чуть поодаль, будто любопытные, но осторожные зрители, толклись носилки.

Дурдом.

Ребенок лежал в нише у двери. Голубые брючки, серая куртка. Светлые волосы. Одна нога согнута в колене, другая вытянута — ее Пак и углядел.

Навскидку лет двенадцать.

Нет, они не спешили, мало ли. Гром занял угол, Шивер опустился на одно колено за боковиной скамейки, контролируя широкий, уходящий наверх пандус. Пак пошел по дуге, заглядывая в кабинки лифтов.

Камил двинулся к ребенку.

Ни крови, ни видимых травм, ни неестественного положения конечностей или шеи. На тепловизоре — серое пятно. Ноги, правда, казались неестественно худыми. Может, сын каких-нибудь орбитальщиков?

— Парень, — он присел перед мальчишкой.

Пак сместился, чтобы Камил своей спиной не закрывал ему обзор.

— Эй.

Камил прижал пальцы к сонной артерии. Кожа была холодной, плотной, словно резиновой, пульса крови не ощущалось совсем. Он вздрогнул, когда мальчишка, вдруг ожив, повернул к нему улыбающееся лицо.

— Здравствуйте, я потерялся. Пожалуйста, верните меня Алексу Черкасину, агломерат Кумозин, район «Ромашки», жилой комплекс «Стриж-пять», квартира А-семнадцать.

Шесть на двадцать! Кукла.

Буквально вчера, проезжая один из торговых павильонов, Камил задержал взгляд на стройном ряде из мальчишек и девчонок в светлых костюмчиках, застывших под вывеской «Дети-компаньоны». Подумал еще, не подарить ли племяннице. Почему не сообразил сейчас? В общем, тьфу и позор сединам, которых нет.

Камил, морщась, поднялся.

Кукла тут же отвернула голову. Шивер фыркнул.

— М-да, — прокомментировал Пак.

— Не знаю, кому как, — отозвался Гром, — а мне было реально страшно. Особенно когда «Здравствуйте…» Вам хорошо, а из угла бежать некуда.

— Скальтесь, скальтесь, — сказал Камил.

Он вывел план комплекса.

В горизонтальном разрезе здание напоминало гантелю: две окружности, соединенные перемычкой с утолщением в центре. Размещение квартир — радиальное, по двадцать в окружности на этаж. Всего этажей — двадцать пять. То есть, на весь комплекс приходилась тысяча квартир. В центре окружностей стояли цилиндры воздушных лифтов. Пандусы подходили к квартирным площадкам сверху и снизу.

В двухсотметровых застекленных перемычках шириной около тридцати метров находились рекреационные секции, виртуалы, детские и игровые площадки и автоматические кафе.

— Идем по окружности снизу вверх, — сказал Камил, рисуя точки маршрута для членов группы. — Затем переходим и зачищаем уже вторую окружность сверху вниз.

— Предлагаю зигзагом, по перемычкам, — набросал свой маршрут Пак.

— Пандусы выпадают.

— А так перемычка выпадает и придется по второму разу чистить одно и тоже место.

— На пандусах не спрячешься, — поддержал Пака Шивер, — а вот в виртуалах, магазинчиках и кафе — милое дело.

— Уговорили, — Камил свернул голо. — Пак — лево. Шивер — право. Я — центр. Гром — прикрытие и тылы. Любое движение, любое тепло… И не забываем про эмофоны.

Он и сам мельком бросил взгляд на датчик: желтая полоса сползала в оранжевое. Снова подумалось: семь тысяч. Захотелось вдруг устроивших такое не просто убить, а заставить их до тонкости прочувствовать боль каждого из оказавшихся в Прорыве людей. Неправильное, в общем-то, желание.

— Пошли.

Браслет мигнул — шеф подключился и наблюдал за действиями группы вживую.

Нежилой, цокольный этаж обошли на удивление быстро. В бассейне одиноко плавал детский круг, оранжево-белый. В раздевалках и душевых было пусто. Шивер перекрыл забытый кран. Тепловизор — нейтральный фон. Датчики — зеро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Спортивный зал с табло, показывающим счет «ноль-ноль». Магнитные дорожки. Хозяйственные помещения и склад с длинными рядами стеллажей.

Никого.

— Возможно, отсюда все успели выбежать, — сказал Пак, отмахиваясь от вдруг решившей спикировать рядом камеры.

Мимо стоек и низких надувных барьерчиков они взошли на левый пандус. Здесь тепловизор дал первый тепловой оттиск.

Мягко ступая, Камил поднялся на квартирную площадку. В самой первой квартире кто-то стоял, прижавшись к стене у самой двери.

Группа неслышно разошлась дугой и включила режим «невидимка», контролируя и площадку, и пандус, и широкий коридор перемычки.

Камил вывел информацию о жильцах. В квартире жила пожилая чета, Сергей Игоревич и Диана Алексеевна. Семьдесят четыре и семьдесят два года. Он — высокий, седой усач. Она — низенькая, полноватая брюнетка, с живыми черными глазами. По оттиску выходило, что именно она и стоит, не шевелясь, за стеной. Сергей Игоревич, понадеялся Камил, жив, здоров и вовремя принят «психами».

Он дал невидимой группе знак: «работаю» и легко стукнул в дверь костяшками пальцев.

— Диана Алексеевна.

Тепловой оттиск за стеной вздрогнул.

— Вы кто? — пришел усиленный динамиком испуганный шепот.

— Спасатели.

— Вы уверены?

— Да.

Женщина осторожно подошла к двери. Часть дверного пластика сделалась прозрачной, нарисовав испуганное лицо.

— Вы один?

— Нет, — сказал Камил. — Конечно, нет.

— Просто здесь такой ужас творится… — старушка посмотрела оперативнику за плечо. — Совершенно невозможно… Но я не вижу никого с вами.

— Пак, — неслышно вздохнув, сказал Камил.

Пак протаял.

— Ах! — женщина поднесла руку к губам. — Неужели вы военные?

— Специальное подразделение, — подыграл Камилу Пак.

— Это очень хорошо, — Диана Алексеевна дрожащими пальцами разблокировала дверь. — Я всегда была уверена, что лишь военные структуры…

Пок! Невидимый Шивер выстрелил в появившийся просвет.

Камил успел откатить дверь в сторону и подхватить старушку на руки. Пак подогнал носилки. Вдвоем они быстро зафиксировали женщину ремнями.

— Пош-шли! — напутствовал носилки Камил, пнув в пластик основания.

Пациент тут же уплыл вниз по пандусу.

— Камил, — ожил браслет. — «Психи» сейчас подгонят к тебе машинку. Легче будет собирать. У тебя как?

— Нормально.

— Ингола приняли, — сказал шеф. — Реактивный психоз. Выбыл пока на две недели.

— Ясно, — Камил обрубил связь.

— Эх, когда ж меня примут? — вздохнул Шивер. — Отдохнул бы от всех от вас.

— Я могу в тебя выстрелить, — сказал Пак. — Как бы по ошибке. Два часа здорового сна…

— Все, ребята, работаем, — сказал Камил.

Пак наставил на него палец и включил «невидимку». Эмофон начинал алеть. Камил не глядя вколол стабилизатор из аптечки.

Что ж, с Дианой Алексеевной разобрались. Дальше…

Стрелять в каждого они начали далеко не сразу. Психологический барьер. Нейтрализацию проводили только при ярко выраженном агрессивном поведении. И людей жалели, и сами не считали нужным. Мол, спецы мы все-таки или идиоты кровожадные? Свои ж люди. Но, когда тихая, безобидная на первый взгляд девушка, улучив момент, ранила ножом в шею Славку Викерта из группы Жердинского, барьер как-то вдруг пропал.

Камил повел тепловизором. Следующие три квартиры были пусты, в четвертой из жильцов имелся лишь кот.

Шивер с Громом поменяли позицию. Браслет пискнул отзывом «психов»: «Пациента приняли. Крамер». В седьмой по счету квартире Камил засек троих. Судя по схеме расположения комнат, все трое сидели в ванной, в душевой кабинке. Силуэты слегка мерцали, потому что прячущиеся умники включили воду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Камил даже не стал задаваться вопросом, что они там себе напридумывали. Набор психических отклонений при Прорыве всплывает обширный, поди узнай, что прицепилось. «Психи» потом разберут, вылечат.