Читаем без скачивания Граница льдов - Дуглас Престон

Он осторожно положил карточку и взял молоток. Словно по сигналу на сцене бесшумно возникли трое наблюдателей и замерли в ожидании. У открытых телефонных аппаратов с трубками в руках неподвижно стояли служащие.

— Примерная стоимость лота составляет двенадцать миллионов долларов, а начальная цена — пять миллионов долларов.

Председатель стукнул молотком. Последовали вялые редкие возгласы, кивки и элегантные взмахи номерными бирками.

— Пять миллионов. Шесть миллионов. Благодарю, семь миллионов!

Наблюдатели крутили головами, высматривая заявки, и сообщали председателю. Гул голосов в зале постепенно нарастал.

— Есть восемь миллионов!

Когда цена превысила рекордную цену, уплаченную когда-либо за ископаемое, раздались редкие аплодисменты.

— Десять миллионов. Одиннадцать миллионов. Благодарю вас, тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать.

Количество заявок существенно уменьшилось, но несколько телефонных абонентов наряду с полудюжиной присутствующих продолжали торг. На экране справа от председателя высвечивалась цена в долларах, а под ней синхронно появлялись эквивалентные цены в британской и европейских валютах.

— Восемнадцать миллионов. У меня восемнадцать миллионов. Девятнадцать.

Гул превратился в рокот, и председатель осторожно постучал молотком. Торг продолжился тихо, но страстно.

— Двадцать пять миллионов. У меня двадцать пять миллионов. Двадцать семь от джентльмена справа.

Гул снова усилился, но на этот раз председатель не пытался подавить его.

— У меня тридцать два миллиона. Тридцать два с половиной, по телефону. Тридцать три. Благодарю вас, тридцать три с половиной. Тридцать четыре от леди напротив.

В торговом зале возрастала наэлектризованность, цена поднялась выше самых, казалось, фантастических прогнозов.

— Тридцать пять, по телефону. Тридцать пять с половиной от леди. Тридцать шесть!

В толпе возникло движение, сутолока: внимание множества присутствующих обратилось к двери на главную галерею. На ступеньках лестницы в форме полумесяца появился поразительный человек лет шестидесяти, внушительного, даже подавляющего вида. У него была бритая голова и борода клинышком. При движении поблескивал на свету костюм из темно-синего шелка от Валентино, драпировавший его массивное тело. Расстегнутая сверху безупречно белая рубашка от Тернбулла и Эссера дополнялась приспущенным галстуком-шнурком, удерживаемым на месте янтарем размером с кулак, который обрамлял единственное найденное перо археоптерикса.

— Тридцать шесть миллионов, — повторил председатель.

Однако его взгляд, как и у остальных, был прикован к вновь прибывшему.

Человек стоял на лестнице, его голубые глаза светились живостью и каким-то внутренним весельем. Он медленно поднял свою бирку. Все стихло. На тот невероятный случай, если бы кто-то не узнал этого человека, бирка развеивала сомнения: на ней был номер 001 — единственный персональный номер, выданный этому конкретному клиенту для участия в торгах аукциона «Кристи».

Председатель смотрел на него выжидающе.

— Сто, — произнес наконец человек негромко, но отчетливо.

Стало еще тише.

— Прошу прощения?

Голос председателя прозвучал сухо.

— Сто миллионов долларов, — отчетливо сказал человек, продемонстрировав при этом крупные, очень ровные и очень белые зубы.

Тишина стала абсолютной.

— У меня заявка на сто миллионов долларов, — сказал председатель немного дрогнувшим голосом.

Казалось, время остановилось. Где-то в здании едва слышно звонил телефон, с улицы долетел гудок автомобиля.

Чары разрушил резкий стук молотка.

— Лот номер один за сто миллионов долларов продан Палмеру Ллойду!

Комната взорвалась. Мгновенно все вскочили на ноги. Раздавались аплодисменты, приветствия, крики «браво», словно великий тенор завершил лучшее свое выступление. Однако были и недовольные — аплодисменты и приветствия прерывались шиканьем, свистом и глухим топотом. «Кристи» не приходилось еще иметь дело с толпой, столь близкой к истерии. Все участники, те, что «за», и те, что «против», прекрасно понимали: здесь творится история. Но человек, явившийся причиной волнений, уже ушел через главную галерею вниз по зеленому ковру, мимо кассира, и публика обнаружила, что адресуется к пустому дверному проему.

Пустыня Калахари

1 июня, 18 часов 45 минут

Сэм Макферлейн сидел на песке, скрестив ноги. Вечерний костер, разложенный из сушняка на голой земле, отбрасывал трепещущую сеть теней на колючий кустарник вокруг лагеря. Ближайшее поселение находилось в сотне миль у него за спиной.

Он оглядывал изможденные фигуры людей в пыльных набедренных повязках, сидевших на корточках вокруг костра. Бушмены сэн. Их глаза настороженно блестели. Требовалось немало времени, чтобы заслужить их доверие, но, однажды обретенное, оно оставалось нерушимым. «Совершенно иначе, чем там, дома», — думал Макферлейн.

Перед каждым бушменом лежал обшарпанный от длительного употребления металлоискатель. Когда Макферлейн встал, бушмены не шелохнулись. Он заговорил медленно и нескладно на их странном щелкающем языке. Поначалу его ошибки в произношении вызывали хихиканье, но Макферлейн, имевший природную склонность к языкам, продолжал говорить все увереннее, и постепенно установилось уважительное молчание.

В завершение речи Макферлейн разгладил песчаный бугорок и стал прутиком рисовать схему. Бушмены, сидя на корточках, выворачивали шеи, чтобы рассмотреть чертеж. Вскоре схема обрела очертания, и бушмены понимающе кивали, когда Макферлейн указывал на различные ориентиры. Это было пространство Макгадикгади-Пэнс, простиравшееся к северу от лагеря: тысяча квадратных миль песчаных холмов, высохших озер и солончаковых равнин. В самой глубине изображенной территории Макферлейн обвел кружок, воткнул прутик в его центр и с широкой улыбкой посмотрел на бушменов.

Наступило молчание, которое только подчеркивал доносившийся издалека крик одинокой птицы руору. Бушмены начали тихо переговариваться между собой, щелканье и клохтанье их языка напоминало шум гальки в реке. Костистый старик, глава клана, указал на схему, и Макферлейн наклонился вперед, чтобы лучше понимать его быструю речь. Старик сказал, что они знают эти места. Он начал описывать тропы, пересекающие отдаленные области и известные только клану сэн. Веточками и камешками отмечал места, где есть выходы воды, где водятся звери или можно найти съедобные коренья и растения. Макферлейн терпеливо слушал.

Наконец группа снова затихла. Вождь теперь заговорил с Макферлейном медленней. Да, они готовы сделать то, что хочет белый человек. Но они опасаются машин белого человека и не понимают, что ищет белый человек.

Макферлейн распрямился, выдернув прутик из песка. Затем достал из кармана маленький темный кусок железа не больше шарика для детского бильярда и поместил его в ямку, оставленную прутиком. Втолкнул его глубже и насыпал сверху еще песка. Потом поднялся, взял металлодетектор и включил. Раздался короткий, пронзительный свист. Сэн наблюдали за ним взволнованно, но молча. Макферлейн отошел от схемы на пару шагов и пошел обратно, водя детектором над поверхностью земли. Когда он пронес его над закопанным куском железа, раздался сигнал. Бушмены в тревоге отскочили назад и торопливо заговорили между собой.

Макферлейн улыбнулся, сказал несколько слов, и бушмены вернулись на свои места. Макферлейн выключил металлоискатель и протянул его вождю, тот нехотя взял его. Макферлейн показал, как включается прибор, потом широким движением вместе с вождем пронес его над кружком. Снова раздался сигнал. Вождь вздрогнул, но потом улыбнулся. Он повторял попытки одну за другой, и после каждого сигнала его улыбка становилась шире, а лицо от этого превратилось в сморщенную маску.

— Сан'а ай, Ма'гад'и'гади'иаад'ми, — сказал он, указав на соплеменников.

С помощью Макферлейна каждый бушмен в свою очередь брал детектор и проверял его действие на спрятанном кусочке железа. Постепенно понимание привело к смеху и глубокомысленным рассуждениям. В конце концов Макферлейн поднял руку, и все снова расселись у своих приборов. Они были готовы начать поиск.

Макферлейн достал из кармана кожаный мешочек, открыл его и вывернул. На ладонь его вытянутой руки высыпалось с десяток золотых крюгеррандов. Птица руору снова издала свой печальный зов, и на небе померк последний свет дня. Не спеша, соблюдая ритуал, Макферлейн дал каждому бушмену по золотой монете. Они принимали их с благоговением, двумя руками, склонив головы.

Вождь снова заговорил с Макферлейном. Завтра они свернут лагерь и начнут путешествие к сердцу Макгадикгади-Пэнс с машинами белого человека. Они поищут ту большую вещь, которую хочет белый человек. Когда они ее найдут, они вернутся. Они расскажут белому человеку, где она.