Читаем без скачивания Третья истина - Лина ТриЭС

О! Еще удача. В высокую прорезь окна — наверное, именно такое называется бойницей — она увидела у крыльца всех трех братьев. Что тут важно? Найти подход. Это вам не девчонки, нужно показать, какая она красивая, изящная, остроумная и, в то же время смелая. Нет, так думать слишком нахально, но кому же не лестно иметь такую сестру? Только дураку… Надо выбрать момент. Даже самый приятный человек противен, если вляпается не вовремя. Что они там делают? Странно, но ничего. Старший, вон он, Виктор, следит за попытками мухи выбраться из его зажатого кулака. Для мальчишек вообще другие мерки. Если бы на его месте была светловолосая коренастая девица в мешковатом костюме и вытворяла такое с мухой, было бы отвратительно. А для него это не жестокость и не гадость, а …просто мальчишки не брезгливые и любознательные. Выйти и сказать что-нибудь, например, о той фуражке, которая лежит на бревне. Военная! Можно спросить, что это на ней за герб? Приятно, когда спрашивают то, на что знаешь ответ. Только к кому обратиться? Ну, конечно, не к малышу Коко. Он и сидит в отдалении. Лулу понимающе улыбнулась себе под нос. Даже в ничегонеделании сохраняется субординация. Остается выбирать между Виктором и средним — гибким, черноглазым, смуглым Дмитрием. На этом костюм сидит ладно. Его, кажется, любит тетка и, возможно, ему не понравится, как Лулу говорит на русском. Лучше — к Виктору. Вперед! Довольно раздумий! Все подготовленное выходит хуже.

— Voilà![6] — Лулу возникла перед братьями. Три пары глаз разом уставились в ту сторону, где она, с гордо поднятой головой, спускалась по ступенькам крыльца. Коко даже подошел вплотную и стал, сложив на круглом животике короткие ручки. Сурок, да и только! После некоторого молчания Виктор отвернулся и засвистел, обдирая пленнице крылья. Двое других продолжали смотреть на Лулу, но обратилась она все же к старшему.

— Хогоши… non, Добги дьен! — правильно перевела она для начала bonjour — я имела давно желание спрашивать… — Что это есть? sur la casquette? Quel blason?[7] Это… на фюгашкá?

Вот что получается, когда волнуешься! Ну, ничего! Лулу собралась посмеяться вместе с ними над собой. Это даже хорошо. Посмеются — и станут ближе и понятнее друг другу, они будут ее учить, поправлять. Молчание. Виктор только покосился в ее сторону.

— Это не ваш фюгашкá? Разве нет? — упрямо, подавляя растерянность, повторила Лулу и заметила, как Дмитрий взглядом скользнул по неподвижному, казалось бы, лицу брата. Что-то в нем прочитав, он подошел ближе и присел, широко разведя колени — что это, реверанс? Книксен?

— Ах-ах-ах! Заморская селедка приплыла… Слышь, как она гундосит, а, Виктор? Фьюгашка! Ха! А, Виктор?

— Брось, Митька! — басом отозвался брат. — Я не я буду, Шаховской уже в оружейной. Плюнь. Нашел забаву— с этой фифой болтать. Еще с Николашкой поточи лясы, шут гороховый. За мной, давай.

Сжатые кулаки Лулу не могли произвести впечатление на две удаляющиеся спины. Выждав минуту, за старшими укатился и увалень Коко. Дураки! Топнув ногой, Лулу гневно повела плечами: Ничего! Отныне бесстрашная путешественница будет одна исследовать эту местность, населенную невоспитанными дикарями. Лулу отошла под деревья и оглядела дом. Стоит, пожалуй, переждать плохое настроение, а потом придумать, чем заниматься дальше. Но только в первые минуты она глядела на узкие, в тяжелых дубовых наличниках, окна со злобой, думая: тюрьма. Настоящая тюрьма, замок Иф, Бастилия и все такое остальное. Потом ее развлекла игра стилей окон. Некоторым не повезло. Словно свинцом залиты — темно серые гардины отвечают «нежному» вкусу господина Курнакова — ее папá. Маман со своей стороны сделала все, что могла — ярко оранжевый шелк бьет в глаза из окон другой половины. Так. Над ними — второй этаж, где столовые и гостиные. Сюда, очевидно, с равным удовольствием ходят и папá и маман. Впрочем, может, и с равным неудовольствием. Цвет-то ни то, ни се. Какой-то буро-шоколадный. Это от него в гостиной так темно, будто им еще мало деревянной обшивки стен и мрачной мебели! Третий этаж начинается рядом зелено-серых квадратиков. Так им и надо, «молодым господам», фрукты недозрелые и уже пыльные! Дураки! Гнев на мгновение вернулся… Цепочка окон по центру, светло-серая — там гимнастический зал и туда Лулу еще не заглядывала. Ну и, наконец, здравствуйте, встретились! Глупый розовый цвет — это ее «покои». Сверху на доме налеплен другой, с балкончиком. Этот так и называется «мезонин» — домик. Дверь его балкона и два окна открыты и темно-вишневые маркизы надуты ветром, как многоярусные паруса.

Ветви старых груш лезут почти во все окна дома. Сад вообще очень старый и сильно заросший. Никаких качелей, качалок в нем нет. На заднем дворе, правда, есть турники и шесты. Этот двор — единственное людное место. Там сараи, летняя кухня, конюшни, хлев, псарня, кладовые. В дебри сада никто не ходит, так как там все запущено, по крайней мере, Лулу не замечала, чтобы ходили. Не бывала там еще и она, но за этим-то дело не станет! На деревья она уже лазила и видела великолепные вещи. За пределами усадьбы виднелись поля, домики и пологий луг, спускавшийся к речке. Да, там не то, что в доме. Лулу отошла от обиды, и даже необходимость ступить снова в этот самый дом, в темноту коридора, проходящего посередине и лишенного окон, не огорчила ее.

Наверное, родители уже уехали, но, на всякий случай, лучше начать свои исследования с чердака, куда, по ее расчетам, вела длинная боковая лестница. Взобравшись по высоким ступенькам. Лулу, как ни странно, оказалась в светлом пустом коридорчике-тупичке. Выше дороги не было! За широкими окнами пестрел задний двор, а напротив была одна-единственная дверь — светло ореховая и, кажется, очень легкая. Незаконченный резной орнамент придавал ей необычный вид. Порыв ветра вдруг распахнул окна, и дверь бесшумно приоткрылась. Из красноватого, мерцающего полумрака на Лулу глянула … косматая морда одноухого бурого медведя. Лулу попятилась, но в ту же минуту разглядела, что это только голова, висевшая на противоположной стене. Не посмотреть, что еще есть внутри странного помещения было свыше ее сил и, с замиранием сердца, она осторожно просунула голову в щель. И не напрасно. Здесь было на что поглядеть! Старинный корабль под всеми парусами на витом столике, видимо, ждал спуска на воду. В углу поблескивал подсвечниками небольшой рояль. Рядом на камень присел глиняный мальчик лет шести, трубящий в необычной формы, изогнутый рог. Лулу показалась, что она слышит трубные звуки! Бесформенный кусок глины на подоконнике, прикрытый мокрой тряпкой, завершался головой коня, а на золотистом ковре на стене висело оружие — шпаги, пиратские мушкеты и гвардейские аркебузы. По крайней мере, то, что висело, Лулу определила именно так.

Заинтересованная до крайности, ощущая себя Али-Бабой в чудесной пещере, Лулу все дальше вдвигалась в комнату. И вдруг… в поле ее зрения попала узкая, застеленная клетчатым пледом кровать, на которой лежала небрежно брошенная белая блуза. Здесь кто-то жил! Лулу поспешно захлопнула дверь, от стука внутри что-то зазвенело. Вот бы попало ей, если бы ее застукали в чужой комнате. Скорее вниз, пока не явился хозяин! Только знакомый душный воздух третьего этажа заставил ее приостановиться. Здесь, в безопасности, можно все хорошенько обдумать. Комната наверху смутно беспокоила ее, напоминая о чем-то неприятном. Лулу уже догадывалась, о чем именно, как вдруг ее неясные мысли получили вполне материальное воплощение — вчерашний «виконт» в рубашке с расстегнутым воротом выходил из гимнастического зала, возле которого Лулу, как оказалось, предавалась размышлениям. Без сомнения, комната в мезонине могла принадлежать только ему, а после всех вчерашних унижений в его присутствии, Александрин не хотела видеть ни самого «виконта», ни что- либо связанное с ним!

— Ну что, обрела свободу? — Шаховской на ходу потрепал волосы независимо ковырявшей дырочку в стене Лулу.

Слышал, что про нее говорили вчера, знает, что ее запирали и вот — издевается! Лулу мгновенно напружинилась:

— У меня всегда свобода! Хожу, где хочу. Делаю, что хочу…

— О! С этой ваш ей особенностью, мадемуазель, я имел возможность познакомиться вчера… — удаляясь, произнес «виконт».

Лулу порывисто бросилась за ним:

— А вам до этого дела нет! Я тоже… успела познакомиться, что вы врё… что неправду говорите! … Вы никакой не виконт!

— У вас есть основания сомневаться в моем титуле? Сообщите их. Я выслушаю со вниманием и не замедлю с опровержениями. — Он приостановился, повернулся к Лулу и с интересом ждал ответа.

Ответа, однако, не последовало, так как она слегка оторопела. Поддерживать разговор в таком тоне она не была готова и не понимала, где игра, розыгрыш, а где — всерьез. На горизонте, к тому же, появилась парочка молодых господ в спортивных костюмах.