Читаем без скачивания Последний сеанс - Филипп Кузен

Каждый вечер он выходил из квартиры, спускался в лифте в гараж и, сев в старый проржавевший "фиат", катил в пригород. Он был счастлив. Его сердце радостно билось при мысли о тех неприятностях, что он доставил людишкам. Матюрен открывал кассу в восемь часов, за десять минут продавал сто билетов, затем запирал двери с круглыми стеклами и шел в кинобудку. Бобины с вечерним фильмом уже лежали наверху. Неловкими движениями он ставил первую бобину на блестящую ось, вытягивал дьявольский серпантин, в котором пряталась смерть, цеплял его за зубцы привода и опускал рукоятки. Ровно в 21:00 голубоватый луч пронизывал черную сердцевину задымленного зала, исторгая из уст зрителей стон ужаса.

Прошедшая в июне серия фильмов о Дракуле погубила восемь человек! Мишеля Лансье, Франсуазу Ледюк, Ливоса Ваала, Гортензию Кразюки, Бернара Нуара, Роже-Луи Андревона, Филиппа Лузена и Д.-Т.Шолстица. Улыбка Матюрена превратилась в оскал, когда от чехла отклеивали самого известного из критиканов - Луи Миньона Халиби: он умер смертью одного из преследователей Дэвида Каррадина из "Змеиного яйца" Бергмана. Словно по сигналу появились злые критические статьи сначала в одном, а затем в другом еженедельнике, где печатались кинопрограммы.

Совершенно малозначительной сочли смерть Анжила Мезакона во время просмотра "Дай мне убежище", поскольку даже интеллигенция не признала эту ленту достойной внимания. Теодор Батик, дворник-сенегалец, умер в атмосфере полного равнодушия, но ужасная гибель Паулы Негро произвела эффект электрошока.

Эта кинозвездочка-метиска, едва умевшая связать два слова и испытавшая массу унижений, за один вечер могла стать надеждой и опорой французского кино, если бы ее буквально чайной ложечкой не собрали с пола под креслами. В тот вечер крутили "Безумного Пьеро" Годара, в котором Бельмондо на свой манер разряжает взрывоопасную ситуацию. В Азии закончилась война. На Ближнем Востоке на убыль пошел разгул терроризма. Паула Негро стала героиней мировой прессы, а о "Селекте" заговорили на страницах газет от Лос-Анджелеса до Архангельска.

Словно по тонкому расчету, смерть следующих зрителей была завидно легкой: Роже Лапуант, фермер, мирно уснул вечным сном на откидном сиденье, как отец Джеймса Дина в фильме "К востоку от рая". Сенсо Лорренци, звукооператор из Греольера, отошел в мир иной с экстатической улыбкой на устах, как самоубийца с перерезанными венами из картины "Дьявол в миссис Джонс".

Когда страсти утихли, нормальное положение разом восстановилось: Андре Пенсо, упаковщица с завода электронных компонентов, сгорела заживо, смотря "Страсти Жанны д'Арк" Дрейера. Она экономила на всем, чтобы купить себе место за 3000 франков. На порыжевшее кресло надели новый чехол, а наследующий день билеты буквально расхватала сотня истеричек. Судьба нанесла Аделине Маузер удар стрелой в спину: демонстрировали "Избавление".

Стоимость одного места подскочила до 4000 франков. Узнав об этом, премьер-министр произнес разгромную, но бесполезную речь. Несколько месяцев назад он сам принял решение о свободе цен, и это помогло Матюрену Морсу. Жертвой очередного вечера была некая беременная безработная, которая только накануне отказалась от места контролера на заводе безалкогольных напитков. Вместо того, чтобы, стоя у конвейера, истирать в кровь пальцы, она предпочла пойти на "Механический апельсин" и распрощалась с жизнью под ударами трости, как бродяга под мостом. Людей, даже тех, кто из вежливости пропустил без очереди эту не желавшую работать женщину, охватило тягостное недоумение.

В субботний вечер в конце июня у невысокого крылечка "Селекта" остановилось с десяток серых и черных лимузинов. Из них вылезли министр внутренних дел и тринадцать его ближайших сотрудников. Они вошли внутрь крохотного здания, заплатив четырнадцать раз по 5000 франков (новых), взятых из "черной" кассы министерства, и уселись в четырнадцать кресел, которые услужливо придержали для них жандармы. Они сидели, словно проглотив линейки. Презрительно выставив вперед подбородки и не разжимая губ, они от начала до конца просмотрели "Месье Верду". От них, как сказал позже один из зрителей, разило лимонным лосьоном и чернилами от Ватермана.

За минуту до полуночи на пиджак министра внутренних дел хлынул кровавый поток: юный Лионель Бренуа лишился головы в тот момент, когда Чарли Чаплин шагнул к гильотине...

Побледневший министр и тринадцать его сотрудников встали и механическим шагом направились к выходу. Так было покончено с единственной версией, выдвинутой для обвинения негодяя - владельца "Селекта" и могущей дать логическое объяснение необъяснимой серии убийств. Ибо именно они сидели вокруг несчастного ребенка, к которому не мог подобраться ни один убийца. На следующий день все они вручили президенту республики совместное прошение об отставке, которая была тут же принята. Но было слишком поздно. Под сводами Бурбонского дворца разразился невиданный парламентский кризис: _чем занимается полиция? До какой степени падения мы дошли, если ребенка обезглавливают при стечении публики и на глазах высших представителей власти? Кто виноват???_

"Селект" превратился в объект паломничества. С пяти часов вечера маленький кинотеатр сиял нежными огнями в окружении черного кольца зевак. Предприимчивые дельцы купили завод и газовый склад, снесли их и построили гигантские трибуны, откуда хорошо просматривался кубик, покрытый розовой известкой, и его сияющий фронтон. Поспешно достраивался десяток ресторанов с видом на вход "Селекта" (на десерт - вынос трупа; сдаются внаем бинокли), укладывалась ВПП для легких самолетов, заканчивалась отделка для спального корпуса на восемь тысяч мест и прокладывалась дорога, соединяющая пригород с национальным шоссе. Матюрен Морс в смокинге из розового фая с серебряными галунами, в кроваво-красном галстуке и перчатках цвета сливочного масла высадился из вертолета на крышу "Селекта" под громкие крики толпы и вошел в свою дьявольскую клетку-кассу. Именно там его и арестовали шестнадцать полицейских из бригады борьбы с бандитизмом. Это случилось во вторник 1 июля в 20:00.

Он заработал к этому дню 16.826.329 франков. Целая бригада налоговых инспекторов бросилась изучать школьные тетрадки, служившие Матюрену Морсу бухгалтерскими книгами: записи были точны до последнего сантима. Разведка разослала своих людей по всей стране от Коммерси-ан-Минервуа (где родился владелец кино-которое-убивает) до Сен-Жан-д'Арни (где он учился в лицее), а также прочесала Париж, куда двадцатидвухлетний Матюрен Морс прибыл, чтобы работать, как все люди. Два раза он выиграл в лото смехотворные суммы, однажды посетил Америку чартерным рейсом, проводил отпуск в Вандее на мельнице, которую откупил у дяди по материнской линии, почти не имел друзей, его родители давно скончались, политические взгляды и половая жизнь Морса были покрыты мраком тайны, а кроме того, он не верил в бога. Существо, как вы и я, которое умело прятало от других свои чудовищные наклонности. Жизнь обошлась с ним не очень сурово. Он вел малоинтересную и довольно пустую жизнь с редкими вспышками бунтарства, какую ведем все мы. Ничто в его жизни не предвещало, что однажды он купит этот маленький кинотеатр и превратит его в эпицентр гигантского умопотрясения.