Читаем без скачивания Дело об удачливом проигравшем - Эрл Гарднер

— Я снимаю возражение, — объявил обвинитель.

— Сами вы когда-нибудь страдали похмельным синдромом? — повторил Хоуланд.

— Нет.

— У вас никогда не было похмельного синдрома?

— Нет.

— Вы не пьете?

— Я не трезвенник: позволяю себе иногда пропустить стаканчик, но ни разу в жизни не напивался. Не помню, чтобы когда-нибудь страдал похмельным синдромом.

— Тогда откуда вы знаете, как выглядит человек, страдающий похмельным синдромом?

— Я видел людей в состоянии похмелья.

— Что такое похмелье?

— Последствие опьянения. Я сказал бы — последствие опьянения, когда алкоголь еще не полностью вышел из организма.

— Вы сейчас говорите, как врач.

— Вы спросили, как я определил бы похмелье.

— О, это все, — объявил Хоуланд, взмахивая руками, словно устал спорить.

Адвокат защиты повернулся спиной к Демпстеру.

Свидетель уже собрался покинуть место дачи показаний.

— Секундочку, — внезапно остановил его Хоуланд, резко поворачиваясь и вытягивая указательный палец. — Еще один вопрос. Обвиняемый сообщил вам, в какое время он отключился?

— Он сказал, что около десяти.

— Около десяти?

— Да, сэр.

— Вы нам этого не говорили.

— Меня не спрашивали.

— Вас просили пересказать, что вам сообщил обвиняемый, не так ли?

— Да.

— Тогда почему вы попытались скрыть его заявление о том, что он отключился около десяти часов.

— Я… ну, я не обратил на это особого внимания.

— Почему нет?

— Если честно, я ему не поверил.

— Вы поверили его словам о том, что какая-то женщина вела машину?

— Нет.

— Однако, вы обратили внимание на эту часть заявления?

— Да. Но это совсем другое дело.

— В каком смысле?

— Это признание.

— Вы имеете в виду — признание, противоречащее интересам обвиняемого?

— Конечно.

— О! Значит, вы отправились туда, готовый запомнить любые показания, который сделает обвиняемый, и забыть все, что он скажет в свою пользу, не так ли?

— Я ничего не забывал. Я просто не упоминал об этом, потому что мне не задавали специфических вопросов, которые заставили бы меня дать об этом показания.

— В какое время вас послали расследовать случай смерти на автомагистрали?

— Около двух часов утра.

— Труп лежал на шоссе?

— Да, сэр.

— Как долго он там находился?

— Я могу ответить только со слов других.

— Вы знаете, когда о происшествии сообщили в полицию?

— Да.

— Когда.

— Примерно за пятнадцать минут до нашего появления на месте.

— Это оживленная магистраль?

— Достаточно.

— Труп не мог оставаться на автомагистрали, по которой осуществляется такое движение, более десяти или пятнадцати минут до того, как кто-то сообщил в полицию?

— Не знаю.

— Это оживленная магистраль.

— Да.

— А обвиняемый отключился примерно в десять часов?

— Так он говорит.

— И он плохо себя чувствовал?

— Так он говорит.

— И он лег спать?

— Так он говорит.

Адвокат колебался какое-то время.

— И заснул? — наконец, спросил он.

— Этого обвиняемый не говорил. Он признался, что у него полный провал памяти до примерно четырех часов тридцати пяти минут утра, когда он пришел в себя.

— Он сказал, что у него был полный провал памяти?

— Он сказал, что ничего не помнит.

— А разве он не говорил, что в следующий раз пришел в себя только дома, в собственной постели?

— Он сказал, что следующее, что он помнит — это то, что в четыре тридцать пять утра он лежал в собственной постели.

— Но кое-что из того, что вам сообщил обвиняемый, вы забыли — все, что было сказано в его пользу?

— Я уже говорил вам, что все помню.

— Но пренебрегли тем, чтобы пересказать нам?

— Пусть будет по-вашему, если вам так хочется.

— В виду вашей совершенно очевидной предубежденности, я не собираюсь больше задавать вам никаких вопросов.

Свидетель злобно взглянул на Хоуланда и покинул место дачи свидетельских показаний.

— У меня тоже больше нет вопросов к свидетелю, — объявил обвинитель. — Я приглашаю Миртл Анну Хейли для дачи показаний.

Рыжеволосая женщина, сидевшая у прохода, недалеко от Мейсона, встала, прошла в свидетельскую ложу, подняла правую руку и принесла присягу.

Мейсон украдкой взглянул на находившуюся рядом с ним девушку.

Она сидела, высоко подняв голову, таким образом, что адвокат мог видеть только ее профиль. Весь ее облик выражал холодное презрение, с которым девушки обычно относятся к тем, кто пытается их подцепить и действует довольно нагло.

3

Миртл Анна Хейли приняла присягу, назвала свое полное имя и адрес секретарю Суда, а затем села в свидетельскую ложу с видом человека, который знает, что его показания окажутся решающими.

— Миссис Хейли, я хочу обратить ваше внимание на карту дороги, которая была уже ранее идентифицирована и приобщена к делу, как доказательство «А» со стороны обвинения, — начал обвинитель.

— Да, сэр?

— Вы понимаете эту карту? То есть, я хочу сказать, вам известна территория, изображенная на ней?

— Да, сэр.

— Посмотрите, пожалуйста на отрезок Сикаморской дороги, показанный на этой карте, между улицей Честнат и Главной автомагистралью. Вы понимаете, что на карте изображен этот участок дороги?

— Да, сэр.

— Вы ездили когда-нибудь по этой дороге?

— Много раз.

— Где вы живете?

— По другую сторону Главной автомагистрали, на Сикаморской дороге.

— Не могли бы вы показать нам на карте? Пожалуйста, поставьте крестик и обведите его кружком.

Свидетельница подошла к карте, поставила крестик и обвела его кружком.

— Теперь я хочу, чтобы вспомнили поздний вечер девятнадцатого сентября текущего года и раннее утро двадцатого. Вы проезжали по автомагистрали в то время?

— Утром двадцатого — ранним утром. Да, сэр.

— В какое время?

— Где-то между нулем тридцатью и половиной второго утра.

— То есть ночью?

— Да, сэр.

— В каком направлении вы ехали?

— На запад по Сикаморской дороге. Приближалась к улице Честнат с востока.

— Вы заметили что-нибудь необычное в то время?

— Да, сэр. Машина впереди меня двигалась странно и беспорядочно.

— Вы не могли бы подробнее описать манеру движения той автомашины?

— Ее бросало из стороны в сторону, она пересекала центральную линию и переходила на встречную полосу, затем снова возвращалась на правую полосу, а потом съезжала на обочину.

— Вы идентифицировали машину?

— Да, я записала ее номер.

— Что вы сделали потом?

— Я ехала позади какое-то время, а в том месте, где дорога расширяется, я проскочила вперед мимо нее — это примерно в четырех пятых пути до Главной автомагистрали.

— Вы использовали слово «проскочила». Что вы имели в виду?

— При первой же возможности обогнать идущую впереди машину, я увеличила скорость и сделала это. Мне не хотелось, чтобы я врезалась в нее, если бы водитель внезапно затормозил.

— Я возражаю против объяснений, касающихся причины, почему она обогнала ту машину, — заявил Хоуланд, — и требую вычеркнуть их из протокола.

— Они будут вычеркнуты, — постановил судья Кадвелл.

— Что вы сделали после того, как обогнали ту машину? — спросил обвинитель?

— Вернулась домой и легла спать.

— Я имел в виду сразу же после того, как вы ее обогнали. Вы что-нибудь сделали?

— Посмотрела в зеркало заднего обзора.

— И что вы увидели, если вообще что-нибудь увидели?

— Я заметила, как машину занесло налево, затем снова направо, внезапно что-то черное мелькнуло перед фарами и на мгновение, как мне показалось, правая передняя фара погасла.

— Вам показалось?

— Затем она снова загорелась.

— И это произошло на Сикаморской дороге, на участке между улицей Честнат и Главной автомагистралью?

— Да, сэр.

— И именно там вы видели, как свет на мгновение погас, а потом снова зажегся?

— Да, сэр.

— В тот момент вы смотрели в зеркало заднего обзора?

— Да, сэр.

— А вы знали в то время, почему, как вам показалось, свет на мгновение погас, а потом снова зажегся?

— Тогда не знала, теперь знаю.

— Почему?

— Я возражаю на основании того, что для ответа на поставленный вопрос требуется вывод свидетельницы, — заявил Хоуланд. — Вопрос спорный.

— Возражение принимается. Свидетельница может давать показания только о том, что видела, — сказал судья Кадвелл.

— Но, Ваша Честь, она, несомненно, имеет право интерпретировать то, что видит, — заметил обвинитель.

Судья Кадвелл покачал головой.

— Свидетельница может давать показания только о том, что видела, — повторил он. — Интерпретировать их будут присяжные.

Обвинитель помедлил с минуту, а затем сказал: