Читаем без скачивания Прапорщик Щеголев - Сергей Сибагин

...Подошли к роскошному подъезду штаба. У двери стоял швейцар в шинели, расшитой бесчисленными золотыми галунами. С замиранием сердца прапорщик взялся за ручку, но швейцар поспешил распахнуть дверь.

— Поздновато изволили пожаловать, ваше благородие,— сказал он, принимая саблю. — Никого почти что и нет. Хотя, может быть, вы по вызову его высокопревосходительства,— тогда пожалуйте наверх. — При этом швейцар, как показалось Щеголеву, лукаво усмехнулся.

Прапорщик прошел по широкой мраморной лестнице на второй этаж. В обширной комнате, где обычно ждали посетители, никого не было, но в следующую комнату дверь была открыта, и оттуда доносились глухие удары, будто выбивали ковры. Щеголев заглянул туда и обмер: старенький генерал бил палкой здоровенного полицейского пристава. Тот стоял навытяжку, не шевелясь и только приговаривал:

— Не виноват-с! Истинный бог, не виноват-с! Как перед отцом своим, ваше высокопревосходительство, сказываю: не виноват-с. То поклеп.

Но генерал не обращал внимания на слова пристава и продолжал экзекуцию.

— Нет, виноват, нет, виноват,— приговаривал он. — Истинный бог, виноват. Я до тебя, р-р-ракалия, давно добирался!

Наконец генерал бросил палку и упал в кресло, вытирая обильный пот.

— Фу! Умаялся я с тобой... Пошел вон! — вдруг закричал он. — И если еще раз узнаю о тебе, я тебя, мерзавец!..

— Да я... — прерывающимся голосом начал пристав. — Да чтоб я...Да ни в жисть. Истинный бог, ваше высокопревосходительство... Никогда ничего плохого обо мне не услышите, я их...

Пристав осекся, испуганно выкатив глаза на генерала.

— Пш-ш-ел, говорю! — генерал ткнул концом палки пристава в живот.

Пристав вытянулся, щелкнул каблуками и, повернувшись, загромыхал огромными сапожищами по лестнице.

Щеголеву вспомнились рассказы об одесском градоначальнике, которые он слышал еще в пути от ветреных офицеров. Генерал Федоров выслужился из простых солдат. Теперь уже глубокий старик, человек кристальной чистоты и честности — он слыл грозой взяточников и лиходеев, которых в городе было немало.

Генерал заметил прапорщика, испуганно выглядывавшего из-за двери.

— Кто таков? — спросил он строго.

Прапорщик вошел в комнату и вытянулся.

— Ваше высокопревосходительство...

— Кто таков? — стукнул генерал палкой об пол.

Щеголев отрапортовал, кто он, откуда и зачем. Федоров смягчился.

— Прапорщик артиллерии? Это хорошо... Это очень хорошо. Артиллеристов у нас беда, как мало. Ни одного штаб-офицера... Ну, да и за прапорщика спасибо... А где же мой щелкопер?

Щеголев посмотрел вопросительно.

— Да адъютант мой,— объяснил генерал. — Он в передней сидеть должен.

В этот момент вбежал высокий, стройный, щеголеватый офицер — адъютант генерала.

— Вот, милостивый государь! — обратился к нему Федоров. — Вот к нам пополнение прибыло, а вы отсутствуете неизвестно где... Глядите у меня! — потряс он палкой. Адъютант стоял навытяжку. Генерал снова обратился к прапорщику:

— Где стоите, не терпите ли в чем нужды? Не стесняйтесь — молодому да в чужом городе может быть трудно.

Но узнав, где остановился прапорщик, Федоров довольно закивал головой:

— Марью Антоновну знаю. Как же, как же. Препочтеннейшая особа. Знаю, знаю... Для вас это лучшая рекомендация.

— Что вы, ваше высокопревосходительство! — вспыхнул Щеголев. — Разве я просил рекомендации? Я ведь мадам Бодаревскую знаю всего два часа.

— Это ничего. Марья Антоновна сразу человека видит насквозь. Если она вас пустила, значит, знала, что делала... Ишь, скромник какой! — пошутил генерал. — Ну, ничего, ничего. Ступай-ка к Рафтопуло, он еще не ушел.

Выйдя от генерала, адъютант представился:

— Граф Свидерский — будем знакомы. Милости просим, если у вас какая нужда случится, запросто, не стесняясь.

Прапорщик поблагодарил. Адъютант отвел его к исполнявшему обязанности коменданта города полковнику Рафтопуло.

Тот также принял Щеголева приветливо, — расспрашивал о нуждах, приглашал заходить. На прощанье прибавил:

— Вам надлежит обратиться за назначением к полковнику Гангардту. Он завтра приедет. А пока гуляйте, отдыхайте, пока есть время. Это в первый раз я вижу, когда офицер является к нам тотчас по приезде. Дайте-ка я подпишу вам бумагу на получение жалованья за время пути...

Выйдя на улицу, Щеголев почувствовал, что голова у него словно кружится.

Как замечательно все получилось! С ним приветливо обошлось начальство, он получил деньги, значит можно и погулять, осмотреть город. Но первым делом надо было отдохнуть. И уже знакомой улицей прапорщик направился к дому Бодаревских.

В понедельник к началу присутственного дня Щеголев снова был в штабе.

Полковник Гангардт выслушал его, задал несколько вопросов. Видимо, остался доволен.

— Я очень рад, что к нам прибыл артиллерийский офицер. Время, сами знаете, тревожное — на Бессарабию движутся войска. А у нас... — Полковник прервал себя. — Что теперь делать с вами?.. Четырнадцатая артиллерийская бригада существует, собственно говоря, больше на бумаге... Но в ближайшее время она будет укомплектована. — Полковник бодро взглянул на вытянувшееся лицо прапорщика. — Вот тогда и вам будет место. А пока отдыхайте, но из города не отлучайтесь. Жалованье вам идет — значит, все в порядке.

У прапорщика уже не было прежней радости. Бродя по улицам, он с грустью думал, что до сих пор не видел никаких оборонительных сооружений. Правда, там, в конце Карантинного мола, что-то виднелось, похожее на батарею, да еще на Военном молу, возле Практической гавани. Но эти оборонительные сооружения были слишком ничтожны, чтобы защитить такой большой город.

«Как же мы все-таки воевать собираемся с Турцией? Да и только ли с Турцией? А если на ее стороне выступят Англия и Франция? Тогда что?» Прапорщик решительно отгонял мрачные мысли. «Бог милостив! — вспомнил он слова Марии Антоновны. — Авось и не будет войны».

Глава вторая

Рано утром 1 ноября, когда прапорщик еще нежился в постели, к нему осторожно постучали. Дверь приоткрылась, и появилась голова Вани.

— Просыпайтесь, Александр Петрович, — торопливо заговорил он, — к вам казак пришел.

— Зови его сюда!

В дверь протиснулся рослый казак.

— Здравствуй, голубчик, — ответил на приветствие прапорщик. — Что там у тебя ко мне?

Посыльный подал запечатанный конверт.

Дав казаку пятак, прапорщик с волнением вскрыл пакет.

В нем оказалась короткая записка:

«Прапорщику Щеголеву А.П.

Настоящим Вы извещаетесь, что сегодня, к 10 часам утра, согласно приказа и.о. Командующего Одесским Военным Округом генерал-от-инфантерии Федорова, Вам надлежит явиться лично к нему.

Щеголев был поражен. Его вызывает лично генерал! Зачем? Да еще так спешно. Приказ написан только сегодня, полчаса назад. Что же случилось?

И он стал торопливо одеваться.

Когда прапорщик вошел в столовую, там уже сидели Марья Антоновна и Корнила Иванович.

— Что это к тебе ни свет ни заря солдаты являются? — спросила Марья Антоновна.

— Вызывают к генералу, а зачем — не знаю.

— Вот как, скажи на милость! К самому генералу? Зачем это ты им понадобился?.. Неужто без тебя обойтись не могут?

— А я очень рад. И так столько времени без дела сижу. Надо же, наконец, начинать службу.

Он еще торопливо пил чай, когда в коридоре послышался вдруг топот ног и, распахнув дверь, в столовую вбежала взволнованная, раскрасневшаяся Агафья.

— Ой мои родные!.. Ой матушка ты наша!.. — едва переводя дыхание, закричала она. — Чего делается-то!..

— Да что такое? — всполошилась Марья Антоновна. — Пожар где?!

— Война! Турок войной на нас идет!..

Марья Антоновна затрясла чепцом:

— Свят, свят! С нами крестная сила! Чего мелешь-то?

— Святой крест, родные! — широко перекрестилась Агафья. — Сегодня в соборе фест читать будут.

— Какой там фест! — строго сказала хозяйка. — Акафист, должно быть. Вечно ты, мать моя, перепутаешь.

— Нет, матушка барыня, не акафист, а фест царский читать будут.

— Может, манифест? — догадался Щеголев.

— Вот-вот! — закивала головой Агафья. — Я же и говорю...

Но прапорщик уже не слушал.

Царский манифест!.. Так вот почему его так срочно вызывают в штаб.

— Вот я все в штабе узнаю, — сказал он, поднимаясь из-за стола, — тотчас вам расскажу.

— Узнай, батюшка, узнай, — говорила Марья Антоновна. — Успокой нас. Может, дай бог, и врет Агафья...

Несмотря на относительно ранний час, в штабе было много офицеров. Все уже знали новость и шумно обсуждали ее, высказывая всевозможные предположения.

Увидев адъютанта, Щеголев узнал, что генерал приказал вызвать его для участия в военном совете.

— Да может ли прапорщик участвовать в военном совете? — удивился молодой офицер. — Здесь, видимо, какая-то ошибка.