Читаем без скачивания Война обращает свободное поколение в рабство - Дмитрий Глуховский

что ты испытываешь когнитивный диссонанс, это ощущение неприятное. Ты понимаешь, что наступаешь на горло собственной песне, отказываешься от своих собственных принципов, ты стараешься всего этого избежать. Но если, с одной стороны, это подкрепляется репрессиями, страхом наказания, рисками, и ты не можешь в эту сторону ступить, потому что боишься потери работы, потери свободы, может быть расправы, то ты начинаешь двигаться в другую сторону. Ты, чтобы не чувствовать себя лжецом и трусом, чтобы не подрывать основы собственного мироощущения, где ты желаешь видеть себя человеком правым и правильным, начинаешь убеждать себя в верности аргументов, на которых зиждется оправдание насилия, заведомо лживых аргументов, лживость которых ты прекрасно понимал вначале. Ты начинаешь искать аргументы, которые позволят тебе подвергнуть эрозии собственную прежнюю позицию и укрепить в этом диалектическом поединке позиции той стороны, которая угрожает тебе насилием. И, мне кажется, вот на этом строится конформизм.

С точки зрения социальных психологов, я, вероятно, произношу какие-то банальности, но это всё личные тривиальные открытия, сделанные мной на протяжении последних полутора лет, когда я наблюдал интроспективно и за тем, какие ощущения я проживаю, и за тем, как меняется и поведение, и риторика людей, прежде всего в России, остающихся в стране по своему выбору или вынужденно.

Ты начинаешь подвергать сомнению возможность истины как таковой, говоря себе, что нет истины, есть только точки зрения. И точка зрения равна другой точке зрения. Да и то, что Путин видит мир вот так, словно там всё еще продолжается холодная война или словно Вторая мировая не заканчивалась, это теперь как будто бы валидная точка зрения. Хотя мы прекрасно понимаем, что пока он эту реальность не реализовал путем масштабного кровопролития, пока он не вызвал эту реальность к жизни, она существовала исключительно в его воображении.

Владимир Путин на встрече с военкорами, июнь 2023 года. Фото: Kremlin.ru

Мне кажется, что этот процесс переламывания себе самому хребта является желаемой целью властей, необходимой для диктатуры. Смысл здесь не просто в том, чтобы заставить людей вслух соглашаться с войной, а в том, чтобы они над собой эту процедуру проделали, чтобы они сами себя переубедили, чтобы они заставили себя поверить в заведомое вранье.

Этот факт переубеждения себя, процесс убеждения себя в истинности вранья — самоунижение, на которое ты идешь, прекрасно на самом деле все понимая, делаешь это, исходя из страха или из соображений выгоды, отказываясь от совершенно очевидных истин. Убеждение себя в истинности вранья ради выгоды или из страха — вот этот процесс, и есть процесс самообращения в рабство.

За прошедшие 30 лет из-за недогляда власти, которая, повторюсь, была увлечена бизнесом, выросло поколение, предоставленное само себе и относительно свободное. И это поколение нужно было снова призвать к сапогу. Это поколение нужно было прижать к ногтю, обратить его в рабство, потому что это было поколение не рабское.

Опыт самостоятельного сгибания себя, опыт переламывания себе самому хребта — это и есть опыт обращения нынешнего поколения в рабство.

Любой человек испытывает острую необходимость просто для поддержания психоэмоционального баланса ощущать себя на стороне правды, ощущать себя в целом хорошим, добропорядочным человеком. Тебе предлагают при этом оправдывать массовые убийства, бомбежку городов, убийство гражданских жителей, принимать войну против страны. И это учитывая, что Украина — не какая-то абстрактная страна, а страна соседняя, где люди выглядят точно как ты, живут в точно таких же квартирах, с такими же коврами на стенах. Усилия требуются серьезные для того, чтобы объяснить себе, что так и надо.

Власти, понимая, разумеется, тотальную аморальность всего, что творят, судорожно пытаются найти обоснование, объяснение своим людоедским действиям.

Реальный мотив здесь заключается в том, что эти люди боятся потерять всё, Путин боится потерять власть, Путин боится столкнуться с невозможностью передать свои завоевания и накопления следующему поколению этой своей наследственной, как они предполагают, новой аристократии. Отсюда необходимость остановить те естественные процессы развития в российском обществе, которые происходили в последнее время.

Фото: EPA-EFE / MAXIM SHIPENKOV

Тем не менее, обосновывая необходимость сакрализации власти через кровь, они играют в опасную игру. Они должны объяснить людям, что кровь проливается не напрасно, что всё это оправдано, что другого выбора не было и что Россия находится на правильном пути, что люди гибнут не зря. Самым действенным способом стало переворачивание реальности с ног на голову и самовиктимизация. То есть представление себя вместо агрессора, которым, разумеется, российская власть и Россия как государство являются, — жертвой. Отсюда истории о том, что, дескать, нас в это во всё втянули, нам не оставили выбора западные партнеры Украины, мы были вынуждены реагировать, мы защищаемся, мы не нападаем.

То, что это совершенно с фактами никак не сходится и никакой проверки реальностью выдержать не может, не имеет значения, потому что гораздо важнее здесь та эмоция, которая подбрасывается людям, и упоительность переживания этой эмоции, которая совершенно затмевает неубедительность аргументации. Прежде всего это эмоции обиды, ресентимента и мести, навязывание народу ощущения себя как жертвы, которая тем не менее способна теперь каким-то образом за свои беды отомстить. Само это ощущение настолько сильно и настолько ярко переживается людьми, которые унижены собственным государством, что способно приносить удовольствие. Как наркотическое вещество, оно дает им упоение, и отвлечение, и временное избавление от тревог и болей.

Поэтому пропаганда не то чтобы убедительна, но она заразна, и она справляется со своими функциями, несмотря на то, что сегодня она врет одно, завтра другое, заставляет людей забыть о том, о чем врала вчера, и не особенно тревожится по поводу убедительности своей