Читаем без скачивания Ты не мой Boy 2 - Янка Рам

что.

Разворачиваемся на шорох, поспешно прячу телефон.

Мила.

— Дядя Вася где? — пытливо.

— Ты бы не шарилась по кухне, Мил.

— Я хочу компот.

Идёт мимо печей, в огромных кастрюлях кипит вода. И на выступающей дугой ручке одной из них висит привязанное вафельные полотенце, свисая в проход. У меня живот сжимается от страха. Нет, она конечно такую кастрюлю не стащит с плиты. Сил не хватит. Да и зачем это ей? Злыдень не дурочка…

Но почему-то рефлекторно встаю, проследить, чтобы прошла нормально. Я мелкий как-то тоже ошпарился…

Мила спотыкается, наступая на картофелину и теряя равновесие, машинально хватается за полотенце. В ужасе срываюсь с места, кастрюля накренивается под ее весом.

Подхватывая за пояс успеваю выдернуть девчонку вверх! Кастрюля с грохотом летит на пол, волна кипятка бьётся об соседние тумбы, пятясь, делаю несколько шагов назад.

Адреналин душит и слепит. Кипяток добегает до моих берцев. Накатывает на носки и отступает, распределяясь ровным слоем по бетонному полу.

Крепко держу Милу за пояс одной рукой, прижимая к себе.

Вот это был бы сейчас пиздец…

На грохот уже бежит повар.

— Охуеть, ты, Дэн… — встаёт ошарашенный Серёга. — Реактивный!

— Корниенко?!.. — выдыхает повар шокированно.

— Это я, дядя Вася, кастрюлю уронила… — пищит Мила, горизонтально вися над местом преступления. — Не Корниенка. Я же пакостная…

— Мать твою… — хватается он за сердце, разглядывая этот весь треш. — Чо та мне нехорошо, пацаны.

— Серёга, за водичкой сбегай! — смотрю на его бледнеющее лицо.

Делает несколько шагов к нашим стульям. Присаживается.

Ставлю Милу на свой табурет.

— Слышишь, фея, вот с голубями нормально было, а это уже звездец. Компотик надо просить на раздаче!

— Я больше не буду, — поджимает губы.

Поднимаю на руки, несу из кухни в столовую. Замочит же валенки свои…

В арке торможу, показывая ей линии стыка двух бетонных плит на полу.

— Вот за эту линию не заходить!

Она обнимает меня за шею. Втыкается губами в ухо.

— А сегодня Поля домой приедет…

Застываю. Не дышу. Внутри взрывается. Вернулась. Вернулась!! Вернулась…

В солнечном сплетении тяжёлый камень..

С улицы в столовую заходит Малышкин.

— Не понял сейчас! — свирепеет его взгляд.

— Не пыли, Алексеич, — выходит повар.

Забирает из моих рук Милу.

— Иди, Корниенко. Молодец. Медаль тебе от меня.

— А можно просто глазунью вместо медали?

— Можно, иди.

Сваливаю чистить картошку. Серёга скашивает на меня взгляд.

— А у тебя тоже что-то случилось, да?

— Мхм…

— И цветы не решат, да?

— Не решат… — вздыхаю я.

— И извинения не решат?

— Не-а.

— А что решит?

— Ну не знаю… Может, меня распять если только перед ее окнами.

— А я ночью сегодня в карауле… с нормальным пацаном.

— Мм.

— Ты главное до рассвета успей с распятья слезть.

— Там такое распятие — хер слезешь…

— Пацаны, — коротким свистом подзывает нас повар.

Подходим.

— Перекус у вас.

Оставляет нас наедине с блюдом.

— Ого себе! — переглядываемся мы.

Шашлычок с зеленью, горячий лаваш, томаты под бальзамическим…

Прямо откармливают меня сегодня! Надеюсь, не заколют.

Глава 3 — Ломка

Свою тачку я не трогаю. Пусть стоит на месте. Она всегда припаркован здесь, и если вдруг исчезнет, это будет лишнее палево. Меняю китель на черную куртку с глубоким капюшоном, оставляю его в багажнике. И вызываю такси. Оно привозит меня к дому Полины.

Я в курсе, что их автобус задержался из-за снегопада. И они ещё в пути. У меня есть личный шпион в Спарте — Яська.

Расплатившись с таксистом, выхожу.

Ночь…

Улица…

Фонарь…

Ее окно.

Не горит…

Стою, как долбоеб… Чего приехал?

Разве ты нашел, что сказать, Корниенко?

Нет. Но я и не хочу, чтобы она меня увидела.

Или, хочу…

Нет, не хочу!

Да, хочешь… Просто боишься, что придется разговаривать. А разговаривать не хочется. Это будет пошло, дёшево… И я сам себя заранее презираю за этот разговор. Хочется сдаваться ей молча, отхватывать молча без оправданий, и быть принятым обратно. На основании того, что она просто чувствует меня насквозь. И знает, что я дебил, но люблю и очень скучаю…

Возле ее подъезда светит фонарь. Я сажусь не туда. Ухожу к соседнему подъезду. Там темно. Забираюсь на спинку лавочки, ставя ноги на заснеженное сиденье. Листаю в телефоне ее фото…

Этот поцелуй в ушко…

И она такая открытая!

Запускаю блокнот и пытаюсь с ней «поговорить» словами. Но печатаются только чужие стихи. А это тоже пошло в нашей ситуации. Как и те розы, что полетели с балкона. Стихи тоже «полетят»…

Вставляю наушник в ухо.

Врубаю какую-то случайную волну. Зависаю…

В голове пусто. Ну, не будем мы сегодня разговаривать. Не в ресурсе я разруливать. Я сапожник без сапог. Только чужие проблемы умею.

Просто немножечко её «провожу». Посмотрю на неё… Почувствую… Хапну немного её присутствия! Я уже почти всё потратил из живых воспоминаний и затер до дыр на репите так, что явственность ощущений начала теряться. И мне этого еще больше, чем никотина теперь не хватает! И это гораздо мучительнее никотиновой ломки.

Вздрагиваю, от звука женского задорного смеха.

Поправляя капюшон, жму на наушник в ухе, отключая звук. Ищу глазами источник…

Полина не одна. Идёт в компании Ибрагима.

Они смеются и колбасятся… Рюкзаки летят в сторону.

Сначала он роняет её в снег. Потом — она его.

У меня сжимается под рёбрами.

Не дыша смотрю на их игры.

Он делает подсечку, снова роняя её в сугроб и падает следом, зажимая. Полина хохочет…

А я просто в ахуе любуюсь на то, как он зависает своим над её лицом. И сейчас должен быть поцелуй… Потому что невозможно не целовать Малышкину. Она мироточит теплотой, милотой, чистотой… Как в источник хочется впиться! Особенно когда она такая — смеётся, играется…

Моё сердце сходит с ума!

Мне хочется зажмуриться и не видеть. Но я уже давно не ребёнок и знаю, что зажмуриваться — не помогает.

Не моргая смотрю на них.

Но поцелуя не случается. Контрприем. И Поля сначала сверху, а потом на ногах.

Но она улыбается так, что ямочки её видно даже в темноте и издали.

Ей азарно… Ей по кайфу… И это всё не со мной.

У неё всё хорошо.

Ты сомневался, Корниенко?

Проглатываю взбесившееся сердце. Надеваю капюшон поглубже.

Полина даёт Ибрагиму пять, поворачивает к подъезду.

Френд-зона?

Прикуриваю сигарету, жадно втягивая в лёгкие дым. Всё слегка притупляется и замедляется…

Она тормозит у двери, достаёт телефон.

— Да?.. Привет! А я… возле дома. Ой… А ты меня хотел встретить? Ты в Спарту поехал