Читаем без скачивания Основы творческой деятельности журналиста: учебное пособие - Черникова Вячеславовна

В связи с этим нам необходимо поговорить о творчестве как о высшей форме труда. Почему высшей? И почему форма труда? В чем высота и в чем труд и, может быть, трудность?

Изобретение самого нетворческого и очень эффективного орудия труда — конвейера — история приписывает Форду. Прославленные машины марки «Форд» и поточный механизм их сборки вошли в историю рука об руку. В начале XX в. конвейер обслуживали только люди, теперь им помогают промышленные роботы, а в будущем они окончательно, говорят, заменят людей в этом процессе. Некоторые наши современники, увлеченные идеями технического прогресса, уверяют, что машина во всем превзойдет человека и даже научится чувствовать, а думать и обучаться машина уже умеет.

Однако обратимся к фрагменту одного интервью, являющегося наглядным примером умелого проблемного интервьюирования и побуждающего к философским раздумьям. Вот «отец кибернетики» Норберт Винер[6] отвечает (в прошлом веке) пытливому журналисту на самые актуальные вопросы, связанные со взаимоотношением «человек — машина»:

Вопрос. Согласны ли Вы с прогнозом, который мы иногда слышим, что дело идет к созданию машин, которые будут изобретательнее человека?

Ответ. Осмелюсь сказать, что если человек не изобретательнее машины, то уже слишком плохо. Но здесь нет убийства нас машиной. Здесь просто самоубийство.

Вопрос. Действительно ли машины обнаруживают тенденцию становиться сложнее, изобретательнее?

Ответ. Мы делаем сейчас гораздо более сложные машины и собираемся в ближайшие годы делать еще более сложные. Есть вещи, которые совсем пока не дошли до общественного внимания, вещи, которые заставляют многих из нас думать, что это случится не позже, чем через какие-нибудь десять лет[7].

Это — историческое интервью с исторической, знаковой персоной. Обратим внимание на центральную мысль Н. Винера: если машина изобретательнее человека, то это уже очень плохо. Т. е. даже думать так — вредно.

Участники диалога не произносят слово «творчество», но имеют в виду именно эту способность — ценнейшую, уникальную, присущую только человеку. (О птице не говорят, что она творчески вьет гнездо. Птица всякий раз должна точно воспроизвести определенную, отработанную природой модель, чтобы сохранить данный вид. Точное повторение есть не-творчество.)

Только о человеке сказано, что он создан по образу и подобию Божию.

Почему? Почему не о кашалоте, кенгуру или редкой розовой чайке?

Потому что человек способен к творчеству. Способность эта свыше заложена в нас. По этой же причине у человека есть свобода воли. Она ему дана вместе со способностью творить и обязывает к ответственности за свои деяния. Не будь у человека способности к творчеству и свободы воли, у него не было бы и никакой ответственности ни перед себе подобными, ни перед природой вообще. Змея ни перед кем не отвечает за укус.

Журналист стремится дать миру объективную, целостную картину этого же мира. Журналист — посредник между миром и миром же. Осуществление такого посредничества — супертворческая задача, поскольку мир меняется каждое мгновение, а особенно в XXI веке, когда все скорости увеличиваются экспоненциально. Но невзирая на увеличение скоростей, новые технологии и все так называемые достижения прогресса, творчество остается высочайшей целью, а творческий труд — самым ответственным. Идеальный журналист должен работать, как ученый в лаборатории, добывая истину, существующую вне и от него не зависящую. Именно этим творчество журналиста отличается от писательского. Истина писателя находится внутри писателя и зависит от него самого. Журналист зависит, так скажем, и от внешней истины. Трудно, и поначалу хочется переделать мир по своему усмотрению, чтобы увидеть в нем понятное, а еще лучше — привычное и любимое. Но журналист не имеет на это права. Во всех профессионально-этических документах журналистики подчеркивается, что общество имеет право на знание правды, а журналист обязан обеспечить это право общества. Потому и называют журналистику самой трудной профессией, что если работать в ней серьезно и судить себя по гамбургскому счету, то делать приходится практически невозможное.

Массовая культура тоже нуждается в творческих подходах, но, как правило, иного духовного уровня. Масскульт не призван к истине. К развлечению, пропаганде, иным повторяющимся формам — да. Но не к истине.

«Массовая культура, разумеется, несет немало мусора, но она распространяет при этом также и прекрасное. Иначе и быть не может. Потребности современных людей остались прежними. Чтобы привлечь зрителей, чтобы удержать аудиторию, дав ей должную порцию поэзии и величия, без которых люди чувствуют себя несчастными, массовые средства информации не могут долго обходиться без творческой выдумки. Пошлыми зрелищами можно привлечь на какое-то время некоторых, но не навсегда и не всех»[8], — добросердечно написал Андре Моруа, известнейший французский писатель, историк, публицист. (Заметим, что журналистика по своей сути — массовая профессия, участие которой в распространении массовой культуры огромно.) Доживи он до наших дней, высказался бы, видимо, значительно резче.

Что в творчестве журналиста первично сейчас?

Иногда студенты, объясняя свой приход на журфак, говорят о стремлении к самовыражению. По нашему мнению, для начинающего и тем более для зрелого журналиста это порочная установка. Самовыражение может быть промежуточным явлением, или состоянием души, или задачей, но не целью журналистского труда. Чтобы сажовыразиться, хорошо, например, участвовать в художественной самодеятельности. Можно писать стихи. Петь в лесу. Но никак не работать в профессиональной журналистике, поскольку с самовыражающегося субъекта какой спрос?

Какая ответственность у самовыражающегося?

В крайних случаях — уголовная (клевета, оскорбление чести и достоинства). Плохо, когда журналист берет на себя право судить обо всем без разбору и исключительно от первого лица, т. е. от самого уважаемого — своего собственного.

Острота этих случаев проистекает из безответственности, которая, в свою очередь, порождается безудержным стремлением к самовыражению. Замкнутый круг.

Творчество журналиста принципиально отличается от других видов творчества. Мы подчеркиваем это постоянно. Сознательное и честное посредничество между миром и миром же требует такого мощного напряжения всех творческих возможностей человека, такого виртуозного умения «остановить мгновение», что сравниться по энергозатратам и жертвенности с журналистской профессией не может никакая другая.

Вместе с тем в любом виде журналистского творчества работает одно важное практическое правило: не надо ждать вдохновения. Ежедневный настрой на труд сам вызовет и вдохновение, и даже озарение. (Справедливости ради заметим, что пользу ежедневного труда признают не все творцы, но применительно к журналистике мы предлагаем вам думать именно так.)

1.2. Специализированный характер творчества в журналистике

История журналистики в России ведет отсчет от «Ведомостей» Петра I — ей всего чуть больше трехсот лет.

К представителям пражурналистики в науке относят и пророков, и мифологических медиаторов, и античных вестников, и средневековых глашатаев, и вообще всех, кто так или иначе распространял новости до изобретения печатного станка Иоганном Гутенбергом в XV в. Желая распространить Библию как можно шире, он совершил технический прорыв, сопоставимый разве что с выходом человека в космос: он придумал печатные литеры, которые можно собрать в форму-раму, затем разобрать и вновь собрать. Вот этот станок-трансформер и осуществил революцию, плодами которой мы пользуемся по сей день. Конечно, технология за шесть веков изменилась. Но незыблем главный принцип, сделавший возможным появление журналистики как профессии: тираж.

Техника нашего века способна на любые чудеса и будет способна на еще большие через пять-десять и так далее лет, потому что сейчас происходит новая технологическая революция. «Универсальный журналист», предполагается, будет передавать любую информацию на любое расстояние любому потребителю из любой точки планеты — это нам обещают и теоретики, и практики. Но властелин-тираж как базовый принцип останется базовым, поскольку тираж — это не только количество экземпляров издания, но и способ мышления, и принцип коммуникации. (Особенно интересно было бы заглянуть в будущее, в котором электронные коммуникации попытаются окончательно забрать власть у бумажных. Скорее всего, из этого ничего не выйдет, или выйдет не скоро, хотя... поживем — увидим.)

Тираж демократизирует информацию и ее распространение; тираж ведет к зарождению профессии, ориентированной на обширную аудиторию. Тираж гарантирует материализацию афоризма: что знают двое — знают все.