Читаем без скачивания Он украл мои сны - Федор Московцев

Принимая душ с новым гелем L’Occitan, он, казалось, не думал об этих странных перипетиях в своей жизни, в которой всё происходило по расписанию. Но всё то, о чём он не думал, было в нём.

Он думал: надеть ли новые туфли или ехать на работу в кроссовках, не забыть бы блокнот, думал: мама подала чай в пакетиках, тогда как он специально просил заваривать в чайнике привезенный им иммуностимулирующий чай Эхинацея-плюс; он ел яичницу и куском хлеба старательно снимал растопленное масло со сковороды.

С улицы донёсся автомобильный сигнал.

– Раньше приехал, – посмотрев на часы, Ренат сделал глоток чая и пошёл одеваться.

Напротив подъезда стоял бежевый жигулёнок Афанасия Тишина, старожила Совинкома, верного помощника Андрея. Всегда собранный, как сторожевой пёс, Тишин мог бы давно стать замдиректора, но сознательно оставался на ролях помощника по разным вопросам – лицензии, договора, таможня, развозка, и так далее.

Переднее сиденье оккупировала Таня Кондаурова, обладательница хрипловатого тембра, детских интонаций и привлекательной внешности – изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме. В Волгограде всегда хватает сексапильных девушек, но та, кто выделяется на их фоне, представляет серьёзную угрозу для общества. Она, как и родители Рената, жила в центре, и Тишин по пути сначала заехал за ней.

– Привет! – повернулась она к нему, когда он уселся на заднем сиденье.

– Привет, – ответил Ренат сразу обоим, ей и Тишину, и пожал протянутую ему руку.

– А позволительно спросить, Татьяна Викторовна, почему это вы не возите петербургских гостей на своём Пассате? – по-свойски осведомился Ренат, как бы намекая на то, что встречал её и возил по Петербургу (правда по поручению Андрея) на своей машине.

– То ма-а-мина, – протянула Таня.

– Ма-а-амина-аа! – поддразнил Ренат.

– У меня своей нету.

Её глаза, такие рассеянные и отчуждённые вчера, сегодня показались ему милыми и немного тревожными. Казалось, она что-то такое хотела сказать ему, но при водителе стеснялась. Заговорили о делах, и он забыл о своих наблюдениях, не придал им особого значения, поскольку слишком часто его умозаключения насчёт девушек оказывались ошибочными.

Глава 5

Ренат не боялся работы, по-настоящему его пугало лишь две вещи: грязь и запахи, к которым он был очень чувствителен. В офисе Совинкома было достаточно чисто… но у Рената возникли новые причины не заниматься аптечными вопросами и хотя бы по-тихому саботировать данный проект. Смета на ремонт 256-й аптеки зашкаливала, так же как и планируемые расходы на ремонт убитого помещения 19-й аптеки, которая находится в горсаду и как аптека вряд ли когда-нибудь будет приносить прибыль. Это место вообще не проходное, возможно, там пойдёт бистро, игровые автоматы, но однозначно не аптека. Когда-то, в советские времена, при плановом хозяйстве, эта розничная точка функционировала исправно, но сейчас, когда коммерческие аптеки буквально на каждом углу, 19-я аптека пришла в запустение, стала убыточной, потому-то начальник горздравотдела навязал её Андрею вместе с десятком других аналогичных объектов. Да ещё получил за это комиссионные.

Освоение выделенных на аптечный проект денег с удовольствием взял на себя 35-летний Дмитрий Ярошенко, новый исполнительный директор Совинкома, увертливый человек-таракан, чья морда прямо просилась, чтобы по ней как следует треснули. Так думал Ренат. Но у Андрея и у Ирины Кондуковой, его заместителя, были другие соображения. Они возлагали на Ярошенко большие надежды.

Ренату показалось неудобным сидеть без дела в жужжащем офисе, в котором все чем-то заняты, звонят, проводят переговоры, печатают документы, суетятся, бегают, и он незаметно удалился, сел на маршрутку и уехал из кардиоцентра (офис Совинкома находился в ВОКЦ – Волгоградский областной кардиологический центр). Выйдя в центре, он побродил по набережной и вернулся домой.

Глава 6

Ренат так и не решился позвонить Андрею. И в ожидании самолета не изложил на бумаге аргументы против аптечного проекта (Ренат планировал этим вечером вернуться в Петербург; он выбил себе право пользоваться более дорогим авиатранспортом, так как в поездах в нём неизбежно поднимался страх – страх от длительного соприкосновения с немытыми массами, с ужасными, покрытыми бактериями, распространяющими инфекции пассажирами; он и в самолете чувствовал себя неуютно, но два с половиной часа это не двое суток).

Он читал, смотрел фильм, встретился с волгоградскими знакомыми. Его мучили угрызения совести: он занимается какой-то ерундой в рабочее время, находясь в командировке. Но он ничего не мог с собой поделать.

Вернуться в Питер, не выполнив задание? Но это полный бред.

Звонить Андрею, объяснять на пальцах нецелесообразность затеи с аптечной сетью? Но Ренат мог объяснять такие важные вопросы лишь с глазу на глаз, лично. Ему нужно было видеть собеседника. Он не понимал тех, кто заключает серьёзные сделки по телефону.

Кроме того, общаясь с Андреем, он частенько чувствовал тревогу от ощущения, что брат умнее его. Ренат наперёд знал, что если позвонит, то Андрей двумя-тремя убедительными фразами растолкует всю перспективность аптечного проекта, успокоит, а он, Ренат, не сможет на расстоянии, говоря в трубку, грамотно возразить и привести свои доводы. А оставаться здесь, выполнять тупую работу, он не может. Он готов работать в поте лица где угодно, на каком угодно направлении, но только чтобы в этом был какой-то толк. Такая получалась замкнутая загогулина.

И он решил оставить всё до более благоприятного момента. А вечером позвонил Тишин и предупредил, что завтра не сможет заехать, так как с утра должен забрать товар из транспортной компании, который нужно срочно отгрузить кардиоцентру.

Глава 7

Утром, позавтракав, Ренат вышел на улицу и увидел девушку, стоявшую на тротуаре напротив подъезда. Он не сразу узнал в ней Таню, на ней было пальто, которого он не видел раньше. В котором её длинные ноги смотрелись ещё длиннее.

– Привет, решила поехать со мной за компанию? – весело спросил Ренат.

Она несколько мгновений молчала, глядя на него. Потом, покачав головой, сказала:

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

Он смутился, слегка развёл руками.

На мгновение сердце упало, ему показалось – она сейчас сообщит ему что-то очень страшное, может известие о гибели родственников.

– Ренат… я хочу поговорить.

По её тону он понял, что ничего серьёзного, и успокоился.

– А, это всегда пожалуйста.

Он предложил вызвать такси, всё-таки неудобно везти такую девушку в маршрутке.

– Я не поеду в офис, мне нужно в институт, – сказала она.

И они пошли рядом, и могло показаться, что идут два незнакомых человека. Вышли на 7-ю Гвардейскую улицу. Рената стесняло её молчание, и, искоса поглядев на Таню, он сказал:

– Моё вчерашнее отсутствие не осталось незамеченным?

– Да, Ренат. Я понимаю, что заставило тебя поступить таким образом.

Он быстро посмотрел на неё.

Она сказала:

– Ты беспокоишься за судьбу фирмы.

Он кивнул.

Потом она сказала:

– Против тебя здесь настроены… некоторые.

– Некоторые? Кто же это?

– Ярошенко.

– Не удивлён. У нас это взаимно. Теперь-то я точно займусь им и проверю, как он распоряжается бюджетом фирмы.

– Дело не в нём. Андрей не будет никого слушать, даже если весь волгоградский офис станет на тебя стучать, ты знаешь. Меня беспокоит другое. Андрей стал какой-то другой. Он швыряет деньги направо налево, зачем? Взял бы вместо джипа купил… квартиру что ли.

Ренат не стал говорить ей, что Андрей уже купил квартиру в районе элитной застройки на Васильевском острове – пусть это она узнает от него самого. Но в целом, то, что она говорила, было ему близко: неразумная финансовая и кадровая политика, неправильный выбор стратегических партнеров.

Они уже дошли до молодёжного центра, здесь начинался Центральный парк культуры и отдыха, и Ренат предложил пройтись по аллеям. Ему хотелось расспросить подробнее о планах Андрея, который наверняка рассказывает своей любовнице что-то такое, что не говорит брату. В пустынном парке им никто не помешает. Таня сразу поймёт всю важность этого разговора. Он чувствовал, что может говорить с ней свободно и доверчиво обо всём тревожащем его, что и она будет с ним откровенна.

Накануне началась оттепель. Из-под растаявшего снега кое-где выглядывали мокрые прелые листья, но в овражках снег был плотным. Над головой стояло облачное унылое небо.

– Какой хороший день, – сказала Таня, вдыхая сырой, холодный воздух.

– Да, хорошо, народу никого, как за городом.

Они шли по грязным дорожкам. Когда попадалась лужа, он протягивал Тане руку и помогал ей перейти.

Они долго шли молча, и ему не хотелось начинать разговор, – ни о фирме, ни о сумасшедших проектах Андрея – аптечном и еще каком-то непонятном медицинском центре, ни об Иосифе Григорьевиче Давиденко, ни о своих опасениях, предчувствиях, подозрениях, хотелось молча идти рядом с красивой эффектной девушкой, вышагивающей, покачивая бёдрами, с неуклюжей грацией отвыкшей от подиума модели, и эта неуклюжесть лишь добавляла ей прелести. Он испытывал чувство бездумной лёгкости, покоя, непонятно почему пришедшее к нему. Но вместе с этим он ощущал прилив смутного волнения, приступы которого случались с ним и раньше, и причины этого не всегда были понятны.