Читаем без скачивания Псы войны - Иван Стрельцов

Один из двоих был чеченец с широкой густой бородой, он был одет по-походному, обут в высокие ботинки на протекторной подошве. В голенища ботинок были заправлены камуфлированные штаны. По ядовито-зеленой расцветке Олег догадался: «Натовский комбезик». Впрочем, сейчас такой набор можно было купить в любом военторге. Теплый летный свитер был заправлен в штаны, на поясе висела небольшая кобура для «ПМа» и кавказский кинжал в инкрустированных ножнах.

Стоящий рядом с ним мужчина очень отличался от других. Это был славянин лет пятидесяти, с круглым холеным лицом, приличным брюшком и толстыми чистыми пальцами бухгалтера или учителя.

Одет он был также своеобразно: зимние теплые кроссовки, сиреневый с размытыми вставками спортивный костюм. Если бы не жилетка поверх костюма козьей шерстью внутрь и не баранья шапка на голове, можно было бы посчитать, что это какой-то профессор на утренней пробежке. Но, как сразу сообразил Донцов, за интеллигентной внешностью скрывался матерый волк, перед которым все это чеченское воинство не более чем стая бродячих собак. И он не ошибся.

— Ну, здравствуй, Клочков, — произнес, спускаясь с крыльца, носитель папахи.

— Здравствуй, здравствуй, — ухмыляясь, проговорил полковник, по-прежнему держа руки в карманах.

— Говорил же я тебе, Владимир Константинович, что следующая наша встреча будет последней?

Вслед за «профессором» как тень двигался Алик.

— Да, я уж догадался. — Клочков по-прежнему нагло ухмылялся. Потом, вытащив руки из карманов, расправил плечи и громко произнес: — Давай не будем затягивать процедуру, Логинов.

— Закон гор, — улыбнулся Логинов. — Слово гостя — закон для хозяев.

По-видимому, это был условный сигнал: от толпы боевиков отделился здоровенный детина, перепоясанный патронташем и в обрезанном по пояс тулупе. В два прыжка он достиг Клочкова, огромная, как лопата, ладонь опустилась на плечо полковника, пальцы сжали погон.

В следующий момент Клочков перехватил руку, резко до хруста ее вывернул и, когда верзила согнулся пополам, нанес ему сокрушительный удар носком ботинка в лицо. Верзила вскрикнул и повалился на брусчатку площади. Выпустив обмякшую руку, Клочков метнулся к стоящему почти рядом Логинову, но Алик его опередил. Короткий удар в челюсть сбил полковника. А когда тот попытался встать, на него навалились сразу несколько боевиков и поставили на колени, заломив за спину руки.

— Сам напросился, Владимир Константинович, — назидательно проговорил Логинов. — Я ведь тебе предлагал жить как человеку. Настоящему человеку, ни в чем себе не отказывая. А ты не захотел, так что не взыщи.

— Это ты человек? — прохрипел под тяжестью тел Клочков. — Тварь перестроечная, перевертыш сраный.

— Политика здесь ни при чем, — вяло парировал Логинов.

— Да, политика ни при чем. Ты, сука, использовал политику, чтобы вылезти из своего провинциального дерьма и побольше урвать, используя свое положение.

— Каждый хочет жить лучше, я и тебе предлагал. Ты, полковник, отказался, принципиальный дурак хуже врага. Почему? Даже с врагом можно договориться, подписать перемирие, а если повезет, сделать его союзником. А с дураком нельзя договориться, у него на первом месте принципы. Ты сам напросился.

— Да, — обмякнув, негромко ответил Клочков, — теперь мне стоит лишь пожалеть, что я отказался от предложения. Но не твоего, бандит. А от предложения Каскадера, он еще в девяносто втором году предлагал мне тебя грохнуть. А я, дурак, не соглашался, считая, что действовать надо по закону. А для таких, как ты, закона не существует, с тобой надо поступать, как ты поступаешь с другими.

— Мне надоело это слушать, — морщась, произнес Логинов, — кончайте его.

Алик, повернувшись к бородатому чеченцу, что-то крикнул тому на своем языке.

Бородач вынул из ножен кинжал и бросил его Алику.

Поймав кинжал за рукоятку, Алик приблизился к стоящему на коленях Клочкову и ухватил его за волосы.

Блестящий клинок рассек горло Владимира Клочкова слева направо, перерезав обе артерии и кадык. Боевики отпустили умирающего чекиста, и он задергался в предсмертных судорогах.

Донцов еще в начале потасовки под стволами автоматов был оттащен в сторону и сейчас видел, как умирал Клочков. Возле лица полковника образовалась лужа густой крови.

Боевиков уже не интересовала чужая смерть, их ждал шашлык.

Следующую ночь Олег Донцов провел не в холодном хлеву с овцами, а в глухом утепленном сарае. Чтобы пленник не закоченел, чеченцы бросили ему старую пастушью бурку.

Забившись в дальний угол сарая, Олег завернулся в бурку. Через несколько минут он согрелся, а согревшись, сомлел и провалился в темноту сна. Уютная бурка стала для старшего оперуполномоченного спасительным коконом, защитившим сознание от пережитого ужаса последних дней.

Пробудился Донцов, когда услышал крик охранника:

— Эй, русский, просыпайся.

В бурке было тепло, не хотелось шевелиться, но охранник не желал ждать.

— Вставай, свинья, — раздался крик часового, и в бурку врезался осколок горной породы размером с куриное яйцо.

— Чтоб ты сдох, — проворчал в сторону открытой двери Олег, выбираясь из уютного убежища. Расправив плечи, он пошел на свет, проникавший из-за головы охранника.

Конвоиром оказался мужчина неопределенного возраста, невысокий, но широченный в плечах, обвешанный подсумками с боеприпасами.

Из-под бараньей шапки на пленника смотрела пара настороженных карих глаз. Едва Олег переступил порог сарая, щурясь от дневного света, конвоир вскинул новенький «АК-74» и громко скомандовал.

— Руки за голову, свинья.

Неожиданно Донцову вспомнилось, как он в составе руоповской бригады шерстил «носорогов» в Москве. Скольких он тогда толстомордых, наглых, обвешанных золотом распинал у стенки. И как гордые дети гор скулили по-собачьи, размазывая по небритым щекам кровавые сопли. Еще раз глянув на охранника, опер с сожалением подумал: «Попался бы ты мне, Казбек, где-то в Конькове, надолго запомнил бы эту встречу».

Деревенская площадь по-прежнему была полна боевиков, увешанных автоматическим оружием. Кроме автоматов и пулеметов, Олег заметил несколько противотанковых ракетных комплексов, стоящих под стенкой побеленного дома.

Боевики, как и в прошлый раз, столпились у длинного мангала, где жарился шашлык. Но в отличие от вчерашнего дня сегодня на пленного никто не обратил внимания. Охранник толкнул Олега стволом автомата в спину.

— Пошел вперед, свинья.

Эх, как хотелось Донцову врезать пяткой в небритую рожу чеченца, а потом завладеть его автоматом. Взгляд старшего оперуполномоченного оценивающе пробежал по толпе боевиков. Забрать оружие у конвоира большого труда не составило бы, да и по толпе он успел бы чесануть от души. Положил бы не меньше десятка, а дальше что? Дальше бы его превратили в решето. К тому же покойный полковник Клочков просил кое-что сделать…

Держа руки за головой, Олег медленно двинулся в направлении побеленного дома с зеленым флагом. Он пересек площадь и в нерешительности остановился перед крыльцом.

— Иди, иди, тебя там ждут, — пробурчал часовой.

Узкий темный коридор вел в большую светлую комнату. У окна стоял старый обеденный стол, застеленный оперативной картой. Перед столом бородатый чеченец в натовском комбинезоне что-то объяснял двум горцам, водя пальцем по карте. Увидев вошедшего, что-то буркнул своим соратникам, и те заслонили карту спинами.

«Ого, — мелькнуло в голове Донцова, — заслоняют от моих очей оперативную карту. Хороший признак, может, решили обменять. Ладно, поживем — увидим».

— Звали? — переминаясь с ноги на ногу, спросил Олег.

— Не я, — на чистом русском языке ответил бородач и указал на глухую двустворчатую дверь, выкрашенную белой масляной краской. — Туда проходи.

Олег потянул дверь на себя. В соседней комнате был полумрак. В дальнем углу горел очаг, выложенный из дикого камня. Большие обугленные бревна весело трещали, разбрасывая красные светлячки искр. У очага стоял Алик, одетый в спортивный костюм и поношенные кроссовки. Он был безмолвен как статуя. Лишь белки глаз светились, отражая всполохи огня.

Противоположная от дверей стена была завешана ковром с восточным орнаментом, под ковром на кушетке расположился в свободной позе уже знакомый Олегу господин Логинов. Вместо спортивного костюма на нем был дорогой полушерстяной темно-синий костюм в тонкую белую полоску. И тонкий черный свитер под самое горло. Увидев вошедшего, Логинов широко улыбнулся. Указав на столик перед собой, почти ласково произнес:

— Присаживайтесь к столу, Олег Сергеевич.

Олег прошел через комнату, опустился на мягкий пуфик перед столом. В центре его стояла глубокая глиняная тарелка, на ней дымились куски ароматной проваренной баранины. Рядом большая хрустальная фруктовница, наполненная янтарными гроздьями винограда, оранжевыми мандаринами, неестественно красными помидорами и ядовито-зелеными маринованными огурцами. На краю стола стояла плоская тарелка со свежими лепешками. Возле нее — причудливый керамический кувшинчик и два маленьких граненых стаканчика.