Читаем без скачивания Есть во мне солнце - Артемьева Галина Марковна

Ташка все оставшееся нам на даче совместное время расспрашивала меня о том, что я думала и чувствовала, когда поняла, что к нам летит не белка, а что-то совсем фантастическое. Я старательно повторяла свой рассказ, пока мне это окончательно не надоело. Взрослые про шаровую молнию больше не вспоминали. Во всяком случае при нас. Тогда было принято беречь детские нервы. Да и зачем говорить лишнее? Было – и прошло. Хотя…

… Хотя огненный шар, кажется, оставил мне на память свой дар. Я до сих пор отчетливо слышу, что произносит внутренний голос человека. Я даже могу вступить с ним в мысленный диалог, если очень этого захочу. Признаюсь, я вовсю пользовалась этим в школе, в тот самый момент, когда в гнетущей тишине раздавались слова учителя:

– Так… К доске пойдет…

Услышав внутренний голос педагога, произносящий мою фамилию, я мысленно внушала: «Нет, зачем? Она недавно отвечала»… И меня никогда не вызывали к доске, когда я этого не хотела!

На экзаменах я всегда вытаскивала свой заветный билет. Стоило мне подумать о ком-то, человек объявлялся. Я знала, можно ли доверять человеку и из чего он состоит. Это не спасало от боли. Как не спасает от боли и не удивляет умение видеть и слышать, хотя ведь и этот великий дар не каждому дается. Да! Это не спасает от боли, но придает жизни особую остроту. И так иногда хочется ошибиться! Сказать себе: «Знаешь, давай будем считать, что на этот раз ты не так все услышала. Или не так поняла. Плюнь и забудь. Человек может поменяться к лучшему, когда почувствует твое тепло и любовь.»

Что происходит, когда не слушаешь себя, это уже совсем другая история, сияющая всеми цветами радуги, заставляющая плакать и смеяться.

А еще – с той поры я поняла, что жизнь наполнена огромным, неведомым человеку до поры смыслом, а может, и не до поры, а вовсе неведомым, но при этом жизнь ждет от тебя упрямства и воли отыскать этот смысл, таящийся в каждом миге. Главное – не опускать глаза и не оставлять стараний.

То лето закончилось, хотя и стало частью нашей жизни. Очень важной страницей в книге судьбы.

А кстати – кто ее пишет, эту книгу? Понятное дело, что место и время собственного рождения выбирала не я, как и все остальное относящееся к исходной данности, с которой человек приходит в этот мир. Но чем диктуются какие-то поступки человека, спонтанные, не спланированные заранее. Вот, к примеру, вспомнилась история, свидетельствующая о том, что все самое основное сидит в нас с самого рождения.

В нашем детском саду проходило прощание со старшей группой.

Старшая группа – это были мы. (Тогда про детсадовцев не говорили, что у них выпускной). Дело было летом, на детсадовской даче. Приехали родители. А мы, гордые и практически взрослые, представляли спектакль. Я точно не помню название, что что-то вроде "Сестрица Аленушка и братец Иванушка". Сюжет, известный каждому. Иванушка куда-то запропал, Аленушка его ищет, бежит, спрашивает у всех, не видел ли кто братца.

Помните? У яблоньки, у печки… Ролей много, почти на всех в группе хватило. Я была яблоней. Мне очень нравилась моя роль. Я ее воспринимала как неизбежное зло. Не участвовать не получилось бы. И в любом случае – Яблоня лучше, чем Баба-Яга. А стоя на дощатом настиле, среди настоящих деревьев и настоящей травы, приятно было чувствовать себя таким же деревом, как и те, что возвышались вокруг.

Роль моя была мала.

– Яблонька, не видела ли ты моего братца Иванушку?

– Съешь яблочко, тогда скажу.

Вежливая и неглупая Аленушка ест предложенное яблочко, Яблоня показывает направление движения разыскиваемого Иванушки. И все. Спектакль ставился каждый год, декорации все те же. Меня облачили в бледно-зеленый костюм из гофрированной бумаги. На голову водрузили веночек из твердых картонных листьев, в руки дали дерево. Дерево было настоящее, давно спиленное, сухое, но к нему приделали зеленые листья и какие-то пустые внутри, очень легкие яблоки. Однако с яблоками случился конфуз. За долгие годы существования "яблони" большинство из них исчезло. То ли украли, то ли они сами попадали. И в последний момент воспитательницы спохватились, что яблок мало. И подвязали к некоторым ветвям настоящие яблоки.

На главную роль Аленушки выбрали очень красивую девочку. До сих пор помню ее огромные ясные глаза и толстую косу. Настоящая сказочная девочка. Она мне казалась глупой. Например, наша воспитательница, обожавшая ее, как-то стала хвалить ее другой воспитательнице, говоря: "Ну ты посмотри, какая красавица! Писаная красавица!" И девочка, готовая зарыдать, сказала: "Я не писаюсь!"

Она что, сказок не читала? Хотя да, она так и не научилась читать к тому времени. Но это было нормально, нас не заставляли учиться раньше времени, мол, в школу пойдет, научат. Так и было. Но все равно. Дома-то ей читали сказки? Там же все время это слово встречается! Но все это не имело никакого значения – она была красива, глаз не оторвать. Спектакль мы пару раз прорепетировали, там все было легко. В конце все герои собирались вместе и хором пели несколько песен под аккордеон.

В общем, всех нарядили. Мы приготовились играть спектакль. И тут Аленушка очень занервничала. Это бывает даже с настоящими артистами, не только с выпускниками детсада. Она превратилась в деревянного болванчика, бормотала слова себе под нос, очень быстро, видно, стремясь, чтобы этот кошмар скорее закончился. А мы все стояли и огорчались, что наш спектакль, такой красивый, похоже, провалится.

Что делать? Что делать? Она нас всех подводит! И нельзя подойти и сказать:

– Эй, давай просыпайся! Хватит бояться, играй!!!

Но как-то ее надо было разбудить.

И вот Аленушка подходит к Яблоне. И спрашивает почти шепотом насчет Иванушки.

Я потрясла своими раскидистыми ветвями и крикнула:

– Что?! Не слышу!!! Ты кто?

Воспитательницы сдержанно закудахтали у меня за спиной. Аленушка застыла в ступоре.

– Чую, чую, кто-то подошел! А кто, не говорит! – крикнула Яблоня голосом Бабы Яги.

Аленушка вытаращила глаза и ответила:

– Аленушка.

– Повтори громче! Я яблоня, у меня ушей нет!" – крикнула я.

– Аленушка!!! – крикнула Аленушка.

– С чем пожаловала? – стала я добавлять "свои слова" к пьесе.

– Ты не видела братца Иванушку? – спросила обалдевшая Аленушка.

Я снова потребовала говорить с Яблоней громче.

Дальше наш диалог проходил на крике.

– Видела! И что?

– Куда он побежал?

– А ты волшебное слово знаешь?

– Не знаю!!! – проорала отчаявшаяся Аленушка, хотя мы все прекрасно знали, что волшебные слова – это спасибо-пожалуйста.

– А не знаешь, тогда иди отсюда! – сердито крикнула я. И шепотом велела ей сказать «пожалуйста».

Она к этому времени как-то пришла в себя и все поняла. Вежливо попросила сказать, где братец.

Я велела съесть яблочко. (Все действо проходило по-прежнему на крике).

Отчаявшаяся Аленушка взревела:

– Как мне их есть, они не настоящие!

– Если любишь братика, найдешь настоящее!!! – заорала я.

Она поискала и нашла! И стала есть! Медленно!!! А что делать? Пока она ела, мне пришлось развлекать публику, я принялась громко говорить о волшебных словах, какие они, мол, творят чудеса. Аленушка медленно жевала. Но я много знала про чудеса. И все говорила, говорила, шелестя ветвями и громыхая искусственными яблочками.

Наконец яблоко было съедено, я громко послала Аленушка к Печке. Публика нам аплодировала! У Печки все пошло живее. Спектакль удался. Воспитательницы очень хвалили Аленушку, говоря, что та сначала испугалась, а потом так разыгралась, так разыгралась. А мне ни слова не сказали. Я поняла, что была в их глазах бунтовщиком. Я ведь без разрешения отступила от текста.

Вот так со мной всегда: я подпорка чьих-то судеб. Вот она, судьба. И кто все-таки дергает за ниточки?