Читаем без скачивания Камень предтеч - Андрэ Нортон

Наконец я свернулся на кровати и уснул. Я видел очень яркие сны, которые не были фантазиями, порождаемыми спящим сознанием. Это были мои воспоминания из прошлого. Говорят, что нечто похожее происходит с умирающим человеком. В памяти ожила вся моя недолгая жизнь.

Начало моей карьеры проходило в тени другого человека – Хайвела Джерна, с именем которого считались далеко за пределами нашей планеты. Он мог чувствовать себя свободно в таких местах, где даже Патруль старается вести себя осторожно, боясь спровоцировать смерть и кровопролитие.

Прошлое моего отца было столь же тёмным, как вода в заливе Хаваки после осенних штормов. Я не думаю, что кто-то смог узнать его полностью. Мы точно не знали. После его смерти я постоянно наталкивался на вещи, которые помогали мне увидеть Хайвела Джерна с другой стороны. Из детства я помню, что были моменты, когда удачи в делах согревали его сердце, он принимался рассказывать истории, которые, возможно, случились во время его путешествий, хотя действующим лицом в них всегда выступал другой человек. Его рассказы учили слушателей, как нужно торговать или вести себя в трудных ситуациях. Он рассказывал больше о вещах, чем о людях, которые играли второстепенную роль, будучи владельцами или покупателями ценностей и раритетных вещей.

До пятидесяти лет, по планетному летоисчислению, он был главным советником Истамфы, который возглавлял Воровскую гильдию. Мой отец никогда не пытался скрывать свою связь с этой организацией, он даже гордился своей принадлежностью к ней. Судя по всему, у него был врождённый талант, постоянно совершенствуемый им, к оценке необычных вещей. За это его ценили и ставили на порядок выше других членов этой подпольной организации. Однако у него совершенно отсутствовало желание сделать карьеру. Он предпочитал просто жить, а не становиться жертвой чьих-то амбиций.

Затем на глаза Истамфы попалось необычное растение, которое кто-то, имеющий амбиции, спрятал в его личной коллекции экзотических цветов, и потому он внезапно скончался. Мой отец благоразумно отказался принимать участие в борьбе за власть. Вместо этого он откупился от Гильдии и уехал на Ангкор.

Думаю, какое-то время он жил довольно спокойно. В это время он изучал планету и возможности для начала прибыльного бизнеса. Это был малонаселённый, ещё не освоенный мир. Он не интересовал в то время ни сильных мира сего, ни Гильдию. Хотя отец, наверное, уже слышал о том, что должно что-то начаться. Некоторое время он ухаживал за местной женщиной, чей отец держал маленькую лавочку недалеко от единственного космопорта. Вскоре после женитьбы тесть моего отца умер от какой-то иноземной лихорадки, которая распространилась после того, как заражённый корабль совершил здесь посадку. Лихорадка скосила большинство начальства местного порта. Однако Хайвел Джерн и его жена имели к лихорадке иммунитет и выполняли в то время различные официальные поручения. Это упрочило их положение после того как эпидемия закончилась и работа властей была восстановлена.

Затем, спустя пять лет, синдикат «Фортуна» организовал активную межпланетную торговлю в Валторианском звёздном скоплении. Ангкор сразу стал крупным перевалочным пунктом. Бизнес моего отца процветал, хотя он и не стал расширять его.

Имея многочисленные межпланетные контакты, как легальные, так и нелегальные, он мог бы иметь больше, но не стремился к этому. Всем астронавтам рано или поздно попадаются в руки различные драгоценности или редкости. Всё, чего они хотят – это найти покупателя, который сразу заплатит и не станет задавать вопросов. Таких людей можно найти в любом порту, где есть игорные дома и другие развлечения, быстро опустошающие карманы.

Такое спокойное процветание длилось несколько лет и, казалось, это и есть то, чего он хочет.

Глава вторая

Скорее всего, Хайвел Джерн заключил брак только ради собственного удобства, однако он оказался на редкость стабильным. У него было трое детей: ваш покорный слуга, Фаскел и Дарина. Дочь мало интересовала моего отца, однако он рано начал заниматься со мной и Фаскелом, хотя способности моего брата оставляли желать лучшего.

В обычае нашей семьи было собираться на ужин за большим столом в задней комнате (мы жили при магазине). В такие моменты отец приносил какой-нибудь предмет из своих запасов и спрашивал наше мнение о нём. Мы должны были определить его ценность, возраст и происхождение. Драгоценные камни были его страстью, и он заставлял нас изучать их так же тщательно, как другие дети изучали учебники. К радости моего отца, я оказался способным учеником. Он старался сконцентрировать всё своё внимание на мне, так как Фаскел то ли не мог, то ли не хотел учиться, делая ошибку за ошибкой, приводя отца в дурное расположение духа.

Я никогда не видел, чтобы отец выходил из себя, но мне не хотелось бы ощутить его холодное недовольство. Нельзя сказать, что я боялся его неодобрения, просто его наука завораживала и заинтересовывала меня. Я был ещё ребёнком, когда отец разрешил мне оценивать вещи из его магазина, отданные в залог. И когда к отцу время от времени приходили торговцы драгоценностями, меня представляли как самого способного ученика.

С течением времени наш дом разделился на две части. В одной жила моя мать, Фаскел и Дарина, а в другой – я и отец. Моё общение с другими детьми было ограничено, а отец всё чаще и чаще привлекал меня к своему старинному ремеслу оценщика. В те дни через наши руки проходило много странных и прекрасных вещей. Часть из них мы продавали открыто, другие предлагались только избранным, и из этих вещей я видел не все.

Здесь были вещи из развалин и захоронений, которые существовали задолго до того, как представители нашего мира объявились в космосе. Здесь были также вещи из разграбленных империй, которые исчезли с лица земли так давно, что даже от их планет ничего не осталось. Были и новые вещи из мастерских других миров, где талант ювелиров был направлен на то, чтобы привлечь внимание людей с тугим кошельком.

Мой отец больше любил старинные вещи. Иногда, держа в руках ожерелье или браслет (по форме которого можно было предположить, что он украшал запястье отнюдь не человеческого существа), он рассуждал о том, кто мог носить его и какой цивилизации этот индивид принадлежал. От тех, кто приносил ему такие безделушки, он требовал рассказать об истории их обнаружения и записывал на плёнку всё, что ему удавалось узнать. Думаю, сами по себе эти плёнки представляли большую ценность для знатоков. Я задавался вопросом, догадался ли потом Фаскел об истинной их цене и смог ли ими воспользоваться? Думаю, что смог, так как был в некоторых отношениях прозорливей моего отца.

Однажды, во время одной из вечерних встреч за круглым столом, отец показал одну из таких чужеземных вещиц. Он не стал передавать её из рук в руки по своему обыкновению, а положил на чёрную до блеска отполированную поверхность стола и уставился на неё подобно факиру, пытающемуся прочитать будущее домохозяйки по рассыпанным горошинам.

Это было кольцо или что-то на него похожее. Судя по размеру, его надевали на палец вдвое толще моего. Металл был тусклый и изъеденный, как будто от старости. В лапках был зажат камень, по размерам сходный с ногтем моего большого пальца. Он был такой же тусклый и непривлекательный, как и металл. В нём не было ни цвета, ни блеска, ни жизни, но чем больше я его изучал, тем больше мне казалось, что он был частью чего-то живого и прекрасного, что давно уже умерло. Мне почему-то не хотелось дотрагиваться до него, хотя обычно я с жадностью изучал вещи, которые отец использовал для нашего обучения.

– Из какой могилы на сей раз? Я бы попросила не класть эти останки на стол! – моя мать говорила резче, чем обычно. Внезапно меня поразила странная мысль, что она, совершенно не обладающая фантазией, ассоциировала кольцо со смертью.

Отец даже не оторвал взгляда от кольца. Он обратился к Фаскелу тоном, требующим немедленного ответа:

– Что ты об этом думаешь?

Мой брат протянул руку к кольцу, словно хотел дотронуться до него, но тут же отдернул её.

– Кольцо слишком большое, чтобы носить. Может, оно было сделано в подарок храму?

Отец никак не отреагировал. Вместо этого он обратился к Дарине:

– А ты? Что видишь ты?

– Оно такое… такое холодное, – голос моей сестры замер, и она отпрянула от стола. – Оно мне не нравится.

– А тебе? – наконец отец повернулся ко мне.

Вполне возможно, что оно было из даров храму, да и сделано оно было словно для руки бога или богини. Я видел вещи, подобные этой. И многие из них при прикосновении вызывали неприятные ощущения. Но если оно принадлежало богу… Нет, я не мог в это поверить. Дарина права. От него веяло холодом и смертью. Тем не менее, чем больше я на него смотрел, тем сильнее оно меня завораживало. Мне хотелось дотронуться на него, но я боялся. Казалось, это было нечто большее, чем те драгоценности, которые мне доводилось видеть, хотя сейчас передо мной лежал лишь безжизненный камень в изъеденной временем оправе.