Читаем без скачивания Сахар и золото - Эмма Скотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не став скидывать карты, я сохранил бесстрастное выражение лица. Флеш-дро – неплохая комбинация. Много возможностей для победы, а затем можно будет уехать. Атланта – это уже слишком. Мне нужно валить отсюда к чертовой матери.
– Черви, одни черви, что за дерьмо, – возмутился слева большой парень по имени Оливер.
«Лжец».
Фишкой Оливера было комментировать карты в каждой игре. Такой ход сбивал с толку остальных игроков. «Черт побери, неужели он говорит правду?» – задавались они вопросом. Иногда Оливер блефовал, а порой нет. Я безошибочно угадывал его мысли. Собственно, как и всех присутствующих. Читал игроков как открытую книгу, даже не используя дар провидения. А с провидением я становился непобедим. За двадцать четыре года моей фальшивой жизни в этой способности обнаружился один-единственный чертов плюс.
– Итак, Ник, – проговорил Поли, жуя сигару, – чем зарабатываешь на жизнь?
«Жульничаю в покере».
– Я торговый агент, – ответил, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально. Настала моя очередь делать ставку. Обычно я пропускал ход, но в этот раз увидел большой блайнд и увеличил его на пятьдесят баксов.
Стол единогласно вдохнул. Слегка мерцающая на свету эмоциональная дымка сменилась болезненными настороженными серовато-зелеными оттенками, а страх молодого парня по имени Илай слева от меня приобрел цвет мочи. Входная ставка в двести пятьдесят баксов – больше, чем Илай мог себе позволить, но все равно играл. Для многих парней зависимость от покера сильнее героиновой.
– Продаешь запчасти для мотоциклов, да? – поинтересовался Ангус. Это он ввел меня в игру. Я познакомился с ним в онлайн-покере, немного пообщался в чате и получил приглашение сюда. Обычно я работаю именно так.
– Да, продаю запчасти. – Я щедро глотнул пива из бутылки.
Заметив мою ставку, Ангус бросил свои фишки в стопку вместо того, чтобы передвинуть их через стол.
– Черт возьми, Ангус, прекрати швырять фишки, – возмутился Илай.
Он работал в ломбарде и, по моему глубокоуважаемому мнению, являлся идиотом, поскольку все остальные уже догадались, что сбрасывая фишки, Ангус блефовал.
– Не лезь не в свое дело, – отмахнулся Ангус.
Илай искоса посмотрел на меня.
– Нельзя отставать от Ника, который всю ночь усердно работал.
– Всю ночь, – зло хмыкнул парень по имени Уилл.
Он сидел напротив меня – костлявый и угловатый с колючим взглядом и подозрительностью на лице. Уилл был из тех парней, к которым стоит повернуться спиной, и он замахнется на тебя ножом – прирожденный засранец, не понимающий шуток, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Такой тип людей я встречал ранее – хищные ястребы, с чрезмерным усердием следящие за теми, у кого блайнды. Я сразу же возненавидел Уилла.
Он в сотый раз за ночь пялился меня. Рассматривал покрывающие мои шею и руки татуировки и пирсинг в ушах – десятимиллиметровые серебряные когти.
– Обман и пешка, – прочитал Уилл фразу, выбитую у меня между костяшками. – Что это значит?
– Секрет, который я расскажу только на третьем свидании.
Все захохотали. Чувства собравшихся здесь людей витали вокруг меня в виде тумана, шума и цветов. Уилл разозлился.
Поли сдал ход. Шестерка червей, и у меня флеш.
Оливер присвистнул сквозь зубы и скинул карты.
– У кого-то сегодня праздник, но, черт побери, точно не у меня.
По сероватым оттенкам эмоций присутствующих я понял, что ни у кого нет хороших карт. Будучи слишком глупым, чтобы вовремя сбрасывать, Илай пытался блефовать. Только слепой мог этого не заметить. Трое других парней пропустили ход, и вновь настал мой черед делать ставку.
– Действуй, – сказал Уилл, словно я, черт возьми, сам не знал.
Уилл внимательно наблюдал за мной. Несмотря на замашки первоклассного мудака, играл он хорошо. С этим не поспоришь. Однако благодаря провидению я улавливал тонкий привкус сомнений. Имея неплохой расклад, он гадал, не лучше ли мой. Не обладай я способностями, играл бы более сдержанно и предположил, что Уилл собрал лучший флеш. Но провидение говорило мне об обратном.
По-хорошему, следовало бы пойти ва-банк, заставить всех сдаться, но у меня ужасно болела голова. А еще мне не нравилось повышенное внимание Уилла: подозрение вилось вокруг него серой дымкой.
– Двадцать, – произнес я.
Увидев мою двадцатку, Уилл поднял до пятидесяти. Я же боролся с мигренью и безжалостным давлением, от которого раскалывалась голова.
– Ты неважно выглядишь, Ник, – ухмыльнулся Уилл. – Передумал?
– Нет.
Я поднял ставку до пятидесяти и сделал еще глоток пива. Почувствовав зуд под носом, я потер то место державшей бутылку рукой. Татуировка на тыльной стороне ладони окрасилась красным.
«Черт».
Поли сдал последнюю карту, ривер. Пятерка треф – мусор для всех, включая Уилла. Но гордость Поли говорила за него – он слишком далеко зашел, чтобы отступать. Остальные пропустили ход или скинули карты. Уилл пошел ва-банк.
– Тупица, – прокомментировал Оливер. – У Ника флеш. Зачем ты разбрасываешься деньгами?
– Он блефует, – отмахнулся Уилл. – Вот увидишь, сейчас пойдет на попятную.
Я незаметно поднес салфетку к носу, старясь не показать кровь. К счастью, натекло немного. Если я выберусь отсюда достаточно быстро…
– Поднимайте, – велел я.
Необходимости перекладывать свои фишки в стопку не было – все и так принадлежали мне.
– Ублюдок, – хлопнув ладонью по столу, буркнул Уилл.
– А я предупреждал, – фыркнул Оливер.
Я показал своих червей и потянулся за стопкой фишек в триста долларов. За последние пару ночей мой выигрыш превысил шестьсот долларов.
– Рассчитай меня, я выхожу из игры, – обратился я к Поли.
– Черт бы тебя побрал, – разъярился Уилл. – Ты не можешь просто забрать столько денег, не дав нам шанса отыграться.
– Могу, – произнес я, быстро складывая фишки в башни. – Я нехорошо себя чувствую. Поэтому и ухожу.
Поли молча рассчитал меня. В тесном подвале витало такое же напряжение, как и в небе перед ударом молнии, покалывая мою кожу.
– Ты мне не нравишься, – заявил Уилл, тыча в меня пальцем, словно ножом.
– Взаимно.
Уилл был таким же гриндером[2], как и я. Парень зарабатывал на жизнь игрой. Если когда-нибудь я снова сяду напротив него, нужно будет следить за тылом. Уилл знал, что я жульничаю, просто не мог понять как именно. Я еще раз промокнул нос. Заметив ярко-красное пятно на белой салфетке, он прищурился и побарабанил пальцами по столу перед собой.
Ощущая негодование и гнев, исходящие от оставшихся в подвале людей, я покинул его через ведущую на улицу боковую дверь.
Снаружи оказалось не лучше, чем внутри. Атланта буквально бурлила, и я испытывал потребность выбраться отсюда. Убрав выигрыш в одну из боковых сумок своего мотоцикла «Бонневилль T100», модель две тысячи двенадцатого года, накатавшая более девяноста тысяч
