Читаем без скачивания Алкоголик. Эхо дуэли - Андрей Воронин

Свирин знал, что все равно не съешь одновременно два обеда и не наденешь два самых дорогих костюма. Есть другой соблазн, сильнее, чем все вещественные соблазны мира, – соблазн власти. Ради власти совершались самые ужасные преступления, и это о власти сказано, что она подобна морской воде: чем больше ее пьешь, тем больше хочется пить.

На своей уютной кухне Свирин пил не морскую воду, а горький кофе без сахара и планировал день. Было раннее утро. На будильнике – 6.45. Время – деньги. В 7.15 он выйдет из дома. Бодрый и веселый, хорошо пахнущий, довольный собой. Потом ему предстоит встреча. Встреча с… А собственно говоря, с кем? А ни с кем. Ни с кем. Есть такие люди, про которых можно сказать – Никто и Ничто. И даже с маленькой буквы. Вот такая встреча с никем и ничем предстояла Свирину. С курьером. Какая разница, кто он такой. Он просто должен выполнить задание. Съездить, куда скажут, и привезти то, что нужно.

Курьера рекомендовал Паша – в прошлом неплохой журналист, а ныне сотрудник фирмы консалтинговых услуг, занимающийся контактами с прессой, это значит с журналистами, готовыми за деньги на заказ написать любую статью – черное сделать белым, а белое – черным.

По предварительной информации, полученной от Паши, курьер был что надо. Они познакомились где-то на бильярде. По словам Паши, курьер подходил по всем статьям – где-то, когда-то прошел спецподготовку, не задавал лишних вопросов, не был обременен семьей и многочисленными родственниками. Правда, Паша упомянул, что за время игры в бильярд курьер успел капитально напиться. Свирин поморщился. Он не любил сильно пьющих, они вызывали у него недоумение и брезгливость. Но Паша говорил, что этот самый курьер, приняв дозу, от которой нормальный человек мог бы умереть, вполне владел собой, продолжал игру и точность его удара не страдала.

Свирин допил кофе и поставил чашку в раковину – придет домработница, помоет. Да, он не понимал людей, которые пьют. С детства он мечтал лишь об одном – испытать на себе все прелести высокого положения в обществе, взять власть и не отдавать ее кому бы то ни было. И предстоящая встреча с курьером должна была стать для Свирина началом новой игры. Эту игру он хотел вести исключительно по своим правилам.

* * *

В 6.45 в непрестижном доме напротив кинотеатра имени Моссовета профессиональный киллер Абзац лежал и смотрел в потолок. Он никак не мог заставить себя подняться с постели, не мог вырваться из приснившегося сна: он шел по степи, вокруг волновался серебристый ковыль. Шел и вдруг увидел, что стоит впереди очень крепкое дерево. И вот на глазах это дерево упало. «Это снится к чьей-то смерти», – подумал Абзац, проснувшись.

Он смотрел на будильник, стрелка отсчитывала секунды, минуты… Совсем как перед школой в детстве, когда хочется полежать лишние пять минут. Тем более что он, как всегда, проснулся на пять минут раньше – биологический будильник не подвел. «Хоть что-то нормальное у меня еще сохранилось – реакции», – подумал профессиональный киллер Абзац. Он же Олег Андреевич Шкабров, уроженец города Ленинграда, сын полковника внешней разведки и научной сотрудницы Эрмитажа. «Если бы мама видела» – и такие мысли посещали профессионального киллера Абзаца, как посещают они время от времени каждого из нас.

Он лежал и смотрел в потолок. Точнее, не в потолок, а на пошлейшего вида трехрожковую люстру, с которой свешивался металлический крючок. Что это? Ну конечно! Вспомнил.

На столе лежала использованная капельная система, и стояли емкости. Вчера ему ставили капельницу. Такая анонимная услуга – вывод из запоя на дому. Он, конечно, мог бы сам выйти из этого запоя. Он много чего мог… Все алкоголь. Все проблемы от него. Один-единственный раз он похмелился перед исполнением заказа. Виски. Глоток за глотком. Расслабление.

В результате – промах. Тогда он стрелял в депутата Кондрашова – коррумпированную сволочь со связями в уголовном мире. Стрелял и промахнулся. Первый раз в жизни. А ведь было известно, что стреляет он один раз и все – некролог. А что такое некролог? Всего лишь короткий текст – абзац. А тут вышло по-другому – мах на солнце, трах об землю. Вот так авторитет завоевывается годами, а теряется за секунду. Может быть, и хорошо, что сейчас считается, что легендарный Абзац погиб. Теперь можно жить дальше и попробовать быть не таким совершенным. Ему скоро сорок, самое время для самоанализа. Лучшее время для начала новой жизни.

Вставать не хотелось. Он лежал и думал о том, что никогда не следует возвращаться. Не стоит возвращаться никуда, ни к кому и ни к чему. Это общее правило для всех – и для законопослушных граждан и для профессионального киллера.

Обычный человек не должен возвращаться туда, где был счастлив, – там его ждет разочарование. Профессиональный киллер не может вернуться в то место, где его знают, – там его ждет смерть.

Не стоит встречаться с женщинами из прошлого – они оказались в прошлом именно потому, что им только там и место, – они исчерпали себя и не способны дать ничего нового, кроме проблем. Тем более что уже все сказано, сделано, испробовано.

И что самое парадоксальное, все между собой связано: стоит вернуться к чему-то одному, оно потянет за собой другое, третье – и ты в проигрыше. А если на кону жизнь… И что характерно, все знают, как и что надо делать правильно, а поступают с точностью наоборот.

Абзац точно знал, что и как надо делать, чтобы сохранить свою жизнь. Он сменил место жительства. Теперь он обитал в Восточном округе Москвы, на улице Большая Черкизовская, станция метро «Преображенская площадь» (машина Абзаца уже давно стояла на штрафной стоянке, и забрать ее не было никакой возможности – хозяин предпочитал, чтобы его считали мертвым). Район в целом спальный, но удобен тем, что 20 минут до центра – «Лубянка», «Китай-город», «Охотный ряд» по прямой без пересадок. Улица переходила в Щелковское шоссе, в районе Сокольников (это предыдущая станция ближе к центру) она называется Стромынка. Огромное движение, очень оживленно и шумно – трамваи, автобусы, троллейбусы, машины, метро в 30 секундах от дома. Рядом, недалеко, что интересно – на улице под названием Потешная – дурдом.

Так что в том, что касалось смены места жительства и конспирации, Абзац поступил правильно. Относительно вредных привычек тоже – он не пил целый год. Женщины? То же, что и с выпивкой. Жизнь дороже. Хотя дорожил ли он своей жизнью – вопрос. С инстинктом самосохранения было все в порядке – это точно.

Многие любят цитировать Гераклита относительно того, что «нельзя дважды войти в одну и ту же воду», забывая продолжение: «Каждый раз она иная». Так это вода. А водка? С одной стороны, она всегда одна и та же – сорок градусов (бывает 38, это уже не так хорошо). С другой стороны, выпьешь – и каждый раз учудишь что-нибудь новое, а что именно – никогда не угадаешь.

Он год не пил. Иногда гулял по городу. Заказов не было. Кто сделает заказ мертвому киллеру? Его считали мертвым. Да и до его фиктивной смерти людей способных узнать его было немного. Он был легендой.

И вот так, гуляя туманным мартовским вечером по городу, он встретил Лику – женщину из своего прошлого. Вечер был сырой и промозглый, трудно было сказать, что взяло верх – дождь или туман. В глубокой мертвой темноте как-то растерянно мелькали прохожие. Неожиданно подкравшийся туман застал их врасплох. Трудно дышалось. Где-то в верхних воздушных слоях, высоко над городом, проносился вихрь. Вследствие этого и внизу, над самыми улицами, с каждой минутой все больше и больше сгущался пронизывающий туман. И что странно, Олег и Лика не разминулись в этом тумане, не потерялись, узнали друг друга. Значит, так и должно было быть.

Когда у него начались проблемы с криминальными авторитетами, ментами, депутатами (Лика ни о чем не знала), он просто исчез из ее жизни, но, похоже, ее это не удивило. Она никогда не удивлялась и не возмущалась, не предъявляла претензий. Она всегда напоминала ему кошку своей склонностью к пассивному наблюдению за жизнью. Они мало разговаривали. Лика была странной женщиной, он иногда думал об этом, но не особенно часто, не забывая, что сам был мужчиной… тоже необычным.

Иногда ему приходило в голову, что, может быть, Лика на самом деле не такая уж цельная и самодостаточная натура, что, может, она гораздо больше обременена комплексами, чем ему казалось. Порой его охватывало чувство, что ее спокойствие и радостное созерцание жизни не что иное, как тщательно продуманная маска, скрывающая гораздо более сложную личность.

Он встретил ее туманным мартовским вечером, и они поехали в ее однокомнатную квартиру в Медведково. Вот так, устав от любви, они пили шампанское… Лика любила шампанское, а он не смог сказать, что завязал, что не пьет, что пить ему нельзя. Это значило признать свою зависимость от алкоголя, а признать зависимость – сознаться в слабости.