Читаем без скачивания Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Д. Лихарев

Идея унифицированного обучения морских офицеров не была единоличной заслугой Фишера. Известный английский военно-морской теоретик Джон Коломб почти 20 лет пропагандировал этот принцип 1. Заслуга Фишера состояла в том, что он претворил идею в жизнь.

Реформа подготовки морских офицеров началась с опубликования в конце декабря 1902 г. так называемой «схемы Селборна», которая предусматривала новые правила приема и новую программу обучения морских офицеров. Несмотря на то, что проект был назван по имени морского министра, «…в действительности он был детищем адмирала Фишера, …который и являлся реальной движущей силой в Адмиралтействе того времени» 2.

Новая система предусматривала общие правила поступления и единую программу обучения для трех основных отраслей военно-морской специальности — командной, инженерной и морской пехоты. Для этого планировалось создать два военно-морских колледжа в Осборне и Дартмуте с двухгодичным курсом обучения. По окончании Королевского военно-морского колледжа молодой человек последовательно в чине кадета, мичмана и младшего лейтенанта в течение 4–5 лет проходил обучение вначале на учебном корабле, а затем на одном из боевых кораблей флота. В возрасте 22 лет ему присваивалось звание лейтенанта, и курс обучения считался законченным. Далее морской офицер мог по своему желанию специализироваться в любой из трех названных областей 3.

«Схеме Селборна» в Англии склонны были придавать большое значение. Интерес к предстоящей реформе вышел далеко за пределы узких рамок военно-морского ведомства. Полный текст проекта реформы опубликовали многие газеты. В «Таймс», например, ему отвели целых шесть полос, отпечатанных самым мелким шрифтом. Проектирование здания Королевского военно-морского колледжа в Дартмуте было поручено одному из лучших архитекторов — Астону Уэббу. «Военно-морской ежегодник» Томаса Брассея опубликовал эскиз здания. 7 марта 1902 г. Эдуард VII в торжественной обстановке лично заложил первый камень в фундамент главного корпуса будущего колледжа.

«Схема Селборна» представляла собой громадный шаг вперед в деле подготовки командных кадров для флота. До реформы существовало раздельное обучение морских офицеров разных специальностей. Программы обучения различались самым существенным образом, и в дальнейшем между разными отраслями службы продолжала сохраняться «китайская стена». В самом плохом положении находились военно-морские инженеры. Они были лишены многих прав по сравнению с «палубными» офицерами и их продвижение по служебной лестнице было затруднено. Морские инженеры носили совсем другую форму, не имели права наказывать матросов и т. д. У морского инженера практически не было шансов дослужиться до адмирала и даже капитана 1-го ранга. В условиях, когда роль морского инженера возрастала по мере усложнения судовых механизмов и насыщения корабля новой техникой, такое положение дел вызывало в их среде законное недовольство 4.

С другой стороны, «палубные» офицеры, не получавшие технического образования, практически не имели никакого представления о судовых механизмах. Чарльз Бересфорд как-то заметил в одном из своих писем: «Через 20 лет морские офицеры будут удивляться, как мог паровой броненосный флот управляться людьми, которые не имели ни малейшего понятия о паре и механизмах…» 5. По системе Селборна командные кадры стали получать солидную техническую подготовку и в случае необходимости могли нести вахту в машинном отделении.

По реформе Фишера морские инженеры получали те же права, что и «палубные офицеры». Различия в военной форме между ними сводились к минимуму, устанавливалась общая очередность в присвоении воинских званий. Согласно новому уставу морской инженер в чине капитана 1-го ранга мог быть назначен командиром крупного корабля. Морской инженер, получивший адмиральские погоны, вполне мог рассчитывать на такие престижные посты, как начальник государственных военных верфей или комендант военной базы в Портсмуте.

«Схема Селборна» предусматривала большую степень интеграции морской пехоты в систему военно-морской службы. До реформы офицеры морской пехоты обучались только сухопутному бою и рассматривали себя как часть армии, а не флота. Офицерский корпус морских пехотинцев до 1902 г. формировался на добровольном принципе из числа выпускников армейских колледжей в Вулвиче или Сэндхерсте. Теперь подготовка кадров для морской пехоты велась в военно-морских колледжах Осборна и Дартмута по единой программе обучения с курсантами других специальностей. По новому уставу у офицеров морской пехоты появились обязанности на корабле: учения во время плавания и несение вахты во время стоянки в бухте 6.

Однако «схема Селборна» была делом гораздо более серьезным, нежели просто пересмотр устава и программы обучения. Реформа носила ярко выраженную социальную направленность. На рубеже XIX и XX веков в офицерской среде британского, военно-морского флота господствовал «дух корпоративности». «Палубные» офицеры представляли собой замкнутую элитарную касту. Все они, как правило, были выходцами из очень обеспеченных семей, многие могли похвастаться аристократическим происхождением. Военно-морские инженеры, выделившиеся в самостоятельную отрасль службы на английском флоте с 1843 г., вообще не рассматривались как офицеры.

Надо отдать должное Фишеру — он всячески стремился демократизировать корпус морских офицеров: «…ум, характер и манеры не являются исключительными качествами детей тех родителей, которые могут позволить себе потратить тысячу фунтов на их обучение, Давайте дадим каждому мальчишке испытать свой шанс независимо от глубины кошелька его родителей»7. По подсчетам Фишера, плата за обучение в военно-морском колледже автоматически исключала из числа претендентов представителей тех семей, чей годовой доход был меньше 700 ф. ст. «Если предположить, что средний состав семьи пять человек, то отсюда следует, что число людей, из которых набираются морские офицеры, составляет не более 1 500 000, а ведь больше половины этого числа женщины и дети. Из оставшейся части населения в 41 500 000 человек практически ни один не имеет шанса стать офицером военного флота! Поистине мы ищем наших нельсонов внутри слишком узкого круга!» 8.

На наш взгляд, утверждение американского исследователя Артура Мардера, что «Фишер был демократом, а возможно даже в душе социалистом» 9, страдает некоторым преувеличением. Тем не менее, приведенные выше высказывания характеризуют взгляды Фишера на проблему комплектования офицерского корпуса, как, весьма радикальные. Такие убеждения тем более удивительны, что адмирал, на первый взгляд, сам был представителем замкнутой военной касты. Но это только на первый взгляд. Как уже говорилось, в начале своей морской карьеры Фишер испытал серьезные материальные затруднения и быстрым продвижением был обязан только своим талантам и настойчивости. За военные заслуги в 1894 г. Фишер получил титул барона (барон Килверстон), а в 1909 г. стал пэром и пожизненным членом палаты лордов. Титулы облегчили Фишеру доступ к монарху, возможность общения с членами кабинета министров, сделали возможными связи и знакомства с влиятельными людьми. И все же Фишер так и не смог «интегрироваться» в истеблишмент Британской империи, оставшись до конца своих дней аутсайдером, несмотря на титулы и заслуги. Лондонский высший свет не принял адмирала. В одном из писем Эдварда Грея от 12 июля 1905 г. есть такие строчки: «Вчера вечером на обеде у Розбери леди Фишер сделала массу неуместных замечаний, которые шокировали всех, кроме самого Фишера» 10.

Неприятие, по-видимому, было взаимным, поскольку адмирал часто высказывался о верхушке в весьма нелестных выражениях, критикуя «старую банду» 11. Несмотря на частые контакты с монархом, и танцы с герцогинями на придворных балах, Фишер до конца дней остался радикалом по своим политическим убеждениям. Старый адмирал считал, что подавляющее большинство людей, облеченных высшей властью в Британии, занимают свои посты по праву рождения, а не по заслугам. Как правило, Фишер предпочитал общество либеральных политиков, таких как Маккенна, Черчилль, Асквит, Ллойд Джордж. Тори гораздо чаще навлекали на себя критику адмирала, который называл их «мандаринами», и «ретроградами». Возможно, именно по этой причине у первого морского лорда были довольно натянутые отношения с Лигой военно-морского флота Великобритании, которая неизменно поддерживала консерваторов.

Аналогичным образом политические убеждения Фишера характеризуют и его связи с прессой. Среди журналистской братии «лучшими друзьями» адмирала были либо откровенные радикалы вроде У. Т. Стида, либо, на худой конец, «неортодоксальные» правые вроде Арнольда Уайта. Таким образом, стремление Фишера демократизировать офицерский корпус военнно-морского флота не шло вразрез с его политическими убеждениями.