Читаем без скачивания Тамара. Магические перекрёстки двух, миров. - Наталина Белова

Я рухнула на стул.

— Ты сейчас серьёзно? – хрипло произнесла я: Милана часто отпускала мимо неуместные шуточки.

Я так давно ждала начала стажировки! Пыталась представить своего напарника. Волнение перемешивалось с тревожным предвкушением. Первый шаг к настоящей взрослой жизни!

— Да, она говорит абсолютно серьёзно, – подтвердил Иран, а я ему всегда верила. – Майфренн Фурхат ушёл за традиционной мужской шляпой. А ловчие прибудут уже совсем скоро!

Традиционная мужская шляпа! На самом деле это всего-навсего обычная, вовсе даже не магическая которая когда-то давно принадлежала одному из известных преподавателей. Из-за стажировки всегда вспыхивали нешуточные стычки и ссоры: всем хотелось попасть к сильнейшим ловчим, чтобы научиться чему-то полезному. Богатые родители надеялись купить своим детишкам тёплые уютные местечки. Иногда Академия устраивала конкурсы, а в виде поощрения позволяла лучшим ищейкам самим выбрать своего наставника. Вот только жюри конкурса пытались подмазать. Вокруг стажировки разочаровывались такие интриги! Ой-ой-ой! Но в конце концов кому-то из учителей всё вскоре надоело. В разгар очередной перебранки он сорвал с головы шляпу и заявил, что отныне всё будет решать судьба!

С тех пор в шляпу бросали бумажки с именами ловчих, а студенты вытягивали их.

Думаю, это просто красивая легенда. Но шляпа существовала, и случайный выбор тоже.

В коридоре послышался шум, а мы наоборот, притихли. В аудиторию вбежал наш старенький, но всё ещё по-прежнему бодрый и подвижный Майфренн Фурхат. Он был легендой ищейки! Про него рассказывали невероятно сказочные истории. Говорили, что он чует иномирных тварей за три километра! Он их выловил за свою жизнь – сотни, тысячи.

За преподавателем зашли ловчие. У некоторых волосы были совсем седыми, а у кого-то виднелось несколько белых прядей. Ловчие рассматривали «зелёных» ищеек, прищурив глаза. Такие взрослые, серьёзные мужчины. Я сразу почувствовала себя маленькой девочкой.

— Совсем юные птенцы, – бросил один небрежно. – Да за ними глаз, да глаз нужен. Их тварь какая-нибудь сожрёт, а мне потом за это отвечать!

— Но без практики не будет и помощников, – развёл руками преподаватель. – Все мы присутствующие здесь когда-то начинали.

Василиса Петровна, там ещё коробки с бытовыми книгами от благотворительного фонда привезли, – в голосе зеленоглазой оркши явно были слышны удивленные нотки.

Оторвавшись от библиотечных книг, я поправила очки и посмотрела на невеселую коллегу по работе. Причина паники была простой и понятной – пятница, рабочий день подошёл к концу, а заведующая библиотеки не любит, когда книги остаются в полном беспорядке.

— Иди, Маргарита я тут сама всё разберу.

— Спасибо вам огромное, Василиса Петровна, не знаю, как вас и отблагодарить! – выпалила вмиг повеселевшая Оркша. Отказываться от помощи она даже и не думала, но мне было сложно её в чём-то винить.

— Да иди ты уже, пока я ещё не передумала, – проворчала так для порядка.

— Спасибо вам спасибо! – Счастливая девушка подхватила сумку и упорхнула из библиотеки как пчела. А что поделать – тридцать лет есть тридцать лет. Хочется жить, хоть и приходится работать в небольшой районной библиотеке. Это мне уже торопиться некуда: замужем я никогда не была, детей у меня нет, дома меня никто не ждёт.

«Старая дева. «, Мудрая профессорша», Променяла бабье на счастье пыльных библиотечных книг,» – шипели мне вслед сварливые старушки, они наверное думали, что я не услышу, но я просто не обращала на них внимания. Каждому всего не расскажешь и не объяснишь, что я не по своей воле выбрала такую одиночную жизнь.

Из библиотеки я всегда уходила в последнюю очередь – что толку возвращаться с работы впустую квартиру. Заведующая библиотеки уже давно привыкла и со спокойным сердцем оставляла мне ключи.

Я прошла в дальний зал, где обычно складывали списанные или кем-то подаренные книги. Со всех сторон обступила оглушающая тишина. В библиотеке всегда так тихо, а поздним вечером так особенно. В библиотеке только и слышно, как на стене отсчитывают время часы. Но за тридцать лет работы я к этой тишине давно