Читаем без скачивания На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

В августе 1895 года эти действия получили жесткую оценку со стороны Великобритании. Протест 6 европейских держав (Англии, России, Франции, Австро-Венгрии, Германии и Италии) привел к подписанию султаном 20 октября 1895 г. рескрипта, провозглашавшего реформы в Западной Армении. Этот документ остался лишь листком бумаги. Его появление вызвало новую волну погромов и убийств, начавшихся в Константинополе и за 3 последних месяца 1895 г. прокатившихся по 15 вилайетам Малой Азии, наиболее масштабный характер резня приняла в столице империи, Трапезунде, Эрзеруме, Диарбекире, Арабкире, Битлисе, Урфе. Во всех случаях резня начиналась по сигналу, проходила 24–48 часов с участием полицейских и жандармерии, и проводилась исключительно по религиозному принципу с целью максимального сокращения армяно-григорианской общины. Единственным спасением для армян, которое предлагали местные власти, был переход в ислам{643}.

Жалованье армии султана систематически разворовывалось. В 1895 г., например, оно было выплачено всего за 4 месяца, с марта по сентябрь 1896 г. — за 1{644}. Участие в грабежах для офицеров и солдат имело, таким образом, и вполне материальную мотивацию. В организации резни были задействованы целые воинские части, в ряде случаев использовалась артиллерия. Захваченных людей подвергали варварским мучениям, в массовом порядке практиковалось сожжение заживо, захваченное имущество продавалось затем за бесценок на городских рынках{645}. 11 ноября 1895 г. германский посол в Турции барон фон Заурма сообщал: «Сведения, которые вновь и вновь поступают сюда от очевидцев, таковы, что просто волосы подымаются дыбом. Окрестности Эрзерума превращены в пустыню и в дымящиеся руины. Деревни частично горят и по сей день. В Эрзеруме трупы, которых не успевают быстро хоронить, просто выбрасываются на съедение собакам… Последняя резня в Диарбекире превосходит все, что в этом роде бывало здесь. По рассказам французского посла (одна Франция имеет там большое консульское представительство), число жертв трудно установить, потому что убитых большими массами бросают в пламя горящих базаров. Нельзя без ужаса видеть, как в закоулках и на перекрестках улиц расправляются с беззащитными армянами, словно с овцами»{646}.

Целенаправленная политика по вытеснению и уничтожению автохтонного христианского населения Западной Армении, которую десятилетиями проводило турецкое правительство, начало приносить желаемые для Константинополя плоды{647}. Например, армянское население Эрзерумского вилайета, согласно данным весьма условной османской статистики, в 1881 г. составляло 136 147 чел.(турецкое — 105 565), в 1887 г. эти показатели составили уже соответственно 106 768 и 428 495 чел.(турок вместе с курдами), в 1890 г. — 109 819 и 441 671 чел., в 1892 г. — 134 967 и 500 782 чел.{648}. Очевидно, этого показалось недостаточно, наметившаяся тенденция восстановления численности христианского населения настораживала турецкое правительство, и в результате организованной им масштабной резни туркам удалось добиться резкого сокращения армянского населения, и прежде всего в сельской местности.

Единственным спасением от террора для людей был переход русской границы. Они массами переходили ее, направляясь в Эчмиадзин и Тифлис.11(23) декабря 1896 г. последовало Высочайшее повление о сборе средств в пользу беженцев. Их число колебалось между 43 и 50 тысячами. Разорено было порядка 2600 городов и деревень, уничтожено 568 церквей и монастырей, 328 обращены в мечети{649}. Оставшиеся территории занимались турками и курдами. Результат был очевиден. Например, по данным русского консула к 1898 г. только в 2 округах Ванского вилайета из 919 армянских дворов, зарегистрированных до резни, остался только 291, в то время как показатели курдов увеличились с 21 до 189{650}. Весьма характерна и официальная турецкая статистика жертв — 88 тыс. убитых армян и 1293 убитых мусульманина{651}. Говорить об организованном сопротивлении или восстании явно не приходится.

Весной 1896 г. история с Сасуном повторилась в округе Зейтун, правда, здесь армянское население успело организовать оборону, отбить атаки мародеров и даже осадить местный гарнизон. Широкомасштабной резни удалось избежать только после энергичного вмешательства британского посольства. В июне 1896 г. турецкими властями была организована резня в гор. Ван. 26 августа 1896 г. армянские националисты в качестве протеста и привлечения внимания к положению своего народа предприняли захват здания банка «Оттоманский кредит» в Константинополе. Банк был захвачен в 13.00 и очищен в 24.00. После переговоров террористы были вывезены за пределы Турции, а в ее столице два дня шли погромы христиан и армян — по данным британского посольства было убито около 5,5 тыс. человек{652}. Точных цифр не было, потому что тела жертв массами вывозили в море и топили (эти отвратительные сцены наблюдали свидетели на иностранных судах, оказавшихся в порту Константинополя{653}), тем не менее русское представительство не расходилось в оценках последствий резни с британцами.

19(31) августа русский военный агент в Турции докладывал в Петербург: «В Константинополе убито за два дня более 5 500 беззащитных армян, в том числе много других христиан; положительно выяснено, что избиения совершались заранее правительством организованными шайками под руководством чинов полиции. Благодаря решительным представлениям дипломатического корпуса, а особенно нашего посла, вчера и сегодня спокойнее, но паника продолжается»{654}. По данным информированного сотрудника американского колледжа, турецкие власти имели информацию о захвате банка и не препятствовали ему, предпочитая подготовить вместо этого масштабную резню{655}. «Армянское население Стамбула, — писал русский журналист, — было поражено известием о захвате банка гораздо более, чем сами турки; оно совершенно не было подготовлено к охране своей безопасности и этот ужас неожиданности среди армян бросался всем в глаза во время разыгравшихся волнений. Все вообще армяне вснезапно очутились вне закона; их настигали повсюду, где они показывались»{656}.

«Это была не стычка, — отмечала русская свидетельница событий, — война, подавление восстания, а просто какое-то отвратительное, повальное, массовое убийство, охота на человека (разр. авт. — А.О.); по крайней мере, такой вид имело избиение в той части города, которую мы могли наблюдать; но от других приходилось слышать, что и там было то же самое»{657}. 30–40 греков, европейцев и турок тоже стали жертвами этой охоты, т. к. были приняты за армян. Своеобразным паролем для резни, по свидетельству французского свидетеля событий, была фраза «Господин позволил убивать армян»{658}. В результате убийств, арестов, депортаций и других форм преследования за короткий промежуток времени армянское население города было сокращено на 75 тыс. чел.{659}.

Взаимопонимание между державами ограничилось лишь констатацией результата этой массовой «охоты на человека», организованной турками. Попытки Великобритании прибегнуть к угрозе и военно-морским демонстрациям не были поддержаны ни Петербургом, ни Парижем. Первый не желал обострения ситуации в районе Проливов, второй стремился удержать территориальную целостность своего должника — Османской империи. Что касается Германии, то Вильгельм II возмущался событиями только в узком кругу приближенных, одновременно заявив султану, что считает «подавление армянского восстания его правом и его обязанностью как суверена»{660}. В результате по предложению России было принято паллиативное решение — в Константинополь каждая из Великих Держав направила по второму стационеру (т. е. военному судну, постоянно находившемуся на рейде столицы на основании договора с Турцией). Предполагалось, что в случае необходимости экипажи кораблей смогут составить силу, способную если не остановить погромы, то защитить жизнь и имущество европейцев{661}.

Единственным следствием этих событий стало окончательное превращение султана в пария Европы, Гладстон публично назвал Абдул-Гамида «султаном-убийцей». Еще ранее Солсбери заявил в парламенте, что Британия поставила «не на ту лошадь, поддержав Турцию против России в Крымскую войну»{662}. Представляется, что в год 40-летия Парижского мира 1856 г. эти слова были не просто экскурсом в историю. Эти слова были услышаны в Европе. Правда, они прозвучали после того, как в 1895 г. предложение Солсбери о необходимости подготовки к противостоянию с Россией на Проливах не было, как это было ранее в таких случаях, безоговорочно поддержано в правительстве{663}. Еще большее раздражение премьер-министра вызвало упрямство военных моряков и их оценки опасности со стороны французского флота. Сам он в январе 1896 г. заявил, что война с Америкой «более реальна, чем будущая русско-французская коалиция»{664}.