Читаем без скачивания Приговоренные к любви - Нора Филдинг

Строя свой смелый план, я не знала, учил­ся ли Джон собачьим наукам или нет. Миссис Кроу говорила, что так разодрать соломенное чучело, как это сделала Рейчел, может только хорошо выдрессированная собака. Но я реши­ла рискнуть. Проверять Джона у меня не было времени.

— Фас, Джон! — на всякий случай еще раз скомандовала я собаке и, стремясь ее подтолк­нуть к решительным действиям, застонала.

В этом уже не было нужды. Черный огром­ный шар выкатился из угла комнаты, прыгнул на Эрика и свалил его с ног. Послышался крик ужаса. Он был пронзительным и почему-то про­звучал на очень высокой ноте. Лапы Джона крепко прижали Эрика к полу, а страшные большие клыки оскаленной морды касались его шеи, которая вдруг оказалась тонкой и безза­щитной.

Я никогда не подозревала себя в кровожад­ности: ни разу не призвала кару на голову Эри­ка... С точки зрения закона он совершил про­тивоправные действия, но я не снимала с себя ответственности. Именно я была виновата, что не смогла отличить афериста от влюбленного, и жила с чувством, что наказана за свою глу­пость и доверчивость по заслугам. Но сейчас в меня вселился дьявол. Я стояла и смотрела, как глаза Эрика вылезают из орбит от страха, и не двигалась.

На лестнице послышались быстрые мужс­кие шаги. Роберт бегом, перепрыгивая ступень­ки, стремительно добрался до моей комнаты и замер.

— Сэр Чарлз, на место! На место! Кому сказал?

Джон вздрогнул от громкого сурового го­лоса Роберта. Дрожь прошла по всему его телу от кончиков ушей до хвоста, но он не осла­бил хватки. Только скосил глаз на Роберта и зарычал.

— Джейн, что ты стоишь? Оттащи Чарлза!

Я не двинулась, словно не слышала слов Ро­берта. Я сделала это не нарочно: просто не мог­ла пошевелить ни рукой, ни ногой.

В комнату вбежала запыхавшаяся Нэнси и замерла в дверях.

— Ой! Ой-ой-ой! — завыла она. — Спасите!

Роберт кинулся к Джону, навалился на него всем телом, стараясь оттащить его от Эрика. Напрасно! Джон косил взглядом на меня, слов­но спрашивал, что ему делать: сомкнуть зубы на шее Эрика или подчиниться Роберту.

Я безмолвствовала.

— Что же ты молчишь, Джейн? Командуй! Он послушается только тебя, — рявкнул Роберт.

Я пришла в себя, но, что мне делать, не зна­ла. Я забыла, что говорила миссис Кроу Рей­чел, чтобы та оставила в покое соломенное чу­чело. Я помнила лишь одну команду.

— Фас... — тихо проговорила я.

Зубы Джона страшно щелкнули. Из горла Эрика вырвался тонкий звук, похожий на писк цыпленка. Но все же мощные клыки пощадили шею жертвы: видимо, пес почувствовал неуве­ренность в моем голосе и был сбит с толку.

— Джейн, ты сошла с ума! Чарлз! На место! Кому сказал? На место, Чарлз!

В этот момент в комнату вплыла словно пава Ребекка. Важно окинув взором всех нас, она со­средоточила взгляд своих зеленых глаз на мне, выгнула спину, грациозно переступила лапами, потом вся подобралась и молнией прыгнула... на затылок Роберта. Ее острые когти, которые я неоднократно испытывала на своих руках, вон­зились в кожу мистера Арлингтона. Он взвыл и упал рядом с Эриком. И я сразу вспомнила сло­ва миссис Кроу.

— Ко мне, Джон! Ко мне! — заорала я не сво­им голосом.

Собака нехотя оставила Эрика. Тот мгновен­но вскочил на ноги, бросился к дверям, оттол­кнув Нэнси так сильно, что та отлетела к противоположной стене коридора, и кубарем ска­тился по лестнице.

Через минуту я услышала громкий звук зах­лопывающейся двери. Видимо, непогода на ули­це уже не казалась Эрику неприятной. Находить­ся там для него было более безопасно, чем в нашей гостинице.

Я опустилась на колени перед Робертом. Ре­бекка основательно впилась ему в голову и не­милосердно ее терзала. Роберт весь сжался, од­ной рукой прикрывая лицо, а другой — пытаясь избавиться от кошки. С трудом я оттащила от него Ребекку, которая не хотела выпускать до­бычу из своих когтей.

Роберт приподнялся и сел, схватившись за голову. По его лицу текла кровь.

— Что за сумасшедший дом? Сэр Чарлз, как ты мог? Дрянной пес!

Стоя на коленях перед Робертом, я хотела вытереть кровь с его лица полой своей блузки, но он перехватил мою руку.

— Не прикасайся ко мне! Мне надоел этот цирк. Я не хочу играть в игру, правил которой не знаю.

Я снова потянулась к Роберту, но он меня оттолкнул. Сделал он это так неудачно, что при­чинил мне боль, и я застонала. В ту же секунду около меня оказался Джон. Он оскалил пасть и зарычал на Роберта.

— Сэр Чарлз, на место! — приказал тот собаке. Джон прижался ко мне так сильно, что я ощутила все его напрягшееся тело, и зарычал еще громче.

— Так, так... я примчался сюда в поисках тебя, а ты нашел себе другую хозяйку. Тебе не стыдно, сэр Чарлз? — Роберт поднялся на ноги и теперь стоял, глядя на нас с собакой. — Так ты совсем не хочешь меня признавать, сэр Чарлз? Не хочешь ко мне подойти?

Собака перестала рычать, но отвернулась от Роберта и посмотрела на меня темными печаль­ными глазами, молча умоляя помочь ей. Только в чем? В выборе? Ее уже один раз предали, и она боялась, что так же поступлю с ней и я. Я не могла этого сделать. Я протянула руку и по­гладила Джона.

— Джон, хороший пес. Джон, никому я тебя не отдам! — прошептала я, обнимая собачью го­лову.

Мне все стало ясно. Сэр Чарлз не был ребен­ком Дороти, не был он и престарелым родствен­ником. Сэр Чарлз был собакой, черным боль­шим ньюфаундлендом. Роберт никого не уби­вал и не был соучастником убийства. Он и Ширли избавились от пса, выгнав его из дому. Чудом собака не погибла от голода, не попала под транспорт, а добралась сюда, до собачьей гостиницы миссис Кроу, которая хоть и не об­ращала на пса никакого внимания, отдавая всю заботу платным пансионерам, но пригрела без­домного бродягу.

Я обнимала Джона за его лохматую голову и орошала его шерсть слезами.

— Милый мой, Джон! Умная, храбрая соба­ка! Спасибо тебе, Джон! — бормотала я, зары­ваясь в собачью шерсть.

Джон проводил по моему лицу шершавым и мокрым языком, выражая мне благодарность за признание его своей собакой.

Животные тонко чувствуют настроение своих хозяев, а люди часто поступают с ними не­справедливо. Вот и я сейчас забыла о Ребекке, которая тоже пришла мне на помощь. Каприз­ная, избалованная Ребекка, изводящая меня по утрам, оказалась добрым и справедливым существом.

Я оторвалась от Джона и обратилась к кошке:

— Ребекка, девочка моя, иди я тебя поцелую. Красавица, умница...

Кошка посмотрела на меня своими глазами сфинкса и возмущенно фыркнула. Ее поведение ясно говорило: дескать, ты, Джейн, совсем со­шла с ума. Ты мне никто, а я кошка, гуляю сама по себе. Кого хочу — милую, кого хочу — нака­зываю. И в подтверждение справедливости этой интерпретации ее мыслей Ребекка, покачивая пушистым хвостом, важно зашагала куда-то по своим делам.