Читаем без скачивания Говори - Лори Андерсон

Айви не отвечает. Я заглядываю в щелку между дверью и стенкой. Айви открывает контейнер с мылом и макает туда мою блузку. Затем начинает тереть пятна. Я дрожу. Я стою в лифчике, причем не в самом чистом лифчике, и здесь холодно. Айви подносит блузку к свету, хмурится и начинает снова тереть. Мне хочется сделать глубокий вдох, но уж больно здесь воняет.

«А ты помнишь, что говорила об Энди Эвансе? Будто он источник неприятностей?»

«Да».

«А с чего ты взяла?»

Она смывает мыло с блузки.

«У него такая репутация. У него на уме только одно, и, если верить слухам, он своего не упустит, чего бы это ни стоило».

Она отжимает блузку. Звук капающей воды эхом отдается от кафельной плитки.

«Рейчел с ним гуляет», — говорю я.

«Знаю. Очередная глупость из числа тех, что она делает в этом году. Что она о нем говорит?»

«Мы толком не разговариваем», — отвечаю я.

«Она еще та сучка, ты ведь это хочешь сказать. Она считает, будто слишком хороша для нас».

Айви нажимает серебряную кнопку на фене для рук и поднимает вверх блузку. Я снова читаю граффити на стене: «Я люблю Дерека». «Мистер Шея — кровосос». «Ненавижу это место». «Сиракьюс зажигает». «Сиракьюс отстой». Списки сексуальных перцев, списки козлов, списки горнолыжных курортов в Колорадо, о которых мечтает каждый. Номера телефонов, зацарапанные ключами. На стене туалетной кабинки записаны целые диалоги. Это словно чат интернет-сообщества, металлическая газета.

Я прошу Айви дать мне один из ее фломастеров. Что она и делает. «Думаю, тебе придется положить блузку в отбеливатель, — говорит Айви и протягивает мне заодно и блузку. Я надеваю ее через голову. Она все еще сырая. — А зачем тебе маркер?»

Я зажимаю колпачок в зубах. Начинаю на стене новую тему: Парни, от которых лучше держаться подальше. Первым в списке стоит Чудовище собственной персоной: Энди Эванс.

Я торжественно распахиваю дверь. «Та-дам!» Я демонстрирую свое творчество.

Айви ухмыляется.

Апогей сезона спаривания уже совсем близко — Выпускной бал. Не мешало бы отменить занятия в школе на этой неделе. Единственное, что мы изучаем, — это кто с каким идет (с кем, поправила бы Лахудра), кто купил платье на Манхэттене, какая компания по прокату лимузинов не настучит на вас, что вы пили, где самые дорогие смокинги и так далее и тому подобное. Сплетни настолько электризуют воздух, что вполне могут обеспечить школу энергией до конца четверти. Учителя писают крутым кипятком. Ученики не сдают домашнюю работу, поскольку пропадают в солярии.

Энди Чудовище пригласил Рейчел пойти с ним на бал. Уму непостижимо, как мамаша Рейчел могла ее отпустить, хотя, возможно, она согласилась, потому что они идут вместе с братом Рейчел и его девушкой. Рейчел — в числе немногих девятиклассников, приглашенных на выпускной бал; ее социальный статус сразу взлетает до небес. Может, она не получила моей записки, а может, решила не обращать внимания. Может, она показала ее Энди и они здорово повеселились. Может, в отличие от меня, она не попадет в беду, может, он послушается ее. Может, мне лучше перестать думать об этом, пока у меня окончательно не съехала крыша.

Хизер приползла на брюхе за помощью. Моя мама не верит своим глазам: самая что ни на есть настоящая подруга из плоти и крови ждет на переднем крыльце ее нелюдимую дочь! Я выцарапываю Хизер из маминых когтей, и мы удаляемся ко мне в комнату. Мои плюшевые кролики, поводя носами, вылезают из своих нор: розовый, фиолетовый, а еще клетчатый кролик, который подарила бабушка. Они взволнованы не меньше мамы. Компания! Я словно вижу свою комнату сквозь зеленоватые контактные линзы Хизер. Она ничего не говорит, но я знаю, по ее мнению, комната выглядит по-дурацки — настоящая детская, со всеми этими игрушечными кроликами, которых тут, наверное, не меньше сотни. Мама стучится в дверь. У нее для нас печенье. Мне хочется спросить, случайно, не заболела ли она. Я вручаю Хизер пакет с печеньем. Та берет печенюшку и обгрызает по краям. Я запихиваю в рот сразу пять, просто назло ей. Я ложусь на кровать, загоняя кроликов к стене. Хизер деликатно сбрасывает со стула ворох грязной одежды и пристраивает на него свою тощую задницу. Я жду.

Хизер начинает слезливую историю о том, как она ненавидит быть прихвостнем у Март. Добровольное рабство и то лучше. Они просто ею пользуются, бессовестно помыкая. Она из отличницы сделалась хорошисткой, поскольку кучу времени тратит на ожидание приказаний от Старших Март. Ее отец подумывает о том, чтобы согласиться на работу в Далласе, и она не прочь снова переехать, ей ничуть не жалко, ведь, насколько ей известно, ребята на Юге не такие задаваки, как тут.

Я беру еще печенье. Не могу оправиться от шока, что у меня в комнате гость. Мне хочется выгнать Хизер взашей: ведь когда комната снова опустеет, будет невыносимо больно. Хизер говорит, что я оказалась очень проницательной: «…такой проницательной, Мел, что послала к черту эту дурацкую группировку. Весь этот год был просто ужасным. Я проклинала их каждый божий день, но у меня не хватило духу послать их, как это сделала ты».

Она полностью игнорирует тот факт, что я никогда не была принята в их круг и что именно она послала меня к черту, не дав мне возможности остаться даже в тени великолепия Март. Мне кажется, что в комнату вот-вот ворвется парень в бледно-лиловом костюме, с микрофоном в руках и заорет: «Еще один миг альтернативной реальности Пубертатного периода!»

Я по-прежнему теряюсь в догадках, что означает ее появление здесь. Она слизывает крошку от печенья и переходит к делу. Она и другие Младшие Марты должны украсить для выпускного вечера бальный зал «Холидей инн». Мег-и-Эмили-и-Шивон, естественно, не могут помочь; им надо сделать маникюр и отбелить зубы. Горстку привилегированных Младших Март вывел из строя мононуклеоз, в результате чего Хизер осталась одна-одинешенька.

Я: Тебе что, надо украсить все это? К субботнему вечеру?

Хизер: На самом деле мы не сможем приступить к работе до трех часов пополудни из-за какой-то там дурацкой встречи дилеров «Крайслера». Но я знаю, что мы справимся. Я поспрашиваю и других ребят тоже. Ты, случайно, не знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь?

Если честно, то нет, но я тяну резину, напустив на себя задумчивый вид. Хизер принимает мое молчание за знак согласия, типа, я буду счастлива ей помочь. Она соскакивает со стула.

Хизер: Я знала, что ты поможешь. Ты классная. Вот что я тебе скажу. Я твоя должница. Я у тебя в неоплатном долгу. А что, если на следующей неделе я приду и помогу тебе переделать интерьер комнаты?

Я:

Хизер: Разве ты сама не говорила мне, что ненавидишь свою комнату? Ну, теперь я понимаю почему. Уже одно то, что надо просыпаться здесь каждое утро, может вогнать в депрессию. Мы расчистим эту помойку. (Она пинает пушистого кролика, спящего в моем халате на полу.) И избавься от этих занавесок. Может, сходим вместе за покупками. Твоя мама даст тебе свою «Американ экспресс»? (Она сдвигает занавески в одну сторону.) И хорошо бы не забыть помыть окна. Цвет морской волны и шалфея — именно то, что нужно, вечная классика и одновременно женственно.

Я: Нет.

Хизер: Ты хочешь чего-нибудь побогаче, типа баклажанного или темно-синего?

Я: Нет, я еще не выбрала цвет. Но я не это хотела сказать, я хочу сказать «нет», я не стану тебе помогать.

Она снова падает на стул. «Ты просто обязана мне помочь».

Я: Нет, не обязана.

Хизер: Но почему-у-у-у?!

Я кусаю губу. А хочет ли она узнать правду? Услышать, что она эгоцентричная и холодная? Что я надеюсь, что Старшие Марты наорут на нее? Что я ненавижу цвет морской волны, и вообще, это не ее собачье дело, грязные у меня окна или нет? Я чувствую спиной крошечные носики-пуговицы. Кролики говорят, надо быть доброй. Врать.

Я: У меня свои планы. Должен прийти специалист по деревьям, поработать над дубом перед домом. Мне надо покопаться в саду, и, кроме того, я знаю, что хочу здесь сделать, и баклажанный цвет мне не нравится.

Здесь наполовину правда, наполовину импровизация. Хизер хмурится. Я открываю грязное окно и впускаю в комнату свежий воздух. Ветер раздувает мне волосы. Я заявляю Хизер, что ей пора уходить. Мне надо заняться уборкой. Она с хрустом раздавливает зубами печенье и не говорит «до свидания» моей маме. Какое свинство!

Я делаю успехи. Я зажигаю. Я не знаю, в чем тут дело: то ли в том, что я дала отпор Хизер, то ли в том, что я сажаю бархатцы, то ли в выражении маминого лица, когда я прошу у нее разрешения переделать свою комнату. Пришло время побороться со своими демонами. После холодной зимы яркое солнце творит чудеса с моими мозгами, заставляя чувствовать себя сильной, даже если это не так.