Читаем без скачивания Любимая, прости... - Инга Берристер

– Она кажется подходящей во всех отношениях, – заметил Висенте.

Рубашка Висенте валялась на полу вместе с небрежно брошенными майкой и джинсами, на вешалке висели три деловых костюма. На столике рядом с телефоном лежала расческа и несколько английских и испанских газет. Привыкнув к наличию прислуги, он раскидывал вещи, где придется, создавая ужасный беспорядок в доме. Но именно эти валяющиеся повсюду вещи мужа наполняли сердце Дженетт тихой радостью.

В течении двух лет ее спальня была лишена признаков его присутствия. Но сейчас Дженетт не хотелось даже вспоминать об этих печальных временах. К чему воскрешать прошлое, когда настоящее так прекрасно?

Она прожила на новом месте все неделю, и с каждым днем Висенте проводил с ней все больше и больше времени. Уик-энд прошел вообще просто замечательно. Он отключил веете телефоны и совсем не занимался работой Они прекрасно провели время в компании Карен и эти простые семейные радости наполнили сердце Дженетт удовлетворением.

Сам Висенте, следовало признать, за время их разлуки сильно переменился – стал менее высокомерен, эгоистичен и раздражителен. Вновь и вновь он демонстрировал способность пойти на компромисс ради нее и Карен, хотя еще два года назад это было для него почти ругательное слово. Он делал только то, что хотел, и любые ее попытки занять в его жизни более важное место потерпели полный крах.

Глядя теперь в прошлое, Дженетт понимала, что, несмотря на заключенный брак, во многих отношениях Висенте продолжал вести привычную ему жизнь холостого человека. Удивительно, как только она умудрилась не замечать этого раньше, полагая, что все это время он был верен ей!

Висенте настоял на том, чтобы сохранить за собой шикарную холостяцкую квартиру, хотя Дженетт это не слишком понравилось. Он отказался хотя бы ненамного сократить свой рабочий день, не реже, чем раньше, бывал в заграничных поездках и организовывал личную жизнь, не советуясь с ней Они делили постель, но ничего больше.

Поэтому, когда Дженетт забеременела, не было ничего удивительного в том, что Висенте оказался совершенно не готов к ограничениям в своей жизни и привычках, которых могло потребовать появление ребенка. Собственно говоря, как ни пыталась она это отрицать, он даже не старался приспособиться к положению женатого человека.

Однако теперь эта неспособность к адаптации куда-то исчезла. Висенте поступал как мужчина, готовый принять на себя обязанности, налагаемые семейной жизнью. Даже когда Карен начинала капризничать, он вел себя по-отцовски самым достойным образом. Что же касается интимных отношений, отмечала Дженетт с несколько стыдливой радостью, то его вновь обретенное влечение к ней и трогательная внимательность не оставляли желать лучшего.

Но темное пятно, однако, оставалось. Любящей знать, на что она имеет право рассчитывать, Дженетт трудно было жить в теперешней атмосфере неопределенности, не задаваясь при этом неприятными вопросами. Положение ее было далеко не столь простым, как могло показаться на первый взгляд. Слов нет, на текущий момент времени Висенте действительно был с ней, но как долго это могло продлиться и на каких условиях? Однако делать какие-либо предположения казалось ей преждевременным и даже опасным. С другой стороны, хотелось знать, есть ли у них совместное будущее…

В спальню вошел Висенте, одетый в прекрасно пошитый дорогой костюм. Высокий, темноволосый, потрясающе красивый. Остановившись в изножье кровати, он с улыбкой оглядел лежащую на ней Дженетт. Решение беспокоящего его вопроса было наконец найдено, можно было гордиться собой.

– Как тебе понравится поездка в Испанию, дорогая?

Оторвавшись от своих мыслей, она бросила на него недоуменный взгляд.

– В Испанию?

– У меня есть дом в сельской местности, хотя и не так далеко от города. Мы с тобой и Карен будем там совсем одни, – сказал Висенте, предчувствуя ее восхищение при виде дома. – Отправимся туда прямо сегодня, сразу после обеда.

– Так скоро? – воскликнула Дженетт, не совсем понимая, когда и зачем он купил этот дом. Во время свадебного путешествия Висенте говорил о нем неоднократно, однако до дела так и не дошло. Роскошная же вилла на Лазурном берегу была фамильным владением семьи Перрейра, как и особняк в Барселоне. Там ей даже удалось побывать однажды.

Взгляд темно-золотистых глаз мужа был совершенно непроницаем.

– Ты доставишь мне этим огромное удовольствие, дорогая, – сообщил он.

Никогда еще Висенте не был более искренен, чем сейчас. Это прелестное убежище в гористой местности было просто идеально. Папарацци никогда не узнают, где они находятся. К тому же вряд ли Дженетт сможет связаться оттуда со своим адвокатом. Можно будет насладиться совершеннейшим покоем.

– В таком случае мне не терпится туда попасть, – ответила она.

Часа через два принесли прекрасный экземпляр цветущей эйхорнии в стеклянном сосуде. Не зная, как воспринять столь необычный подарок, Дженетт позвонила Висенте, чтобы его поблагодарить.

– Я знаю, что тебе больше по душе те, у кого много ножек. Но как только я увидел одного из твоих любимцев на картинке, то понял, что не смогу переступить порог дома, в котором живет такое чудовище…

– Они же маленькие, – с трудом сдерживая улыбку умиления, возразила молодая женщина.

– Знаешь, по-моему, маленького, но непредсказуемого Робина нам вполне достаточно, – ответил он. – К тому же мне сказали, что в воду, в которой растет цветок, можно запустить золотых рыбок.

– Правда? – удивилась Дженетт, покоренная с первого взгляда тяжелыми лавандово-голубыми соцветиями эйхорнии. – Может получиться красиво… – И, хихикнув, добавила: – Да и Робин обрадуется рыбкам.

Чуть позже, когда она уже сносила чемоданы вниз, позвонила Элизабет. Звонок сестры обрадовал Дженетт, приготовившуюся к обычному, мало что значащему разговору. Однако вместо этого она оказалась подвергнутой настоящему допросу.

– Сколько времени у тебя осталось до того, как развод будет оформлен окончательно? – немедленно взяла быка за рога Элизабет.

– Точно не знаю, – призналась Дженетт, чувствуя, как становятся влажными ладони; ей не хотелось даже думать об этом.

– Не говори ерунды! Ты должна знать! – заявила сестра, прекрасно осведомленная о болезненном отношении Дженетт к этой теме.

Она никогда не хотела развода, лишь пару месяцев назад Висенте, не лично, а, как обычно, через адвоката, потребовал развода на основании истечения требующегося по закону двухгодичного периода раздельного проживания. Гордость заставила Дженетт дать согласие, хотя она и проплакала всю последующую ночь. У нее даже не хватило смелости вскрыть полученное после этого письмо от своего адвоката.