Читаем без скачивания Воины клевера - Максим Волосатый

— Муритай-он, — склонил голову в уважительном поклоне Муритай.

— Только «Муритай-он»? — поднял бровь торк.

— Да, — поднял голову Муритай. И прямо посмотрел на незнакомца. Пора представляться в ответ.

— Тахор Гумануч-он, — чуть наклонил голову тот.

Судя по реакции Муритая, имя ему ничего не говорило, но положения дел это не поменяло.

— Здесь Глава Братства Магов Земли, Мастер Ацекато, — начал представлять присутствующих Муритай, — блюститель Улитарта, Шаман…

Все правильно, подумал Сибейра. Отвечающему за безопасность необходимо знать, кто пожаловал в гости. Он сам бы первым делом такую информацию затребовал. А раз Муритай признал в торке достойного уважения, то и нечего ждать, пока тот сам начнет интересоваться.

— …служб Ищущих и Находящих, дон Антонио Сибейра. Муритай в представлении добрался до него, и тут на лице Тахора появилось одобрение. До этого он вроде и не смотрел на Сибейру, а вдруг уважительно склонил голову, и получилось, как будто они поздоровались. Что ж, надо подойти.

— Дон Антонио Сибейра, — коротко представился испанец, подходя к все еще неподвижно стоящему Тахору. Надо же, успел мельком удивиться Сибейра, пяти минут не прошло» торк с места не сдвинулся, а вокруг него все уже прыгают. Это уметь надо.

— Тахор Гумануч-он.

— Гемар Находящих Тооргандо, Айонки, — представил последовавших за ним подчиненных дон Антонио.

Тахор чуть улыбнулся. Его лицо, и без того уродливое, пошло морщинами, как печеное яблоко. Получилось ужасающе.

— Не тот Айонки, который с Атаром в Раздел ходил? — поинтересовался он, глядя на вольда.

— Это было очень давно, — добродушно осклабился Айонки.

— Но было, — кивнул торк и перевел взгляд на Тооргандо: — А ты тот Старший, который Желтых Стрелков с Красными перепутал?

— В общем, да, — немного стушевался Тооргандо, но быстро справился.

Сибейра же немедленно насторожился. Случай Тора, когда он, только назначенный гемар, столкнулся с пятеркой Желтых Стрелков в окрестностях Улитарта, принял их за неподготовленных Красных и рванулся в бой, из которого не иначе как промыслом Божьим, но вышел победителем, был достаточно хорошо известен. Но. В очень узких кругах. Сидящему на окраине мира, держащему оборону и изолированному от всех торку о нем знать не полагалось. И вопрос даже не в том, кто он такой, а в том, откуда утечка. Неужели их информация так легко расходится по Пестику? Еще одна головная боль, отметил про себя дон Антонио. Тахор заметил его гримасу, но проигнорировал. Не его проблемы.

— Пока ваши товарищи изучают кокон, — начал он без дальнейших расшаркиваний, — я расскажу, что было до этого. Может, это вам поможет. Итак, парень, который в коконе, — халь. Зовут Ирил Ланья. Мой воспитанник. Полтора года назад он поссорился с одним аталь, вообразившим, будто он наследник великих халь Зеленого Лепестка. Разбил его амулет. Амулет торкский, да еще и лично под него был подстроен. Не знаю как, но подстроен. Изготовитель, скорее всего, Та-риваки, если вам это имя что-нибудь говорит, — Сибейра кивнул.

Торк продолжал. рассказ, скупыми точными фразами описывая происходящее. Маги слушали, стараясь запомнить каждое слово. Каждый отмечал что-то свое. Потом они обсудят, расскажут свои наблюдения и мысли. Но это — потом. А сейчас нужно как можно больше запомнить и понять. Тахор тем временем добрался до последнего боя:

— …основная ошибка была моя. Слишком я поверил в то, что они девчонку запросто обманули. Они ей показались — и стали смотреть, куда она побежит. Показались пятеркой. Я и поверил, что они против девчонки настроились. Начал ждать пятерку — А пришли на самом деле пятерка и тройка. Ирила я отправил против двоих, а сам начал ждать тройку. Он двоих-то положил, парень способный, а я не угадал. Двоих убрал и пошел ловить последнего. На нем меня и взяли…

В целом ситуация была ясна. Не очень понятно было, почему после потери аж восьмерых Стрелков сюда никто не заявился проверить, что случилось, но теперь это уже неважно. Охрану все равно придется выставлять, а против такого сборища, какое заявилось сюда, надо посылать небольшую армию, не меньше. Так что с безопасностью более или менее ясно. Надо смотреть тело.

— Антонио, — как по заказу позвал Шаман. — Подойди посмотри, может, увидишь что знакомое.

Сибейра протолкался поближе к лежащему на кушетке Ланье. Все тело парня обволакивала какая-то дымка, размывающая очертания и не позволяющая толком разглядеть ни лицо, ни позу, ни детали одежды. Определение «кокон», данное Тахором, казалось наиболее верным.

— Что тут у нас? — поинтересовался дон Антонио, вглядываясь в неясные очертания лица.

— И в самом деле странно, — отозвался Шаман, стоящий на коленях возле кушетки. — Что с парнем происходит, неясно совершенно. Дотронуться до него я не могу, рука вязнет. Переместить его с кушетки на пол можно, но это и все. Линии хальер как обрываются здесь. Амулеты мне показали — штатные игрушки Желтых Стрелков. Не усиленные. Все четыре — как наизнанку вывернуты. Ты слышал что-нибудь про уничтожение подобных амулетов?

— Кроме тех баек, которые я уже рассказал, ничего, — помотал головой Сибейра.

Перед выходом он просмотрел всю информацию, которую можно было собрать про уничтожение амулетов. Ничего конкретного, ни одного очевидца или участника. Сплошные сказки да байки. Да, ломать амулеты можно. Да, владелец при этом, скорее всего, погибает. Да, были мастера, которые это делали. Имен нет. Конкретики никакой. Именно это Сибейра и поведал всем по пути сюда.

— А как умерли Стрелки? — поинтересовался он.

— Как будто начали вытягивать наизнанку их самих. Точка фокуса начиналась где-то в грудных клетках. Через амулеты ее только протягивали.

— Амулеты доступны?

— Теперь это просто деревяшки и камни, — Шаман протянул на раскрытой ладони горку каких-то ошметков: — Хальер — ноль, делай с ними все что хочешь. Вся хальер ушла туда, — он кивнул головой на неподвижное тело.

— Интересно, — бездумно протянул Сибейра, вглядываясь в изменчивую дымку. — А дотронуться можно?

— Только аккуратно, — разрешил Шаман. — Я потянулся, до сих пор рука ноет. Ничего страшного, но ощущение какое-то необычное.

— Угу, — согласился дон Антонио и протянул руку.

Дымка приняла кисть. Вначале ничего необычного не происходило, но по мере того, как рука уходила дальше, начинались странности. Очертания руки размывались, пропадала чувствительность. Не онемение, а нечто непонятное: будто рука начинает растворяться. В каком-то месте Сибейра почувствовал, что уперся. И — все. На следующем миллиметре ощущение растворения усилилось настолько, что дон Антонио выдернул ее, даже не успев задуматься почему.