Читаем без скачивания Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

— Кто это? — тихо спросила Мина ему в ухо.

— Рон, — ответил Гарри. — Мой лучший друг. Он умер.

Мина потерлась носом о его шею, и Гарри почувствовал прилив благодарной нежности к этой девушке, которая так удачно умела заменить сложные слова простыми жестами.

Последняя картинка была цветной, и Гарри сразу узнал того, кто на ней был изображен. Воображение Дина одело Драко в черно-белый наряд средних веков — узкие штаны, камзол, плащ и остроносые ботинки, а в руки ему художник вложил длинные тонкий меч. Светлые волосы были коротко острижены и растрепаны. Драко сидел на парапете башни, согнув одну ногу в колене — совсем как он сидел на подоконнике там, в тайной комнате, кольнуло Гарри воспоминание. Закат подсвечивал его хрупкую фигуру.

— Почему цветная? — спросила Мина.

— Дин как-то объяснял, что черно-белым он рисует то, что видел, а в цвете — то, что придумал, — ответил Гарри.

— Он красивый, да? — после небольшой паузы произнесла Мина. Гарри перевел на нее взгляд.

— Ты красивая.

Мина вздохнула, обняла его и уткнулась носом в шею.

— Я ему завидую, — призналась она. — Это ужасно.

— Завидуешь? Почему?

— У него было все, чего не было у меня. Впрочем, что я? Не было — есть. Вряд ли отец признает меня, как ты думаешь? Возможно, даже запретит мне носить эту фамилию…

— Ты ничего не потеряешь, уверяю тебя, — твердо сказал Гарри. — Я знаю Люциуса Малфоя, и я такого отца врагу не пожелаю, не то что тебе. Что он делал с Драко — об этом даже говорить противно.

— Как ты думаешь, мы плохо поступили, что бросили его там? — неожиданно спросила Мина. Гарри вздохнул.

— Да, — честно признался он. — Просто я так рассердился на него за его выкрутасы… С ним невозможно общаться — ты еще намучаешься! А сейчас я думаю — если бы мы остались, возможно, вместе мы сумели бы помочь профессору Снейпу.

— Извини, — сказала Мина.

— Ты тут ни при чем.

Гарри уложил рисунки в папку и, развернувшись, обнял девушку крепче и привлек ее к себе.

— Я посмотрел подарки, — сообщил он. Мина рассмеялась и ухватила Гарри за нос.

— И что?

— Отпусти нос, — Гарри замотал головой. — Бессовестная!

— А будешь приставать — не только за нос ухвачу, — сообщила девушка и, отпустив нос Гарри, чмокнула обиженное место.

— Вот как? — вскинул брови Гарри. — А эта мысль мне нравится…

— Тьфу! — Мина вновь расхохоталась и попыталась выбраться из объятий Гарри. — Поттер! А ну, отпусти меня!

— Вот еще! — он повалил девушку на кровать, но Мина, ловко высвободив руки, пробежалась пальцами по ребрам Гарри, и он уже сам рванулся из ее объятий.

— Вельга! Я боюсь щекотки!

— Знаю! — рассмеялась Вельгельмина, продолжая щекотать его. Руки у девушки были сильными, а пальцы — цепкими, и сколько Гарри не вырывался, высвободится он не мог. Вельга подмяла его под себя, навалилась сверху, и, задыхаясь от смеха, Гарри все-таки нашел в себе силы высвободить руки из недевичьей хватки, запустил пальцы ей в волосы и притянул голову отчаянно сопротивляющейся Мины к себе.

— Нечестно! — завопила Мина.

— Что нечестно? — удивился Гарри и, не дожидаясь ответа, поцеловал ее. Ни он, ни она не заметили, как открылась дверь.

— Вот ни хрена себе! — раздался изумленный голос Шеймуса. Вельгельмина моментально скатилась с Гарри, и тот сел. Глаза Финнигана были совершенно круглыми.

— Э-э-э… мисс…

— Это Вельгельмина Малфой, — поспешно сказал Гарри. — Сводная сестра Драко. Мина, это Шеймус Финниган, Дин Томас и Невилл Лонгботтом, мои сокурсники и соседи по комнате.

— Очень приятно, — почему-то уныло сказал Шеймус, протягивая Вельге руку. — Вы ведь из драконозаводчиков, да?

— Да, — согласилась Мина, поднимаясь на ноги.

— А мы ходили смотреть драконов, — сообщил Невилл. — Они такие… такие…

— Красивые, — мечтательно сказала Мина. — Гарри, я пойду, пожалуй. Увидимся завтра.

— Я тебя провожу, — Гарри встал, но девушка покачала головой.

— Не беспокойся, дойду, — она улыбнулась. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — вразнобой ответили парни, и Мина вышла. Наступила драматическая пауза. Нарушил тишину напряженный голос Шеймуса:

— Гарри, только честно — ты встречаешься с ней не потому, что она девушка, похожая на Драко Малфоя?

— Нет, — сердито сказал Гарри. — Она мне нравится, а Драко тут ни при чем.

— Значит, с ним все, да?

— Да.

— То есть, вы сбежали, чтобы выяснить отношения?

— Шеймус! — Гарри закатил глаза. — Наши отношения закончились уже давно!

— Черта с два! — жестко перебил его Шеймус. — Я видел его лицо сегодня. И я уверен, что ты обошелся с ним как последняя скотина. И знаешь, что еще? Не удивлюсь, если ты встречаешься с этой девицей исключительно потому, что хочешь поддержать имидж Мальчика-Который-Выжил-И-Который-Должен-Быть-Нормальным. Надеюсь, она того стоит, — Шеймус развернулся и гордо удалился к своей кровати. Дин смущенно прокашлялся.

— Ну… ты извини его, ты же его знаешь…

— Да… — расстроено кивнул Гарри. — Знаю… Спасибо за подарки, — спохватился он. — Я как раз посмотрел.

— Как тебе рисунки? — приподнял брови Дин. — Я взял на себя смелость…

— Спасибо, Дин, все чудесно, — перебил Гарри. — Спасибо за футляр, Невилл. У меня теперь новые очки, так что футляр им не повредит.

— Да что ты, пустяки, — смущенно пробормотал Невилл. — Ну, я пойду… в смысле, спать…

— Угу, я тоже… — сказал Дин, почему-то отводя глаза.

— Конечно, — ответил Гарри. — Спокойной ночи.

Приятели разбрелись по кроватям. Гарри переоделся в пижаму и нырнул под одеяло. Свечи погасли.

Свежее белье приятно похрустывало, постель была теплой, а губы все еще хранили нежное прикосновение губ Мины. Но что-то грызло Гарри, не давая успокоиться. Слова Шеймуса? Странное поведение друзей?

Воспоминания о выражении лица Драко сегодня и тогда, в отеле, когда он так робко поцеловал его в последний раз? Или то, что он почему-то — он сам не мог понять, почему — не сказал Мине о тайной комнате?

«Что я сделал не так?» — мысленно спросил Гарри, глядя в темноту над головой. Ответа не было. Нет, впрочем, ответ был, но настолько ужасный, что Гарри не мог его принять.

Ветер, задувавший в открытое окно, добрался до самого его нутра, выстудил и выдул все то теплое, что еще там оставалось, и теперь в нем было пусто, холодно и темно. Ни о чем не буду думать, — сказал он себе, и теперь эта мысль носилась по кругу в голове, не пуская другие. Ну и слава Богу… Ни о чем не буду думать… ни о чем не буду думать…