Читаем без скачивания Слепой против бен Ладена - Андрей Воронин

Меломан, о котором думал Федор Филиппович, обнаружился в дальнем углу уютного зала. Выглядел он немного усталым – это не могли скрыть его темные очки, – а появление Федора Филипповича встретил широкой, радостной улыбкой. Над головой у него в нарочито грубой деревянной раме висела скрипка, выглядевшая так, словно ее смастерили лет триста назад и с тех пор не особенно с ней церемонились, а обложка меню, которое он держал в руках, была разрисована нотными линейками и скрипичными ключами. При виде этой картины на ум Федору Филипповичу пришло словечко "сольфеджио", которое по неизвестной причине всегда, с самого детства, вызывало у него глухую, необъяснимую ненависть.

На белой скатерти, естественно, дымилась чашечка кофе, а вот привычной пачки сигарет рядом не было видно: запрет на курение распространялся и на это уютное местечко. Курить Федор Филиппович бросил уже несколько лет назад, но сейчас этот запрет показался ему особенно бессмысленным из-за запаха бензиновой гари, перебивавшего ароматы кофе и ванили.

Генерал снял пальто, повесил его на рогатую вешалку и уселся за стол. Этот чокнутый меломан напротив продолжал сиять улыбкой, демонстрируя, надо полагать, что соскучился и очень рад встрече. Федор Филиппович тоже был рад видеть его живым и здоровым, но сам факт этого свидания, по правде говоря, был из ряда вон выходящим.

– Ну, – нарочито неприветливо буркнул он, – и что сие означает?

– Я вам тоже очень рад, Федор Филиппович, – не остался в долгу Сиверов. Он снял свои темные очки и пристроил их к кофейной чашке, зацепив дужкой за ручку. Теперь чашка тоже смотрела на генерала снизу вверх блестящими темными линзами, и у него возникло странное ощущение, что перед ним сидят сразу два Глеба – один большой и какой-то особенно усталый без своих вечных очков, а второй – маленький и очень бледный, но зато в очках. – Хотите перекусить или ограничимся кофе? Здесь неплохо готовят.

Федор Филиппович немного поразмыслил, а потом взял у Глеба меню.

– Пожалуй, – согласился он, рассеянно листая плотные глянцевые страницы. – Поесть все равно надо, так почему бы не сделать это здесь? Не в "Макдоналдс" же мне на старости лет идти... Кстати, а почему ты говоришь по-французски? Заблудился? Позволь тебе напомнить, здесь Лондон, а не Париж.

– Совершенно верно, – продолжая улыбаться, согласился Сиверов. – Именно поэтому я и говорю по-французски. Вероятность того, что официант окажется франкоговорящим, здесь все-таки не так велика, как в Париже.

– Вероятность того, что он знает русский, еще меньше, – проворчал Потапчук, который без постоянной практики успел основательно призабыть язык Вольтера и Дюма.

– Ох, не скажите! Нашего брата здесь столько, что местная сфера обслуживания начала активно осваивать великий и могучий... Как говорится, я русский бы выучил только за то, что на нем говорит Березовский! И потом, знаете ли, происхождение обязывает...

– Ага, – начал Федор Филиппович, которого упоминание о Березовском навело на кое-какие интересные мысли. Но тут подошел официант, и ему пришлось прерваться, чтобы сделать заказ. – Ну, и какое же у нас теперь происхождение? – поинтересовался он, когда официант удалился.

– Самое что ни на есть французское, – объявил Глеб. – Перед вами свободный журналист, сотрудничающий с крупнейшими информационными агентствами Европы...

– А информационные агентства в курсе, что с ними сотрудничает такой ценный кадр?

– Вряд ли, – легкомысленно признался Сиверов. – Да и зачем? Пусть это будет для них сюрпризом.

Федор Филиппович немного помолчал. С самого начала предполагалось, что Слепой будет действовать на свое усмотрение – не как шпион, собирающий и регулярно передающий в центр информацию о противнике, а как свободный оперативный агент, самостоятельная боевая единица, нацеленная на достижение конечного результата любыми средствами. Он был волен сам выбирать эти средства, да и цель, если хорошенько разобраться, перед ним стояла не вполне конкретная – действительно, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. И все же Федор Филиппович был сильно удивлен такой легенде.

Подобные легенды хороши, когда их тщательно готовят заранее, всеми мыслимыми средствами обеспечивая их правдоподобие. В процессе разработки такой легенды создается новый человек с фальшивой биографией, которая может выдержать любую, даже самую тщательную, проверку. Но когда что-нибудь в этом роде сочиняется прямо на ходу, в силу оперативной необходимости, и подкрепляется только парочкой состряпанных на скорую руку липовых удостоверений и личной наглостью...

Видимо, оперативная необходимость и впрямь была велика, раз Глеб пошел на такой риск. Федор Филиппович ничего не знал о том, как Слепой провел эти дни, чем занимался, что успел узнать и сделать за это время. Похоже было на то, что успел он немало. Доподлинно генералу было известно лишь то, что Слепой отправился в Вену повидать некоего Пауля Шнайдера, занимавшегося пересылкой зашифрованных посланий. Там, в Вене, произошла какая-то дикая, до сих пор не проясненная австрийской полицией история с нападением на агента по продаже недвижимости, закончившаяся смертью Шнайдера и полным уничтожением его компьютера и всех цифровых носителей, имевшихся в квартире. Затем погибли двое старых агентов, завербованных и внедренных еще в семидесятых годах прошлого века.

А взрыв на одной из вилл в Зальцбурге, о котором почти двое суток без умолку болтали средства массовой информации? Он произошел вечером того же дня, когда взорвалось британское нефтехранилище Бансфилд; не было известно, существует ли между этими двумя происшествиями хоть какая-то связь и имели ли они отношение к деятельности Сиверова. Федор Филиппович подозревал, что связь есть, раз уж Слепой, уехав в Австрию, так быстро обнаружился в Лондоне.

Генерал Потапчук хорошо знал своего агента и ждал от него именно таких, решительных и быстрых действий. Однако энергичность, с которой Сиверов принялся переворачивать старушку Европу вверх дном, его немного смущала. А главное, было совершенно непонятно, почему Глеб, наплевав на все законы конспирации, в обход оговоренных заранее, надежных, проверенных каналов связи, нарушив все мыслимые и немыслимые правила, в том числе и те, которые им же самим и были установлены, вдруг позвонил прямо Федору Филипповичу домой из лондонского уличного таксофона и, не дав ему вставить ни словечка, назначил эту встречу.

Официант принес заказанную еду. Мясо пахло просто восхитительно, и Федор Филиппович, который поначалу заказал обед просто из чувства долга, чтобы подзарядить организм калориями, вдруг ощутил настоящий голод.

– Надо бы по пятьдесят за встречу, как вы полагаете? – спросил Глеб, жестом останавливая официанта.

– Пожалуй, – согласился генерал после короткого раздумья. – Ты заставил меня понервничать...

– К счастью, не вас одного, – сообщил Сиверов и повернулся к официанту: – Два двойных виски, льда и воды не надо.

Официант поднял брови: видимо, ему не так уж часто встречались французы, хлещущие неразбавленный скотч.

– Я думал, господа из Франции, – заявил он с немного насмешливой фамильярностью, которая бывает свойственна некоторым работникам сферы обслуживания.

– Господа из Тунгусии, – довольно неприветливо сообщил ему Сиверов, который, похоже, действительно прекрасно акклиматизировался и чувствовал себя здесь как рыба в воде.

– Тунгусия? – переспросил официант, глубокомысленно наморщив лоб.

– Тунгусия, Тунгусия, – проворчал Сиверов. – Это такая бывшая французская колония в северной части... гм... Африки. Мы, тунгусы, постоянно испытываем мучительную жажду, поэтому сделайте одолжение, принесите нам наше виски. Если, конечно, это вас не слишком затруднит.

Федор Филиппович выслушал эту тираду с каменным лицом.

– Итак, – сказал он, когда обогащенный ценными сведениями по географии и антропологии официант отправился выполнять заказ, – что же понадобилось от меня знаменитому тунгусскому журналисту-международнику, да еще так срочно? Только не говори, что у тебя кончились деньги.

– Денег у меня навалом, – довольно рассеянно отозвался Глеб, – могу с вами поделиться. Мне нужен ваш совет, Федор Филиппович. Точнее, приказ.

– Не понял, – строго произнес генерал. – Помнится, приказ ты получил перед отъездом...

– Теперь мне нужен новый, – перебил его Глеб. – Старый я, можно сказать, уже выполнил. И при этом, между нами говоря, подошел вплотную к границам своей компетенции. Чтобы действовать дальше, мне придется эти границы перешагнуть, причем... Ну, словом, я как-то не чувствую за собой права в одиночку принимать подобные решения.

Это было что-то новенькое.

– Ты что, вышел на Березовского? – спросил Потапчук первое, что пришло в голову.

– Что за странная мысль? – удивился Сиверов. – То есть странного тут ничего нет, но... В деле оказалась замешана фигура такого масштаба, что я предпочел рискнуть и вызвать вас сюда. Хотя, сами понимаете, мне было бы гораздо легче просто шлепнуть этого подонка во имя высоких идеалов гуманизма и мира во всем мире.