Читаем без скачивания «Если», 2007 № 04 - Журнал «Если»

Я не участвовал в свадебных торжествах: меня на время ссудили графу Сигонио, другу хозяина, восхищенному моими талантами и в то время оставшемуся без шута. Насколько я понимаю, оба семейства боялись, как бы вид моей физиономии на свадьбе не стал причиной того, что первенец от этого союза родится монстром.

Как-то я видел шута графа Сигонио, потешного карлика, известного под прозвищем Фрателлино, то есть «монашек», за его привычку носить крошечную монашескую рясу и читать богохульные проповеди на потеху честной компании. Он был одаренным мимом, способным мастерски воспроизвести манеры и речь любого знакомого к полному восторгу зевак. Увы, не все ценили его дарование по достоинству. Как-то утром его тело было найдено на речном берегу. Говорили, будто он напился так, что упал с моста в реку. Каждый волен верить любой сказке…

За время пребывания в доме графа Сигонио я ограничивался ехидными шутками по поводу собственной внешности, за что получил множество похвал и щедрую награду. Кроме того, я наблюдал, прислушивался и вернулся к хозяину с полезными сведениями.

Семья Форзо, враги графа Ридольфо, были приглашены на свадьбу Маддалены и подарили счастливой паре чашу, богато украшенную золотом и серебром — шедевр одного их лучших ювелиров города. Они не оставили своих планов расправиться с графом и его сыновьями, просто решили дождаться более подходящего момента, а пока притворялись искренними друзьями. Граф Ридольфо вел себя точно таким же образом, разыгрывая гостеприимного хозяина и верного друга. Он тянул время, необходимое для выполнения собственных планов, и в этом я сумел достойно ему услужить.

Было ясно, что если хозяин и его семья хотят жить в безопасности и благополучии, Форзо должны умереть. Но с их исчезновением останутся другие, не менее могущественные враги. Решение этой проблемы было, на мой взгляд, вполне очевидным, но другие так не считали, а если и считали, опасались говорить вслух. Я, к счастью, имел средство, которого не было у остальных, и сейчас настало самое время пустить его в дело.

Теперь я был вхож к графу Ридольфо и, когда настал подходящий момент, предложил одним ударом избавить его от возможно большего числа врагов. Его каменное лицо чуть дрогнуло в подобии улыбки.

— Что же посоветует мой дурак? — осведомился он.

Я оглядел присутствующих.

— Прежде всего, строгую секретность.

Он отпустил всех, кроме Андреа, и челядь молча покинула комнату.

— Ты никому не доверяешь, — заметил он, когда дверь плотно закрылась.

— Осторожность крепче всяких доспехов.

— Каков же твой совет?

— Пышное празднество и пир — с Форзо в качестве почетных гостей. Нужно устроить его через понедельник.

— Почему именно тогда? — удивился граф.

— Потому что в последующие два дня они обедают со своими друзьями и заключают союз с Дати.

Граф и Андреа переглянулись. До сих пор они не знали об этом союзе.

— Форзо умрут еще до того, как успеют добраться домой, и в обществе решат, при некоторой подсказке с нашей стороны, разумеется, что Дати предательски их отравили, — быстро пояснил я. — Тогда Дати будут наказаны за злодейское преступление. Вы об этом позаботитесь. Таким образом вы избавитесь от обоих недружественных кланов.

— Ты можешь это устроить? — осведомился граф.

— Они будут отравлены в ту ночь, когда поужинают с нами. Мы тоже будем сидеть за столом. Но я подсыплю противоядие тем, на кого вы укажете.

— Итак, Форзо умрут. А Дати понесут наказание. Великолепный план, — кивнул граф и, немного поразмыслив, добавил: — Но мне придется доверить тебе свою жизнь.

— А я доверю вам свою. Ведь и я приму яд. Двойную дозу, чтобы вы не сомневались.

Он снова подумал, на этот раз всего несколько секунд, и с резким, похожим на лай, зловещим смехом сказал:

— Да будет так.

Так и случилось, хотя и не в точности по моему сценарию. Пиршество было великолепным, а праздник — долгим и веселым. Присутствовали все члены обоих семейств. Компания покатывалась со смеху над моими выходками, и в зале ни на минуту не утихал смех.

Когда все животы были набиты до отказа, клятвы в вечной дружбе принесены, а гости с последними поцелуями и объятиями удалились, двери закрыли на все замки. Веселье как ножом отрезало, и мы поспешили очистить себя от яда. Собственно говоря, нашим домочадцам очищение не требовалось: никто не был отравлен. Но для моей безопасности было необходимо, чтобы все считали себя на краю гибели. Я намеревался избавиться от наших врагов посредством черной магии, но при этом не горел желанием умирать на плахе. Граф скроет убийцу, но даже он не станет защищать пособника темных сил.

Рвотное средство сделало свое дело: приближенные графа давились, корчились, исторгая из внутренностей превосходное мясо, дорогие вина, фрукты, сладости и соусы. Когда все опустошили желудки, я лично поднес каждому микстуру с весьма неприятным вкусом, объявив ее противоядием. Общество с восторгом глотало «пустышку». Гримасы вельмож весьма меня позабавили и стоили тех отвратительных ощущений, которые мне пришлось испытать вместе со всеми.

Слуги ничего не знали о заговоре. Как всегда, они расхватали объедки и жадно их сожрали. Поэтому на следующий день я приправил своим «противоядием» их обед, причем сделал это в присутствии Андреа.

На следующий день весь город только и толковал, что о возобновившейся дружбе между нашими домами. Два дня спустя, когда во дворце Форзо были найдены раздувшиеся и посиневшие трупы хозяев, с болтавшимися распухшими языками, все посчитали их гибель делом рук Дати. Мой хозяин первым заговорил о правосудии и проследил за тем, чтобы наказание было быстрым и суровым. Мало того, он заказал великолепный памятник своим убитым друзьям. Так или иначе, дело Форзо стало для него огромной победой. Для меня же еще одно использование проклятия завершилось триумфом. Я, дурак графа, стал его советником.

Следующие два с лишним года я не занимался ничем особенным, разве что развлекал гостей графа и время от времени навещал друзей. Моей службой были довольны, а магия, слава богу, пока не требовалась. Осталось всего одно проклятие, и я не собирался тратить его попусту.

Жизнь была легка и приятна. Так легка, что постепенно прискучила мне.

По случаю третьей годовщины свадьбы во дворец графа прибыли Маддалена с мужем и их маленький сын Леонардо, здоровый, бойкий мальчуган, унаследовавший внешность отца и характер матери. К полному восторгу Маддалены и злобе Джакопо малыш сразу привязался ко мне.

Маддалена уже во второй раз была на сносях, и Джакопо играл роль заботливого мужа: не отходил от супруги, шептал на ухо ласковые слова, брал за руку и нежно глядел в глаза. Со стороны они казались счастливой парой.