Читаем без скачивания Порученец Жукова - Михаил Гуткин

— Нет, не собираюсь. А на вас сегодня еще работу навешу.

Максимов выпучил глаза от негодования, но я пообещала все рассказать позже и упорхнула, заметив, что вид у майора стал весьма грустный.

Грустный Максимов пошел по своим делам, а я заскочила в штаб договариваться с летчиками и танкистами и согласовывать с ними расписание занятий. При этом сразу припахала полковника Скоробогаткина, назначенного Окуловым координатором всех учений. В результате хитрая я просто обеспечивала, говоря современным мне языком, интерфейс между дивизией, в лице Скоробогаткина, и танкистами и летчиками. Надо отметить, что слова «порученец товарища Жукова» оказались чем-то вроде известного из классики пароля «Сезам, откройся». Единственные вопросы, обсуждавшиеся в этих беседах, — это согласование точного времени и количество боевой техники, которую нужно будет задействовать. Насколько я поняла, с Жуковым никто спорить не рисковал, равно как и ссылаться на поломки, нехватку горючего и тому подобное. Поэтому к обеду все было согласовано, и я смогла вздохнуть свободнее.

Кстати, обедать теперь меня усадили за один стол с Окуловым и его старшими командирами, а поскольку в дивизии меня уже знали, то никакого напряга за обедом не было, что существенно порадовало. Разговор в основном вертелся вокруг вполне вероятного нападения немцев в самое ближайшее время. Главную проблему мои собеседники сейчас видели в явной нехватке транспорта.

Немного послушав, я стала вести собственный анализ. Есть пушки, но они практически прикованы к месту — нехватка лошадей и тягачей. Есть снаряды на складах, но с ними то же самое. Что же со всем этим делать, особенно с учетом того, что даже Жуков много транспорта не добудет? Ведь не от хорошей жизни он ездил на поклон к первому секретарю ЦК Белоруссии Пономаренко. Пожалуй, стоит взять на заметку и при случае нажаловаться товарищу Берии. Тут либо очень крупное головотяпство, либо, учитывая близость к границе и тревожную обстановку, кое-что похуже. Явно есть работа для нашего наркомата. Мелькнула мысль, что в моем времени, пожалуй, напрасно все время кричали о необоснованных репрессиях. Вот этих крикунов посадить бы сюда в нескольких километрах от границы и в двух неделях от нападения немцев. Сразу, наверное, стали бы кричать о плохой организации, о некомпетентности руководства и тому подобное. Так вот именно такое некомпетентное руководство сейчас и репрессируют.

Ладно, это просто небольшое отступление от главного — что же делать? Ежику ясно, что маневр с таким транспортным обеспечением просто невозможен. А что возможно? Остается, на мой взгляд, только оборона. Значит, оборону эту нужно построить наиболее хитрым способом, чтобы минимизировать перемещения больших объемов техники и людей. Кажется, пора взяться за старое и снова пристать к Окулову с вопросами. Хотя теперь уже можно кроме вопросов выдвигать и предложения. У меня сейчас и авторитет другой, и знаний больше, чем месяц назад. Поэтому Федор Саввич не просто меня выслушает, но и станет анализировать мои предложения, а это он умеет делать очень даже хорошо. Я не выдержала и спросила:

— Федор Саввич, так как насчет сегодняшнего вечера? Ваше приглашение остается в силе?

Он, кажется, даже немного обиделся.

— Я, Анна Петровна, свое слово привык держать. И вообще, ты очень вовремя приехала, так как через пару дней Екатерина Михайловна с детьми уезжает к сестре в Куйбышев. Она будет рада повидать тебя перед отъездом.

— Замечательно. Только скажите, пожалуйста, когда у вас сегодня вечер начнется?

— Приходи после двадцати одного часа — самое время.

— Договорились, обязательно приду.

После обеда я решила сунуться к Максимову. Я же обещала ему работу. Он был на месте и, когда я вошла, отложив какие-то бумаги, еще раз меня поприветствовал.

— Так что у вас за работа, Анна Петровна?

— Для начала хотелось бы узнать, товарищ майор, сумели вы найти того, кто должен был выходить на связь с Лепешкиным?

— Сумел. Капитан из 59-го стрелкового полка. За него мне звание досрочно присвоили. Иначе еще года два проходил бы в капитанах. Матерый волчара оказался. Он у нас в стране более десяти лет работал.

— Скажите, Игорь Александрович, а как, на ваш взгляд, сейчас обстоят дела в дивизии?

— За то, что выловили всех, ручаться, конечно, не буду, но никаких признаков вражеской деятельности пока не выявлено. Работаем: беседуем, анализируем, наблюдаем. Откройте секрет, Анна Петровна, чем вызван такой интерес.

— От вас скрывать не буду. Я собираюсь обсуждать с Федором Саввичем вопросы временной передислокации дивизии. Сами понимаете, что посторонние глаза при этом нам никак не нужны. Но это еще только половина вопроса. А другая половина связана с возможным резким увеличением числа диверсантов буквально за день-два до нападения. Если до сих пор были в основном шпионы, то тут можно ожидать любых действий, направленных на дезорганизацию армии. А конкретно для дивизии — это связь, склады и тому подобное. Поэтому у меня к вам не задание, поскольку не имею таких прав, но большая просьба. Продумайте организационные меры по предотвращению подобных вещей.

Если утром Максимов был просто мрачный, то теперь он вообще стал мрачнее тучи.

— Понимаю вас, Анна Петровна, и полностью разделяю ваши опасения. Но просьбу вы выложили непростую. Давайте сделаем так: пару-тройку дней я беру на обдумывание. Время еще терпит?

— Два-три дня, может, и терпит, но ведь потом нужно будет еще время на реализацию предложенных мер.

— Это я учитываю. Вот через два-три дня давайте все обсудим с Федором Саввичем. Если он даст добро, то сразу и начнем реализовывать. Полагаю, что за следующие три — пять дней все сделаем.

— То есть можно рассчитывать, что к 18 июня все будет реализовано?

— Так точно.

— Хорошо, этот срок вроде бы устраивает, но только этот срок. Потом может оказаться уже поздно.

— Значит, уже известна точная дата?

— По последним разведданным, про которые я знаю, дата нападения — 22 июня. Но, сами понимаете, приказы отдают на той стороне. Остается только надеяться на немецкий орднунг — если запланировали на 22-е, то 22-го и нападут. Хотя, что в последний момент может втемяшиться в башку их фюреру, никто предсказать не может.

— Значит, договорились. Через два дня у Окулова.

— Договорились, вот только я прямо сейчас сообразила, что теперь лицо подневольное. Хотя меня и назначили сюда на весь цикл обучения, но начальство может и передумать. Так что возможно, что вам придется вести подобные обсуждения без меня.

— В случае вашего внезапного отъезда так и сделаем, а вам потом сообщим.

На этом наша беседа закончилась, причем, к моему удивлению, Максимов стал еще мрачнее, хотя до этого мне казалось, что мрачнеть ему дальше некуда.

После разговора с Максимовым я вдруг поняла, что у меня образовалось свободное время. Я помогла толкнуть маховик учебного процесса, и теперь он успешно раскручивается без моего участия. Если я сейчас буду куда-то соваться, то в лучшем случае меня вежливо пошлют, и, между прочим, правильно сделают. А чем тогда заняться до вечера? Где-нибудь лечь позагорать, благо погода позволяет? Нехорошо, меня просто не поймут. К счастью, в поле зрения появился Ипполитов. Привел откуда-то своих разведчиков. Теперь, насколько я помню расписание, будут стрельбы. О, в этом я с удовольствием поучаствую. Нужно только раздобыть снайперку.

— Здравия желаю, товарищ майор.

— Здравствуй, Анна Петровна, поздравляю с очередным званием.

— Спасибо, Аркадий. У вас сейчас, кажется, стрельбы?

— Да, учебный процесс идет как обычно.

— Тогда можно я к вам присоединюсь?

— Пожалуйста, а из чего хочешь стрелять?

— Из снайперской винтовки. Как у вас теперь, достаточно их?

— Вполне. Есть даже несколько запасных. И все твои любимые СВТ-40.

— Тогда сейчас я одну заберу на время стрельб, а вечером уговорю Федора Саввича подарить ее мне. Думаю, он согласится.

— Конечно согласится. Тебе он не в силах отказать.

Глава 28

Принесли мне винтовку, и я вместе со всеми двинула на стрельбище. Там отвела душу, постреляв для начала из всех своих пистолетов и револьвера, а потом, на закуску, отстреляла несколько обойм из СВТ-40. Причем сначала отработала стрельбу из трех стандартных позиций: лежа, с колена, стоя, а потом стрельбу после пробежки с падением. Так что до ужина время израсходовала с пользой. Перед тем как идти на ужин, я спохватилась и снова обратилась к Ипполитову:

— Аркадий, у меня образовался один очень интересный знакомый. Бывший полковник царской армии Романов Аристарх Ксенофонтович. Он большой специалист по разным историческим видам оружия. Скоро он приедет в Минск, его берет к себе товарищ Жуков на должность переводчика. Я хочу вас познакомить. Вполне возможно, что он подскажет кое-что интересное для работы разведчиков. Товарищ Жуков сказал, что Романов, по сути дела, ходячий справочник по истории армии.