Читаем без скачивания Мечта каждой женщины - Наталья Никольская

– Слушай, делись информацией, – почти приказал Игорь. – Я тебе идею подсунул, а ты даже не звонишь теперь.

После недолгого молчания Малышев рассказал последние новости:

– Андреева Марина Аркадьевна прописалась в квартире Каверина совсем недавно, точнее – три месяца назад, сразу после смерти сына Валентина Петровича – Владислава Валентиновича, – читал Олег Павлович последнюю милицейскую сводку. – Причем, она приобрела на жилплощадь те же права, что и сам хозяин. На это существуют соответствующие бумаги, подтверждающие законность сделки, – пояснил майор.

Костиков немного помолчал, по-видимому, что-то обдумывая, а потом спросил:

– Слушай, я одного не пойму, зачем он Андрееву у себя прописал, если завещание все равно составил, по которому она имеет равные права с Калининой? Выходит, если бы Марина Аркадьевна успела квартиру продать до смерти дяди, все досталось бы только ей. А теперь придется делиться, да?

– Выходит, что так, – нехотя согласился Олег, снова выпуская из рук пальму первенства. – Потому что действие залогового документа, по которому она взяла ссуду в банке, на данный момент приостановлено до выяснения всех обстоятельств. Впрочем, может быть, и совсем анулируется в скором будущем, если Андреевы не выплатят неустойку Калининой в счет ее доли наследства.

В таких делах Костиков понимал не меньше Малышева, но перебивать его не стал, давая майору возможность выговорится. „Странный он какой-то, – про себя думал Игорь, пропуская мимо ушей большую часть информации, – в конце концов, он же не с дилетантом разговаривает! Как-никак в одном университете учились, один факультет закончили!“

Олег Павлович об этом тоже помнил, но всегда был убежден, что его „друг детства“ где-то что-то недоучил, недослушал, а экзамены на „отлично“ сдал только благодаря своей пронырливости и потрясающему везению.

– Ладно, я все понял, – наконец не выдержал Игорь Анатольевич, – ты мне теперь скажи, как чувствует себя главный подозреваемый? Ты все еще не выпустил его?

– Выпустил? С чего бы это? – недовольно удивился майор. – Слушай, ты в своем частном агентстве спятил совсем, похоже! Где ж это видано, чтобы преступников выпускали?

– Олег, не забывай, вина Митяева еще не доказана, – напомнил Костиков, и как бы между делом сообщил: – Я берусь его защищать.

По недовольному сопению Игорь понял, что такие новости явно Малышева не обрадовали. „Каждой бочке затычка“ любил повторять тот, как только частный детектив брался за новое дело и их пути пересекались. Но объяснять, кто и почему его нанял, детектив не собирался – он только поставил майора перед фактом.

– Олег, я к тебе заеду вечерком, когда людей поменьше будет, чтоб не мельтешили на глазах, – сообщил напоследок Костиков. – Заодно загляну к моему подзащитному.

Попрощавшись, „друзья“ с облегчением положили трубку. Но только Игорь сразу замурлыкал какую-то мелодию из последней оперы, на которую его вытащила Ирина. А вот Малышев с хорошим настроением распрощался надолго, потому что снова не отличился дальновидностью. „Ладно, хрен с ним, пусть защищает, если хочет“, – махнул он рукой на перспективу сотрудничать с Костиковым в качестве адвоката Андрея Митяева.

Но на самом деле этот жест не был проявлением смирения или примирения, наоборот, на этот раз Олег Павлович надеялся как следует разделаться и с убийцей, и с его защитником. И дело здесь было не только в профпригодности или милицейской солидарности…

Игорь Анатольевич провел весь день под знаком везения и удачи. Вообще-то, ничего особенного не случилось, но профессиональное чутье подсказывало детективу, что сенсации и разоблачения уже не за горами. Встретив Ирину с работы и так и не дождавшись Бабуси, около пяти вечера Костиков вышел из дома.

Двор не встретил своего обитателя уютом: в наступивших сумерках пронизывающий осенний ветер сразу испортил настроение. Во дворе уже зажгли фонари, но приветливее он от этого не стал. Игорь вздохнул с облегчением только очутившись в салоне автомобиля. Пока прогревался мотор, он успел с наслаждением выкурить трубку. Но несмотря на то, что никаких явных признаков не было, детектив начал испытывать смутное беспокойство. Разбираться в его причинах просто не было времени, поэтому надавив на педаль акселлератора, Костиков сосредоточил все внимание на вечерней дороге.

Остановив машину под раскидистым, но уже облетевшим тополем, прямо под окнами кабинета Малышева, Игорь заметил какое-то непонятное оживление, царившее внутри. Неприятный холодок в груди тотчас дал о себе знать, но детектив постарался загнать его поглубже внутрь и не реагировать. Правда, внешнее спокойствие все равно не отразило внутренней сущности.

– Добрый вечер, – поздоровался он после непродолжительного стука.

Присутствующие замерли в ожидании: с какой стати этот в штатском вторгается в кабинет майора, да еще в конце рабочего дня? Но Малышев быстро разрешил проблему, представив частного детектива как адвоката покойного. С патологоанатомом Володей Громовым Костиков до этого уже был знаком, а вот врача, Вениамина Николаевича, видел впервые.

– Кого? – не понял Костиков. – Я никогда не был адвокатом Каверина, – напомнил он группе собравшихся товарищей.

– Речь не о нем, – прервал его Олег Павлович. – Извини, но сегодня твой клиент покончил жизнь самоубийством, – сообщил он.

Игорь Анатольевич вытащил трубку и закурил: такого поворота явно никто не ожидал. После почти минутного молчания Малышев не выдержал и, не дождавшись прямого вопроса от адвоката Митяева, сам начал рассказывать о причинах гибели заключенного.

– Он даже бумаги успел подписать, в которых признавался, что Каверина убил именно он. Правда, нечаянно, – объяснил майор. – А потом вдруг наглотался таблеток и кони двинул… До сих пор непонятно, откуда они у него взялись.

– Что за таблетки? – встрепенулся Игорь.

Малышев выразительно на одного из подчиненных.

– Изоптин, – раздался из-за стола голос Володи Громова. – Его прописали Митяеву еще в районной поликлинике из-за аритмии, нарушенного сердечного ритма. Вениамин Николаевич, – он кивнул на второго человека, сидевшего за столом, – наш доктор, подтвердил диагноз. Так что ничего особенного после изоптина с Митяевым произойти не должно было, он же буквально жизнь спасал этими таблетками.

– В чем же тогда дело? – снова спросил Костиков, пытаясь выстроить в уме хоть какую-то логическую цепочку.

– Он выпил их слишком много, – вступил в разговор доктор. – Конечно, в этом есть и доля моей вины: удостоверившись, что подозреваемый является человеком дееспособным и вполне уравновешенным, я и предположить не мог, что он может выпить сразу несколько таблеток.

– Так у него в камере были эти таблетки? – переспросил Игорь на всякий случай.

– Да, были, но не более трех-четырех штук, – ответил доктор, – как раз дневная норма. В принципе, от такой дозы ничего страшного случиться бы не могло…

– Но в крови у него обнаружено гораздо большее содержание изоптина, – возразил ему Громов. – И дело вовсе не в том, сколько таблеток Вы ему выдали на сегодняшний день!

– Кроме того, задержанный никуда из камеры не выходил, так что в медпункте, если бы даже и захотел, ничего взять не мог, – подтвердил Малышев.

„Значит, этот самый изоптин у Митяева в камере был, – соображал Игорь, пока другие говорили. – Но количества явно не доставало, значит, есть два варианта:

а) таблетки попали к нему каким-то чудом;

б) их принес кто-то „с воли“.

Костиков все больше склонялся ко второму варианту, потому что, как было уже сказано, сам Митяев в медпункт не обращался, а сотрудники в отделении работали надежные (никаким другим там работать не светило!).

– Извините, – внезапно прервал все споры частный детектив, – я бы хотел уточнить, кто в последнее время навещал Андрея Митяева. Это можно сделать прямо сейчас?

Малышев немедленно вызвал дежурного с Журналом регистрации посещений. Молодой лейтенант быстро нашел нужную страницу:

– Товарищ майор, вчера к задержанному Митяеву приходила жена, а сегодня еще двое… – дежурный заглянул в журнал: – Андреев Арсений Сергеевич и Игнатов Александр Николаевич. Помните, Вы сами разрешили пропустить их, хотя они и не являлись близкими родственниками.

Олег Павлович только сейчас вспомнил об утреннем визите главы семьи Андреевых и директора банка „Компромисс“, которые живо интересовались успехами следствия, а потом попросили разрешения навестить убийцу.

– Выходит, под воздействием Андреева или Игнатова мой подзащитный запросто мог совершить самоубийство, – констатировал Игорь, выпуская изо рта колечко дыма. – Но Вы, между прочим, могли бы посоветоваться с адвокатом, прежде, чем устраивать свидание с посторонними людьми, – закончил он и поднялся, чтобы уйти – миссия с защитой Митяева была закончена, так как защищать стало некого.